Танец с драконами - Джордж Мартин

— У милорда теперь новая жена, которая подарит ему сыновей.

— И разве не обрадует это моего сынка-бастарда? Леди Уолда из Фреев, так что наверняка плодовита. Удивительно, но я привязался к своей толстой маленькой женушке. Две другие, что были до нее, в постели не издавали ни звука, а эта визжит и содрогается. Я нахожу это очаровательным. Если сыновья будут выскакивать из нее с такой же скоростью, с какой в ней исчезают сладости, Дредфорт скоро будет переполнен Болтонами. Рамси, конечно, их всех убьет. И это к лучшему. Я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть моих новых сыновей взрослыми, а мальчики-лорды во главе любого дома приносят ему только беды… Хотя, конечно, Уолда будет убиваться, когда их не станет.

В горле у Вонючки пересохло. Он слышал, как ветер шумит в голых ветвях вязов, тянущихся по обеим сторонам улицы.

— Милорд, я…

— М'лорд, помнишь?

— М'лорд. Могу ли я спросить… зачем я вам? От меня нет никакого толка, я даже не человек, я калека, и… этот запах…

— Примешь ванну, сменишь одежду, и от тебя станет пахнуть гораздо приятнее.

— Ванну? — В животе у Вонючки все сжалось. — Я… Лучше не надо, м'лорд. Пожалуйста, у меня… раны, я… и эта одежда, ее мне дал лорд Рамси, он… он сказал, чтобы я никогда не снимал ее без его разрешения…

— На тебе лохмотья, — терпеливо отметил лорд Болтон. — Грязные, разодранные вещи, покрытые пятнами и пахнущие кровью и мочой. И тонкие. Тебе, наверное, холодно. Мы оденем тебя в овечью шерсть, мягкую и теплую. Может быть, в подбитый мехом плащ. Как тебе это?

— Нет, — он не мог позволить им забрать вещи, которые ему дал лорд Рамси. Он не мог позволить им увидеть себя.

— Ты бы предпочел одеться в шелка и бархат? Помню, были времена, когда тебе такое нравилось.

— Нет, — пронзительно возразил он. — Нет, я хочу только эту одежду. Одежду Вонючки. Я Вонючка, Вонючка — писклявая сучка, — его сердце стучало, как барабан, а голос повысился до испуганного визга. — Я не хочу ванну. Пожалуйста, м'лорд, не забирайте мою одежду.

— Ты хотя бы позволишь нам постирать ее?

— Нет. Нет, м'лорд. Пожалуйста, — он обеими руками прижал к груди рубаху и сгорбился в седле, немного опасаясь, что Русе Болтон может приказать своей страже сорвать с него одежду прямо там, на улице.

— Как хочешь, — бледные глаза Болтона казались пустыми в лунном свете, как будто за ними совсем ничего не было. — Знаешь, я не хочу причинить тебе вреда. Я ведь очень многим тебе обязан.

— Обязаны? — какая-то часть его кричала: "Это ловушка, он играет с тобой, сын — всего лишь слабое подобие отца". Лорд Рамси постоянно играл с его надеждами. — Чем… чем вы обязаны мне, м'лорд?

— Севером. Со Старками было покончено в ту ночь, когда ты взял Винтерфелл, — он пренебрежительно махнул рукой. — Все это — просто грызня за добычу.

Их короткая поездка подошла к концу у деревянных стен Замка-на-Кургане. Над его квадратными башнями колыхались, хлопая на ветру, знамена: человек Дредфорта с содранной кожей, боевой топор Сервинов, сосны Толхарта, водяной Мандерли, перекрещенные ключи старого лорда Лока, великан Амберов и каменная рука Флинтов, лось Хорнвудов. От Стаутов — красно-коричневый с золотом шеврон, от Слейтов — серое поле внутри двойной белой ленты. Четыре лошадиных головы возвещали о четырех Рисвеллах из Источников — одна серая, одна белая, одна золотая, одна бурая. Шутили, что Рисвеллы не могли даже сойтись на цвете своего герба. Над ними развевался стяг с оленем и львом — знамя мальчика, сидевшего на Железном Троне в тысяче лиг отсюда.

Вонючка слышал, как вращаются крылья старой мельницы, когда они проехали под городскими воротами в покрытый травой внутренний двор, куда выбежали конюхи, чтобы забрать их лошадей.

— Сюда, будь любезен, — лорд Болтон провел его к главной башне, над которой реяли знамена погибшего лорда Дастина и его вдовы. На его знамени была изображена корона с зубцами над скрещенными топорами; на ее — с тем же самым гербом соседствовала золотая лошадиная голова Родрика Рисвелла.

От подъема в зал по широкому пролету деревянной лестницы ноги Вонючки начали трястись. Чтобы успокоить их, ему пришлось остановиться, пристально всматриваясь в покрытый травой склон Великого Кургана. Одни утверждали, что это — могила Первого Короля, приведшего Первых Людей в Вестерос. Другие доказывали, что там, учитывая размер, должно быть, похоронен Король Великанов. Некоторые даже говорили, что это не курган, а просто холм, но если и так, то холм этот оставался в одиночестве, потому что большая часть Курганов была плоской и продуваемой ветрами.

В зале рядом с очагом стояла женщина, согревая тонкие руки над тлеющими угольками умирающего огня. Одетая в черное с головы до пят, она не носила ни золота, ни драгоценностей, но ее знатное происхождение было заметно сразу. Хотя в уголках рта, а еще больше вокруг глаз, уже появились морщины, она все еще была высокой, прямой и красивой. Свои каштановые с проседью волосы она туго стягивала за головой во вдовий пучок.

— Кто это? — спросила она. — Где мальчик? Неужели ваш бастард отказался отдать его? А этот старик, он его… о, боги милосердные, что это за запах? Это существо что, обделалось?

— Он был с Рамси. Леди Барбри, позвольте представить вам законного лорда Железных Островов, Теона из дома Грейджоев.

Нет, думал он, нет, не произносите это имя, Рамси услышит вас, он узнает, он узнает, он сделает мне больно.

Она поджала губы:

— Он — не то, чего я ожидала.

— Он — то, что у нас есть.

— Что ваш бастард с ним сделал?

— Думаю, снял немного кожи. Отрезал кое-что. Ничего ценного.

— Он что, безумен?

— Может быть. Это имеет значение?

— Пожалуйста, м'лорд, м'леди, здесь какая-то ошибка, — он упал на колени, дрожа, как лист в зимнюю бурю, слезы лились по его изуродованным щекам. — Я не он, я не Перевертыш, он умер в Винтерфелле. Меня зовут Вонючка, — он должен был помнить свое имя. — Вонючка, Вонючка — нелепая штучка.

34. ТИРИОН

"Селаэсори Кхоран" был уже в семи днях пути от Волантиса, когда Пенни наконец показалась из своей каюты, крадясь по палубе словно какое-то робкое лесное создание, проснувшееся после долгой зимней спячки.

Смеркалось, и красный жрец зажег свой ночной огонь в большой железной жаровне посреди палубы; команда собралась вокруг него на молитву. Голос Мокорро был низким как барабан, казалось, он грохотал откуда-то из глубин его массивного торса.

— Мы благодарим Тебя за Твое Солнце, которое согревает нас, — молился он. — Мы благодарим Тебя за Твои Звезды, которые указывают нам путь, пока мы плывем по этому холодному темному морю.