Реверс - Михаил Юрьевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он легко отделался! — азартно воткнул реплику Самандаров. — Там чистое вымогалово было. Чистейшее!
Судя по довольной улыбке, упоминание роли личности в истории следователю пришлось по душе.
— Тем не менее, суд встал на мою позицию. Но вернёмся к нашим баранам. Рожнов подал в архитектуру пакет документов на три АЗС и стал законопослушно ждать положительного решения. Вы лучше меня, Рафаил Ильич, знаете, как работают наши чиновники. Вальяжно, неспешно… Тема застопорилась. Катаев в гневе, на него же давят москвичи. «Чёрное золото» — очень серьёзный партнёр. Тогда Олег попросил Темляка, непосредственно занимавшегося его вопросом, ускорить процедуру. А тот ему открытым текстом вывез: мол, телегу надобно подмазать, а то она не едет. Рожнову ничего не оставалось, как выложить свои кровные. Чем ему прикажете жить, выгони его хозяин на улицу? Снова на большую дорогу с кистенём идти? Кстати, Рафаил Ильич, мы не в курсе, что вам там наговорил Темляк. Очной ставки с нами не было.
— Красиво излагаете, Ростислав Андреич. Я прямо заслушался. Только ведь это слово против слова.
Адвокат стремительно нацепил маску горестной укоризны.
— Посмел бы я транжирить ваше время, Рафаил Ильич, ради пустого сотрясения воздуха? Я располагаю объективным подтверждением позиции моего доверителя.
Он выложил на стол микрокассетный диктофон, на исцарапанном пластмассовом корпусе которого угадывалась полустёршаяся надпись «Panasonic». Щёлкнул клавишей воспроизведения.
Кассета была поставлена на начало разговора двух мужчин. Самандаров, обладавший отменной памятью на голоса, без труда идентифицировал Рожнова и Темляка.
Беседа носила доверительный характер, чиновник в ней солировал.
— Олег, давай не скажем Юлианычу про этот транш, — предлагал он в форме, не терпящей возражений.
— Как это? — хрипел в ответ Рог.
Диктофон находился при нём (вероятно, в нагрудном кармане), поэтому голос фонил.
— Элементарно, Ватсон. Он, понимаешь, в Кемере пузо греет, а я тащу весь воз в одиночку. Эскизный проект за неделю нарисовал. Ночами корпел. Где справедливость?
— Ну, я не знаю.
— Разве мы с тобой плохо сотрудничаем, Олег?
— Хорошо.
— За чем же дело стало? А то я могу обидеться, что, поверь мне, повлечёт последствия. Строительство автозаправочной станции — субстанция бесконечная, как Вселенная. Миллион вопросов может возникнуть. К примеру, ваше градостроительное обоснование покажется мне недостаточным. Или заключение инвестиционной экспертизы не убедит. Короче, любой узел нуждается в смазке, тем более в преддверии близкой пенсии…
Разговор происходил в помещении, посторонних шумов было минимум. За неполные пять минут Темляк успел наговорить себе на полных пять лет общего режима.
— Хороший диктофончик, — оценил технику Самандаров, — активируется на голос. И микрофон сильный. У нас в РУБОПе такие были.
— Что важно, запись сделана на магнитную ленту, не на цифру, — Сизов превозносил достоинства предлагаемого товара.
— Ну да, фоноскопическую экспертизу можно провести.
— А я о чем говорю? — защитник прямо-таки лучился от счастья.
Рафаил подскочил к сейфу, зубодробительно лязгнул замком. Вывалил на стол увесистую кипу бумаг. До систематизации материалов дела у него никак не доходили руки. С шелестом покопавшись в бумажном развале, следователь выдернул нужный протокол.
— Раньше Рог другое пел. Сейчас найду. Вот. «Встречался с Левандовским и Темляком, передавал им документацию, их требования сообщал своему начальству. Ничего противозаконного не совершал». Сплошное бла-бла-бла…
— Рафаил Ильич, мы профессионалы. Какие юридические последствия влечёт данный документ? Рожнов подозревается в коррупционном преступлении, но его по непонятной причине допрашивают в качестве свидетеля. В это же самое время он отбывает административный арест. Вряд ли суд признает это доказательство допустимым!
