Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 - Федор Раззаков

Но вернемся к материалам пленума, посвященного кинокритике.

На тревожное расхождение между вкусами зрителей и пристрастиями критики обратил внимание на пленуме главный редактор журнала «Советский экран» Дмитрий Писаревский. Он привел некоторые цифры, свидетельствующие об увлечении части зрителей такими индийскими фильмами, как «Сангам», «Материнская любовь», «Любовь в Кашмире», и сказал следующее:

«Нужно ли разобраться в этом явлении? Вероятно, нужно. Я призываю в союзники Пушкина. Он писал: „Скажут, что критика должна единственно заниматься произведениями, имеющими видимое достоинство. Не думаю. Иное произведение само по себе ничтожно, но замечательно по своему успеху или влиянию и в сем отношении нравственные наблюдения выше наблюдений литературных“.

Нравственные наблюдения ни в коем случае не должны ускользать от внимания критиков. Мы же порой слишком уж сосредотачиваемся на наблюдениях «литературных» (в нашем случае – кинематографических). Показателен в этом смысле пример фильмов «Опасные гастроли», «Чудный характер» и «Каждый вечер в 11». Как известно, эти фильмы были оценены в печати как крупная неудача. Саму оценку вряд ли нужно оспаривать. Однако, как справедливо заметил в своем докладе А. Караганов, «в критической суете и шуме не заметили, что критика этих фильмов свелась к фельетонным насмешкам и более или менее остроумным рецензентским сарказмам... Но проблему этих фильмов фельетонами исчерпать нельзя. Ведь в подобных фильмах проявляются вполне определенные представления о красоте, интеллигентности, морали, о границах искусства и его задачах. Представления эти свойственны и части зрителей, отнюдь не малочисленной, – названные фильмы имеют свою аудиторию, своих поклонников и защитников. Взятые в совокупности – от замысла и его воплощения до восприятия зрителем, – эти фильмы представляют собой некий феномен социальной психологии...»

Рассуждения Писаревского поддержал и продолжил актер Евгений Матвеев. Вспомнив, каким успехом пользовался у зрителей фильм с его участием «Родная кровь» (в прокате 1964 года он занял 4-е место, собрав 34 миллиона 940 тысяч зрителей), оратор отметил, что критика, которая тоже хвалила картину, в то же время забыла написать, что это была мелодрама. Тем самым критика закрыла глаза на то, что успех фильма во многом объяснялся самой природой жанра. «Мелодрама в глазах критиков – слово оскорбительное, даже ругательное», – отметил Матвеев.

Добавим от себя, что не только мелодрама, но и комедия. Например, Леонида Гайдая большинство кинокритиков за большого режиссера вообще не держало, считая, что он занимается тем, что потрафляет примитивным вкусам массового зрителя. Но, как уже отмечалось ранее, эта нелюбовь проистекала из нескольких причин: во-первых, из-за того, что в фильмах Гайдая не было явных «фиг», так любимых либералами, и во-вторых – Гайдаю просто мстили за то, что он умудряется одновременно быть любимым и народом, и властью. Однако из-за этой нелюбви ни один (!) фильм Гайдая не будет отмечен призами на Всесоюзных кинофестивалях. А ведь во многом именно благодаря фильмам Гайдая в СССР существовало «авторское» кино, представленное такими режиссерами, как А. Тарковский, С. Параджанов и др.: будучи убыточным, это кино субсидировалось из тех баснословных средств, которые приносили бюджету именно фильмы Леонида Гайдая.

Отмечу, что нелюбовь яйцеголовых либералов к развлекательному кинематографу имела несколько причин. Однако главным было то, что он перекрывал дорогу проблемному кинематографу, за который либералы всегда голосовали обеими руками, поскольку только оно могло дать им шанс критиковать существующую власть. В годы горбачевской перестройки победа придет-таки на улицу либералов: дорвавшись до власти, они резко сократят количество «развлекухи», завалив страну проблемным кинематографом, но в основном из разряда «чернухи». Что из этого получится, мы с вами знаем: ничего хорошего.

После развала СССР то же индийское кино практически исчезнет с российских экранов (как и сам жанр сентиментальной мелодрамы), а ему на смену придет не только отечественная «чернуха», но и агрессивный Голливуд. Из этого тоже ничего хорошего не выйдет. Известный кинорежиссер Отар Иоселиани по этому поводу грустно заметит: «Голливуд даже хуже индийского кинематографа, который хотя бы делается для многомиллионного народа, любящего мечтать о красоте и благополучном разрешении самых ужасных драм. Голливуд настолько перевоспитал зрителя во всем мире, что места настоящему кинематографу осталось очень, очень мало».

