Короли Вероны - Дэвид Бликст

«Ты, Франческо, всегда опаздываешь. Ты никогда не продумываешь план до конца. Ты тешишь свое тщеславие, рисуешься, но забываешь о самом важном!»

«Допустим, милая сестрица, — отвечал Кангранде на воображаемые обвинения. — Но если ты считаешь меня слишком медлительным, почему тогда сама не позаботишься об этом „самом важном“?»

От мысленного диалога Кангранде отвлек колокольный звон. Он вскинул голову. Колокола на секунду оглушили его. Он округлил глаза, затем рассмеялся — он знал, знал, кто звонит, кто подает сигнал Угуччоне.

Кангранде поворотил коня и поскакал на подмогу братьям да Ногарола. Главное было сделано; теперь ему оставалось только сражаться.

— Должно быть, уже пора, — проговорил Бенвенито. — Наверняка пора! Они там не меньше получаса!

— Да нет, минут пятнадцать, — отозвался Марьотто, глядя на восходящее солнце.

— Меня уже тошнит от ожидания, — заявил Бонавентура, не отличавшийся терпеливостью.

— Он должен дать сигнал, — вполголоса проговорил Угуччоне. — Он сказал, что даст сигнал.

В ответ раздался колокольный звон. Угуччоне нахлобучил шлем и закричал:

— Вперед! Смерть ублюдкам!

Бонавентура умчался, не дожидаясь приказа. Мари пришпорил коня; то же самое сделали и Антонио, и Луиджи, следовавший за братом. Нико издал боевой клич. Они скакали к Виченце, собираясь атаковать армию падуанцев с незащищенного тыла.

Граф их заметил. Еще несколько секунд назад он нетерпеливо ждал, и конь его, как будто чувствуя настроение хозяина, переминался с ноги на ногу. Молодой солдат, посланный графом, вернулся с сообщением, что отряд Каррары вошел во внутренние ворота. Теперь граф и юноша по имени Бенедик вместе стояли на стене Сан-Пьетро и наблюдали, как на помощь виченцианцам спешит армия Вероны.

— Боже, — пробормотал рыжеволосый Бенедик. — Что нам делать?

— Мы можем либо предупредить да Каррару, либо спасать свои шкуры, — почти нежно проговорил граф. — Выбирай, сынок, но уж если выберешь, не меняй решения.

Бенедик бросил взгляд вниз, на падуанцев, которые еще не вошли в город.

— Я должен сражаться.

— Мечтаешь о победе?

Юноша, стройный, высокий, посмотрел графу в глаза.

— У меня нет ни титула, ни земли, ни протекции. Я хочу сделать себе имя, а для этого должен сражаться и чтобы все видели, как я сражаюсь.

— Я восхищен вашей честностью, синьор Бенедик. Однако позвольте заметить, что нас вот-вот разгромят. Идите, сражайтесь, так чтобы вас видели командиры, затем скройтесь в городе. Через неделю вернитесь в Падую с парой эффектных ран. Вы станете героем.

Бенедик с отвращением посмотрел на графа и ринулся в самую гущу сражения.

— Бедняга, — пробормотал граф. Несмотря на опасность, графа разобрал смех. Все шло по плану. Значит, шпионы Скалигера хорошо сделали свое дело, и Пес устроил падуанцам ловушку. Винчигуерра откровенно радовался. Если Кангранде сегодня уцелеет, это будет самая горькая из его побед.

Катерина отпустила веревку, привязанную к языку колокола, и отступила на шаг, кивком велев слугам последовать ее примеру.

— Достаточно.

Она была в мужских бриджах для верховой езды, камиче и дублете, длинные волосы спрятала под беретто. Мужское платье не казалось Катерине непривычным — в юности она часто так одевалась. Сегодня мужская одежда помогла ей затеряться в толпе и незамеченной пробраться к колокольне. В такой день женщина легко могла стать заложницей — в лучшем случае.

Катерина не хуже любого из военачальников Вероны была посвящена во все подробности плана; она мигом поняла, что все пошло не так, как задумывалось. По звукам, доносящимся с места сражения, стало ясно: дела плохи. Похоже, муж ее слишком занят обороной, чтобы выделить хотя бы десяток солдат, которые подали бы сигнал. Поэтому, оставив Ческо и Баилардетто на попечение няньки и Фацио, Катерина бросилась к колокольне. Понадобилось задействовать всех слуг, чтобы раскачать тяжелые колокола, и к силе мужских рук прибавить собственный вес. Теперь Катерина смотрела на рубцы от веревок на ладонях и проклинала брата.

«Где ты, Франческо? Почему ты не с нами, почему не защищаешь свой город и своего наследника?»

В ушах ее прозвучал ответ: «Если бы я хотел, чтобы он был в безопасности, зачем бы я стал оставлять его на твое попечение? Это ты его бросила».

Катерина застыла, охваченная необъяснимым предчувствием. Руки ее задрожали.

— Скорее домой!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Солдаты Пьетро едва успели забаррикадировать вход на указанную Скалигером улицу, когда падуанцы предприняли новую атаку. Как и предполагал Скалигер, враги не стали преследовать отряд Баилардино, а решили окружить его. В свое время воины Ксеркса I прошли козьей тропой; теперь падуанцы обнаружили предательские улочки, совершенно неожиданно для них занятые маленькими отрядами.

Перевернутая телега с соломой и нечистотами вряд ли могла сдержать натиск падуанцев, взалкавших славы; горстка защитников казалась им вовсе не стоящей внимания. Пьетро старался не сосредоточиваться на боли в правой ноге. Он стоял между телегой и стеной и только успевал отражать удары мечей. Конь его находился в конце улицы, на случай если понадобится отступить. Но Пьетро не желал отступать.

Бок о бок с Пьетро мавр размахивал трофейной алебардой, в его руках походившей на топор демона. Морсикато, укрепившийся на телеге, ругался последними словами. Остальные люди Пьетро снова затянули песню; песня звучала не столь вдохновенно, как в первый раз, потому что ряды певцов значительно поредели. Падуанцы шли по своим же убитым и раненым — им не терпелось вырваться из двора и начать масштабную резню.

Из-за дыма Пьетро не видел, куда приходятся его удары. Вдруг перед ним упал горящий факел. Пламя прошлось по доспехам, искры взметнулись и обожгли лицо. Пьетро поморщился — и тут же сообразил, для чего может пригодиться факел. Уклонившись от удара, он швырнул факел на телегу. В тот же миг улицу заполнил густой запах горящей соломы. Еще через секунду телега была объята пламенем, а Пьетро и его солдаты смогли отступить и перевести дух. Несколько конных падуанцев попытались перескочить через пылающий барьер — лишь для того, чтобы их надели на копья или разрубили алебардой. Мертвые тела послужили дополнительным укреплением.

Откуда-то появилась фляга с вином. Пьетро хлебнул, прополоскал рот и выплюнул вино, тотчас пропахшее дымом и пылью. Затем сделал несколько глотков и передал флягу дальше. Один из солдат вытирал кровь с лица мавра.