Путь Базилио - Михаил Харитонов

Козёл невольно скосил глаза на подтирочный рулон. Если приглядеться, он был слегка желтоватым — видимо, его достали из старых запасов.

Он сел на унитаз и немного подумал. В принципе, бояться ему было нечего — он не нарушал никаких установленных порядков. Разве что этот ужин с Бобой… — ему снова пришло в голову, что от обезьяна можно было ждать какой-то пакости. Но всё это были домыслы. Нет, никаких реальных поводов для паники не было. Однако чувство сгустившеся над головой грозы не отпускало.

— Где этот кретин? — соседняя кабинка снова зафункционировала. — Он что, не понимает, что пипифакс мне нужен немедленно? Дерьмо имеет свойство подсыхать! Если в течении минуты… — тут раздался топот и уханье запыхавшегося упыря.

— Господин криминальсекретарь, ваш гигиенический набор! — крикнул служивый.

— Тебя только за смертью посылать, — пробурчал сиделец, открывая кабинку.

Через пару секунд раздался возмущённый вопль.

— Scheisskerl!!! Что ты мне принёс, Schwanzlutscher! Я же сказал — коричневый несессер! А это — трижды грёбаный бурый портфель! Здесь я держу секретные документы! Они предназначены для головы, а не для задницы! Bräunlich! Du gehst mir auf die Eier! Сейчас я тебя… сейчас ты мне… — из кабинки понёсся какой-то неразборчиво-утробный рык, полный властно-державного гнева.

— Господин криминальсекретарь! — раздался какой-то новый голос. — Козёл не обнаружен! Местные говорят, что он ушёл, господин криминальсекретарь!

Рык сразу оборвался.

— Всех на воздух, проверить ближайшие улицы, — распорядился сидящий в кабинке. — Он не мог уйти далеко. Брать жёстко. Пусть этот иностранец сразу осознает своё положение. Тут же снимайте с него всё. Вещь у него. Наш эмпат всё подтвердит. Составляете протокол и везите на Трипперштрассе. И подайте мне, наконец, мой гигиенический набор! А также дезинфицирующее средство! Быстро!!! — это слово не успело отзвучать, как раздался дробный топот упыриных ног. Служилых как ветром снесло.

Попандопулос внезапно ощутил собственный запах — кислую вонь козлиного душного пота, козлиного душного страха. Сомнений быт не могло: упыри пришли за ним. Непонятно почему, непонятно за что — но именно за ним.

Сначала Септимий продышался, выгоняя из себя панику. Получилось не очень, но мысли перестали скакать как блохи и построились во что-то осмысленное.

Прежде всего, решил козёл, нельзя дать себя арестовать. Арест означал лишение свободы на неизвестный срок, а козёл чувствовал, что его ментальная блокировка уже на пределе. Значит, нужно бежать. Бежать прямо сейчас — с тем, что есть. В его подсумках достаточно редкостей, чтобы Болотный Доктор, как минимум, заинтересовался. В самом-самом крайнем случае можно отдать ему «молочко комсомолки»… Но сначала нужно выбраться из Бибердорфа. А для этого — удрать из казино. Быстро, тихо, незаметно.

— Господин криминальсекретарь! Ваше дезинфицирующее средство! — раздался голос упыря.

Дверь скрипнула, послышалсь что-то вроде довольного хмыканья. Потом раздалось бульканье. Козёл принюхался — сквозь сортирное амбре явственно пробивался аромат коньяка[52], не то чтобы особо изысканный, но вполне узнаваемый. «Кизлярский» — решил Попандопулос.

— Так-то лучше, — удовлетворённо заметил сортирный сиделец. — Но где моя гигиненическая бумага?

— Г-господин криминальсекретарь, — голос упыря задрожал от ужаса, — ка… ка… ка… кажется, ваш набор остался у этого м-м-мерзавца Бр-бр-бремзера…

— Dummkopf! Rotznase! — голос сортирного сидельца, однако ж, помягчел — видимо, коньяк оказал своё благотворное воздействие. — Деф с вами, оглоеды. Мы в полевых условиях, и потому… Почему вы ещё здесь? Работать!

Ответом был уже знакомый топот.

Попандопулос тем временем прикидывал варианты ухода. Материал для размышлений имелся — благо, у него сызмальства выработалась полезная привычка: попав в незнакомое место, он первым делом выяснял, как отсюда можно свалить. Казино такие возможности предоставляло: у него было три выхода. Правда, все они контролировались местной охраной. Была ещё пожарная лестница, выходящая на маленький пыльный дворик с мусорными баками. Дальше начинался овраг, изрядно замусоренный и загаженный. Септимию это было на руку: ни один добропорядочный бибердорфец не полез бы в эту клоаку по доброй воле, так что шанс наткнуться на любопытствующего аборигена был минимальным. Куда ведёт овраг, козёл не знал, да и не особо о том волновался. Главное, думал он — удрать от муниципалов, а там видно будет.

Осталось добраться до лестницы. Септимий помнил расположение окон. Судя по всему, ему нужны было помещение музея. Правда, он был закрыт, но сейчас это было скорее кстати.

Из соседней кабинки донёсся бульк, вздох и затем — звук рвущейся бумаги. Видимо, господин криминальсекретарь всё же снизошёл до некондиционной продукции.

Не дожидаясь, пока высокий полицейский чин приведёт себя в порядок, Попандопулос высунулся из кабинки, оглядел пространство в поисках синих мундиров, таковых не обнаружил и быстро, стараясь не шуметь, вернулся на лестницу. Совершив несколько манёвров и стараясь не попадаться на глаза тем, кто его знал, он вырулил к двери музея. Воровато оглянувшись, приложил к замочной скважине «разрыв-траву».

Козлу подфартило: замок был сделан из плохого железа. Через пару секунд с тихим звоном лопнула пружина, потом захрустели какие-то детальки. Козлу осталось только пару раз с силой дёрнуть ручку и проскочить внутрь. Там он включил свет и перевёл дух.

Музей оказался познавательным, полным всяких интересных вещиц. Любопытный козёл даже пожалел, что не посетил это место раньше. Но сейчас было не время любопытствовать — надо было спасать шкуру.

Быстрый осмотр показал, что лестница и в самом деле находится рядом с окном. Попандопулос уж было собрался вылезти наружу и дать стрекача, как вспомнил слова криминальсекретаря про подсумок и какую-то вещь.

Он присел возле застеклённого ящика, где в специальном футляре покоился чей-то пышный хвост. Табличка извещала, что он принадлежал бурундуку Сорокопяткину, который поставил его против юных прелестей мандалайки Либуши[53]. Остальное было мелким шрифтом. В другое время козёл мог бы заинтересоваться этой историей, но сейчас у него были другие заботы.

Для начала Септимий вытряс на пол всё содержимое правого подсумка, потом левого. Получилась внушительная горка. Он стал перебирать её по предмету, кладя осмотренное обратно.

Так ему пришлось бы провозился долго — и совершенно зря. Но в какой-то момент козлу пришло в голову проверить сами подсумки. Высыпав вещицы обратно на пол, он принялся тщательно их прощупывать. Усилия не остались без вознаграждения: открыв в левом подсумке кармашек — козёл им никогда не пользовался — он обнаружил крохотную серебристую ложечку. Ничего подобного козёл не приобретал и не выигрывал.