Сизов говорил напористо, умело модулируя речевыми интонациями. Он шёл ва-банк. Тщательно продуманным и крайне рисковым ходом адвокат намеревался поразить триаду целей. Превентивно вывести из-под удара Катаева. Обрубить щупальца старых эпизодов, тянущиеся к Левандовскому. Спасти от верной посадки Рожнова.
Внутреннее напряжение защитника выдавала суетливость жестов. Ежеминутно он протирал платком лысину, и без того сиявшую полировкой бильярдного шара.
Самандаров туго сплёл на груди руки, навалился на край стола.
— Где Рог? — спросил, не поднимая глаз.
— Олег Геннадьевич на телефоне в шаговой доступности. Прибудет через минуту после моего звонка. Будете его задерживать? — Сизову требовалась хотя бы крупица ясности.
— Пока не знаю.
— Рафаил Ильич, прошу, взвесьте все «за» и «против». Подумайте, стоит ли овчинка выделки! Находясь на свободе, мой подзащитный принесёт следствию гораздо больше пользы. Это я вам гарантирую.
Просчитывая ситуацию, адвокат оценивал её управляемость в пятьдесят процентов. На вчерашнем инструктаже он предупредил клиента о высокой вероятности ареста.
Рожнов к неблагоприятному прогнозу отнёсся с пониманием:
— Если надо, посижу. Не впервой. С баксами мой косяк. Вы не сомневайтесь, Ростислав Андреич, я — могила. О вас ни гу-гу. Только уж и вы постарайтесь, чтобы, это… ну, поменьше пришлось париться. Не пацан уже. Да и матушка с Кристинкой расстроятся…
— Ещё такой момент я забыл, — спохватился Сизов. — Рафаил Ильич, явку с повинной оставить на имя исполняющего обязанности прокурора? У меня есть запасной вариантик, на ваше имя. Как лучше?
— Оставляйте на Кораблёва. А то потом писков-визгов насчёт субординации не оберёшься, — у следователя частенько скорость слова опережала мысль.
Впрочем, адвокат сделал вид, будто не понял, о чём речь.
— Ну что, приступим! — Рафаил хлопнул в ладони и крепко их потёр. — Как у вас сегодня со временем?
— До обеда в вашем распоряжении. В два часа у Молодцовой маленькое гражданское дело, но там будет примирение сторон. В половине третьего, в крайнем случае, в три, вернусь к вам. Работать, как я понял, будем плотно?
— По-другому не умею, — следователь начал энергично очищать стол от всего лишнего, готовя операционное поле.
Таким образом, его планы по-быстрому нарубить «палок» на мелочёвке, отложились на неопределённый срок.
24
21 июня 2004. Понедельник 20.00–21.30
На доклад к «и.о. царя» Самандаров прорвался лишь в двадцать ноль-ноль. Приоритеты в органах прокуратуры расставлены так, что докладная по незаконной рубке леса и контрольная жалоба городского сумасшедшего важнее уголовного дела коррупционной направленности.
Кораблёв расслабленно откинулся в кресле, на спинке которого кособочился его пиджак. Брошенный на подоконник галстук казался свернувшейся в кольцо шёлковой змеёй. В пепельнице, заросшей изнутри шершавой грязно-серой шкурой, ритуально дымилась сигарета.
Заместитель прокурора перебирал документы, наработанные следователем за день. Соображал со скрипом, но добросовестно старался вникнуть в суть.
— Надо признать, что Ростислав Андреевич — гениальный комбинатор, — заключил Кораблёв, переворачивая последний лист протокола допроса Рожнова.
— Аферист он, а не гений! — Самандаров гневно оспорил похвалу своему антагонисту.
— Вы субъективны, Рафаил Ильич.
