Танец с драконами - Джордж Мартин

Лучшей частью вечера был ужин. Кормили не особенно вкусно, но обильно, так что карлик проводил на камбузе немало времени. Камбуз был тесным и неудобным, с таким низким потолком, что люди повыше постоянно рисковали расшибить себе голову; главным образом опасности подвергались рослые воины-рабы из Огненной Руки. Хотя Тириону и нравилось хихикать над этим, но со временем он предпочел есть в одиночестве: ему быстро наскучило сидеть за переполненным столом с людьми, не говорящими с ним на одном языке, и слушать разговоры и шутки, не понимая их. Особенно когда он начинал задумываться, не над ним ли они шутят и смеются.

Там же на камбузе хранились корабельные книги. Капитан оказался весьма ученым человеком, и книг на судне имелось целых три: собрание морской поэзии, в котором каждое стихотворение было ужаснее предыдущего; замусоленный томик об эротических приключениях юной рабыни в лиссенийском публичном доме; и четвертый, он же последний, том "Жизни триарха Беличо", знаменитого волантийского патриота, чья непрерывная череда завоеваний и триумфов довольно резко оборвалась, когда его съели великаны.

На третий день плавания Тирион прикончил их все, и, за неимением других, принялся перечитывать с начала. История рабыни была написана хуже всех, но все же весьма захватывающе, и этим вечером он взял ее с собой вниз — скрасить ужин из свеклы в масле, холодного рыбного рагу и галет, более подходящих для забивания гвоздей.

Он читал рассказ девушки о дне, когда их с сестрой схватили работорговцы, и в этот момент на камбуз вошла Пенни.

— Ой, — воскликнула она, — я думала… я не хотела тревожить м'лорда, я…

— Ты меня не беспокоишь. Надеюсь, ты не попытаешься снова убить меня?

— Нет, — она отвела взгляд и покраснела.

— В таком случае, я буду рад, если ты составишь мне компанию. На этом корабле почти не с кем пообщаться, — Тирион закрыл книгу. — Иди сюда. Садись. Поешь. — Обычно девушка почти не притрагивалась к еде, оставляя ее перед дверью в свою каюту. Сейчас она, должно быть, умирала с голоду. — Рагу почти съедобно. По крайней мере, рыба в нем свежая.

— Нет, я… Однажды я подавилась рыбьей костью, и теперь не могу есть рыбу.

— Тогда выпей вина, — он наполнил чашу и протянул ей. — Подарок нашего капитана. По правде говоря, скорее напоминает мочу, нежели борское золотое, но даже моча вкуснее, чем тот черный ром, который пьют моряки. Это поможет тебе уснуть.

Девушка не притронулась к чаше:

— Спасибо, милорд, но нет. — Она попятилась к выходу. — Мне не стоило вас беспокоить.

— Так и будешь бегать? Всю свою жизнь? — спросил ее Тирион, прежде чем она успела выскользнуть в дверь.

Это остановило девушку. Ее щеки порозовели и он испугался, что та снова начнет плакать. Но она решительно поджала губы и сказала:

— Ты ведь сам убегаешь.

— Убегаю, — признался он, — но я бегу к чему-то, а ты от чего-то. И между этим огромная разница.

— Нам бы вообще не пришлось убегать, если бы не ты.

Сказать такое мне в лицо — для этого нужно мужество.

— Ты о том, что произошло в Королевской Гавани или в Волантисе?

— Обо всем, — в ее глазах блеснули слезы. — И почему ты просто не присоединился к нашему турниру, как хотел король? С тобой бы ничего не случилось. Чего тебе стоило, милорд, сесть на собаку и сразиться на потеху мальчику? Это же была просто шутка. Они бы просто посмеялись над тобой, вот и все.

— Они бы просто посмеялись надо мной, — повторил Тирион. А я заставил их посмеяться над Джоффри. Ну не здорово ли я придумал?!

— Мой брат говорит, что смешить людей — хорошее дело. Благородное и почетное ремесло. Брат говорит… он… — и по лицу ее побежали слезы.

— Мне жаль, что твой брат умер, — Тирион уже говорил ей об этом в Волантисе, но тогда она была так поглощена горем, что едва ли услышала его слова.

Теперь она услышала:

— Жаль. Тебе жаль, — ее губы дрожали, щеки были мокрыми, а глаза стали красными от слез. — Мы покинули Королевскую Гавань в ту же ночь. Мой брат говорил, что это лучший выход, пока кто-нибудь не заподозрил, что мы причастны к смерти короля и не решил выпытать из нас правду. Сперва мы отправились в Тирош. Брат думал, что это достаточно далеко, но оказалось, что нет. Мы знали там одного жонглера. Долгие годы он каждый день давал представление у фонтана Пьяного Бога. Он был уже стар, и его руки стали не такими ловкими, как когда-то — иногда он ронял шарики и гонялся за ними по всей площади, но тирошийцы все равно смеялись и бросали монетки. Однажды утром мы услышали, что его труп нашли у храма Триоса. У Триоса три головы, если верить огромной статуе у храмовых ворот. Старика разрубили на три части и затолкали в три пасти статуи. Но когда части сложили вместе, оказалось, что голова исчезла.

— В подарок для моей милой сестрицы. Еще один карлик…

— Да, маленький человек. Как ты, как Оппо. Грош. Этого жонглера тебе тоже жаль?

— Я даже не знал о его существовании… но да, мне жаль, что он умер.

— Он умер из-за тебя. Это на твоих руках его кровь.

Обвинение ударило Тириона по больному месту, туда, где еще чувствовались слова Джораха Мормонта.

— Его кровь на руках моей сестры и на руках тех зверей, которые убили его! Мои руки… — Тирион перевернул их, осмотрел и сжал в кулаки, — мои руки по локоть в запекшейся крови, согласен. Назови меня убийцей родной крови, и это будет правдой. Цареубийцей — я и за это готов ответить. Я убивал матерей, отцов, племянников, любовниц, мужчин и женщин, королей и шлюх. Один певец как-то действовал мне на нервы, и я сделал похлебку из этого ублюдка. Но я никогда не убивал ни жонглера, ни карлика, и не меня нужно винить в том, что случилось с твоим проклятым братом.

Пенни взяла чашу с вином, которую он налил для нее, и выплеснула ему в лицо. В точности, как моя милая сестрица. Он услышал, как грохнула дверь камбуза, но не видел, как она ушла. Глаза щипало и все вокруг расплывалось. Ну вот и подружился.

У Тириона Ланнистера был весьма скудный опыт общения с другими карликами. Его лорд-отец не любил напоминаний об уродстве сына, и те труппы актеров, в которых присутствовали карлики, быстро научились держаться подальше от Ланниспорта и Утеса Кастерли, не рискуя вызвать недовольство милорда. Взрослея, Тириону доводилось слышать о карлике-шуте дорнийского лорда Фоулера, о карлике-мейстере, служащем в Перстах, и о женщине-карлике из Молчаливых Сестер, но желания встретиться с ними у него не возникало. Он слышал менее достоверные байки — о карлице-ведьме, живущей на холме в Речных Землях, и о карлице-шлюхе в Королевской Гавани, известной тем, что трахалась с псами. Про последнюю ему рассказала сестра, и даже предложила найти ему суку в течке, на случай, если он захочет попробовать. Когда он вежливо осведомился, не себя ли она предлагает, Серсея бросила ему в лицо чашу с вином. Красным, насколько я помню, а это золотое. Тирион вытер лицо рукавом. Глаза до сих пор болели.