Запоздалое постановление

Пленум по вопросам критики стал последним в карьере Алексея Романова на посту председателя Госкино. В августе 1972 года на его место был назначен Филипп Ермаш.

Новый руководитель советской кинематографии имел к этой отрасли давнее отношение: с 1962 года Ермаш начал работать в ЦК КПСС, в секторе кино Отдела культуры. Через несколько лет он уже возглавил этот сектор, а еще через некоторое время стал заместителем заведующего Отдела культуры. Так что всю киношную «кухню» он знал изнутри. Однако не только это стало поводом к тому, чтобы именно его назначить на пост главы Госкино. Решающим фактором в этом возвышении стало то, что покровителем Ермаша был не кто иной, как член Политбюро Андрей Кириленко, который в начале 70-х годов приобретал большой вес в высших кругах советского руководства. В 1955–1962 годах Ермаш работал под его началом в Свердловском обкоме КПСС (Кириленко был там 1-м секретарем), и, когда Кириленко перевели на работу в Москву, он тут же вызвал туда и Ермаша. И все последующие годы помогал ему в его продвижениях по ступеням карьерной лестницы.

Назначение Ермаша стало ответом руководства страны на те процессы, что происходили в недрах политической власти. А там происходило следующее. После того как на рубеже 60-х годов брежневское руководство «зачистило» либералов, прошло почти три года. И политическая линия Кремля изменила вектор развития – был взят курс на сближение с Западом, на разрядку (детант по-западному). Причем это стало возможным благодаря согласию обоих лагерей – как державного, так и либерального, каждый из которых имел свои интересы в разрядке.

Державники видели в ней возможность расширить влияние Советского Союза на третий мир, либералы – возможность пробить новые бреши в «железном занавесе». Однако, поскольку либералам в этом процессе отводилась весьма существенная роль (они должны были стать своеобразным мостиком между Кремлем и западной интеллигенцией), властям пришлось в общении с ними сменить кнут на пряник. В отношениях с кинематографистами таким шагом стало назначение председателем Госкино Ермаша, который за годы работы в Отделе культуры ЦК завоевал в кругах интеллигенции звание пусть умеренного, но либерала.

Назначению Ермаша предшествовал ряд событий, которые многими были восприняты как уступка либералам. Так, за полгода до смены руководства в Госкино после пятилетнего запрета на всесоюзный экран был выпущен многострадальный фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев» (на Запад он был выпущен, как мы помним, чуть раньше). Правда, нашлись люди, которые связали это событие не с уступкой либералам, а с международной ситуацией – с обострением советско-китайских отношений. Как отмечал в те дни «с другого берега» (из Парижа) журналист Михаил Геллер:

«Есть в этом фильме одна деталь – цвет кожи тех, кто убивает русских людей, – желтый. У Тарковского это татары. Было бы величайшей несправедливостью с моей стороны сводить „Андрея Рублева“ к борьбе с желтой опасностью, но несомненно, что именно этим объясняется появление фильма на экране. И приходится лишь удивляться недоумению московского корреспондента газеты „Монд“, восклицающего: „Никто не знает, почему фильм Тарковского „Андрей Рублев“ после пятилетнего ожидания вышел на московские экраны“. Руководители советской пропаганды отлично знают. Они пришли, видимо, к выводу, что сцены разгрома татарами русской церкви, убийства русских и т. п. заслонят все другое, что есть в фильме...»

Еще одним событием стал выход в свет постановления ЦК КПСС о «Мерах по дальнейшему развитию советской кинематографии». Того самого документа, который «мариновался» в недрах ЦК аж с 1968 года! Однако за минувшие пять лет в мире много чего изменилось, поэтому первый вариант постановления и последний (тот, что увидел свет) имели существенные различия. Главным же было то, что оно утратило былую жесткость формулировок и оценок, превратившись в некий безликий и умиротворительный документ из разряда «и нашим, и вашим». Постановление было опубликовано 22 августа 1972 года в газете «Правда» в сжатом виде, и я позволю себе привести лишь некоторые отрывки из него:

«ЦК КПСС принял постановление „О мерах по дальнейшему развитию советской кинематографии“. В нем отмечается возросшее значение советской кинематографии в деле коммунистического строительства, формировании мировоззрения, нравственных убеждений и эстетических вкусов советских людей. За последние годы создан ряд фильмов, в которых продолжена работа над воплощением революционной тематики, показана самоотверженная борьба трудящихся масс за победу и укрепление социалистического общественного строя...