Короли Вероны - Дэвид Бликст

Мимо графа пробежал юноша в обносках и разваливающихся башмаках, но с начищенным до блеска мечом.

— Эй, ты! — окликнул граф. — Как твое имя?

— Бенедик, синьор!

— Синьор Бенедик, я поручаю тебе вернуться тотчас же, как только наше войско достигнет внутренних стен, и доложить мне обо всем.

— Будет исполнено, мой господин!

И юноша побежал дальше, пытаясь догнать конных падуанцев, которые уже с грохотом проскакали по мосту и миновали арку. Граф вспомнил, как три года назад на этом самом месте стояли горожане, переодетые лучниками; тогда армию падуанцев повергли в бегство всего лишь восемьдесят человек.

«Пусть только Пес явится, — злорадствовал Бонифачо. — А ведь он явится. Но поможет ему лишь чудо. Надеюсь, он припас парочку чудес. Пусть почувствует сладкий вкус победы, прежде чем я выбью чашу из его рук».

Изгнанники с крепостной стены громко приветствовали трехтысячную армию Падуи, спешившую навстречу победе. Винчигуерра присоединил свой голос к общему реву.

Три тысячи. Больше, чем предполагали веронские военачальники. Много, много больше. Совет старейшин Падуи решил, что первое наступление в этой войне должно стать и последним.

Три тысячи, а против них — тридцать кое-как обученных крестьянских парней под командованием Пьетро Алагьери.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Надеюсь, ты неплохой актер, — прошептал Морсикато. На противоположной стороне двора Муцио почти открыл ворота.

— Не хотите сыграть мою роль? — прошипел в ответ Пьетро. — А то могу садануть вас по ляжке.

Морсикато нервно хихикнул.

— Об этом раньше надо было думать.

— Я думал. — Тут Пьетро в голову пришла новая мысль. — Что, если граф с ними?

— Вообще-то не должен.

— А вдруг?

Доктор пожал плечами.

— Тогда не придется выплачивать тебе вчерашний должок.

— Хоть кому-то польза, — пробормотал Пьетро.

Он огляделся; мавр, надеясь, что его не заметят, перестроился в последний ряд. В своем восточном наряде, в коническом шлеме, он выделялся; ясно было, что граф вряд ли взял бы такого в свой отряд.

— Воины! — начал Пьетро, повернувшись к своим солдатам. — Виченцу предали. Падуанцы вот-вот войдут в ворота. Они не поймут, кто мы такие, и это нам на руку. Слушайте меня и не начинайте атаку, пока я не дам сигнал.

«А когда подам, молитесь, чтобы Баилардино и Угуччоне прибыли вовремя».

— Прибудут, никуда не денутся. — Морсикато прочитал мысли Пьетро.

— Разумеется, — отвечал Пьетро. — Боже, они что, табун перед собой гонят? Откуда взялось столько лошадей?

Муцио наконец открыл дубовые ворота во всю ширину.

— Сейчас пойдем, — скомандовал Пьетро.

Первым в ворота въехал всадник в красно-белом наряде. За ним следовал капитан. В руках он держал знамя с гербом Падуи, чтобы ни у кого не возникло сомнений насчет принадлежности отряда. За капитаном, растянувшись цепью по дороге, ехало не меньше тысячи всадников.

Пьетро слишком хорошо знал шлем красно-белого щеголя.

— Вот черт! Это же Каррара!

— Тебе не придется дурачить его слишком долго. Вперед!

Доктор стукнул Помпея пяткой по ноге. Огромный конь рванулся вперед. Спектакль начался, нравилось это Пьетро или не нравилось.

— Черт меня побери, — пробормотал Пьетро, воздевая руку в приветствии.

«Почему бы Марцилио не проявить осторожность и не перебраться в задние ряды, оттуда и командовать?»

Каррара тотчас заметил знакомые доспехи. Лицо падуанца перекосилось от ярости, а поскольку забрало его было поднято, Пьетро увидел эту ярость. Каррара вонзил шпоры в бока своего коня и поскакал прямо к Пьетро.

— Нет-нет, ты, кусок дерьма, не приближайся, — шептал Пьетро. — Лучше отдай распоряжения своим солдатам, оглядись, достань меч из ножен, полюбуйся, как он блестит. Только не надо…

Каррара натянул поводья.

— Граф, — мрачно поприветствовал он. Пьетро пробурчал в шлем нечто нечленораздельное. — Граф, я полагал, что вы в соответствии с нашим планом должны оставаться на крепостной стене. Благодарю вас за то, что открыли ворота. А теперь дайте мне дорогу. Город возьмут мои люди.

Пьетро молчал.

— Граф, если вы думаете, что снимете все сливки, вы ошибаетесь. Это мой день, Бонифачо! Запомни! — Каррара развернулся и, всей спиной выражая презрение к графу, поскакал назад.

Пьетро так расслабился, что едва не сполз с коня.

«Слава тебе господи! И как только он меня не узнал?»

Разгневанный Каррара не заметил, что доспехи «графу» не по размеру, да и ростом «граф» на полторы головы ниже, чем был с утра. Конечно, Пьетро не мог тягаться с Бонифачо дородством фигуры. Просто чудо, что обман удался.

Подъехал Морсикато.

— Поздравляю.

— Каррару слишком волнует собственная слава, — вполголоса ответил Пьетро. — Он боится, как бы граф не присвоил себе все лавры.

— Его ждет разочарование.

— Может, и не ждет, — возразил Пьетро. Падуанцы все еще втягивались в ворота. Двор быстро заполнялся, но солдатам не было конца. — Как только в городе окажется достаточно солдат, Марцилио начнет резню. Если сейчас не появится Баилардино…

— Buenas dias!

Эхо прокатилось по мостовой, отразилось от стен домов, окружавших двор. Все взгляды обратились вверх, на крышу таверны, к смуглому человеку в заношенной широкополой шляпе и с флягой в руке. То был нотариус, который примазался к отряду Пьетро. В облике его не наблюдалось перемены; впрочем, он мог побриться — лицо скрывала шляпа.

— Сеньоры! — заплетающимся языком обратился нотариус к падуанцам. — Приветствую вас, сеньоры! Я слыхал, в Падуе в это время очень красиво! Непременно надо будет заехать! Говорят, у вас самые привлекательные женщины. Это правда? — Нотариус уронил свою флягу и с сожалением смотрел, как вино растекается по камням перед таверной. — Ох, вот горе-то, вот горе! Сеньоры, не найдется ли у вас немного эля? А еще лучше вина?

Было ясно, что испанец не представляет опасности. Каррара начал отдавать приказы, однако пьяница не унимался:

— Дайте мне вина, ну пожалуйста! Я заплачу!

— Нам не нужны твои деньги! — рявкнул капитан падуанцев.

Пьяные глазки хитро сузились.

— Будь у меня деньги, я бы не попрошайничал. О нет, я плачу… как это сказать… сведениями. Я знаю, где сейчас находится сеньор да Ногарола. И его люди.

Пьетро почувствовал ком в горле. Юноша попытался проглотить его, но тут к испанцу, чудом удерживавшемуся на крыше, подъехал Каррара.

— Договорились. Давай выкладывай.