Человек без планеты - Лин Картер

Волна энтузиазма, хлынувшего в душу Линтона, распахнула двери, которые очень долго стояли запертыми, унесла прочь старые привычки и выкинула его на незнакомые берега, где расшатываются убеждения и где сверкающие золотые мечты, всегда казавшиеся невозможными, воспаряют над гранью Реальности.

— И что же случилось потом?

Она улыбнулась напряженной иронической улыбкой.

— То, что в конце концов случается со всеми мечтами, полагаю. Ваше правительство, видите ли, хочет, чтобы Валадон оставался невежественными, больным, грязным, безграмотным и суеверным. Они подняли наши налоги, слишком сильно. Экспертам, профессорам, учителям, врачам, инженерам вокарту, которых мы наняли в далеких мирах, начали чинить препятствия, чтобы помешать им приехать к нам и исполнять свои новые обязанности в нашем мире. Их визы были аннулированы, их заставляли идти на службу в армию во время вашей войны; их внезапно переманивали в другие места с более высокими заработками.

— И?

— Он умер, — сказала она с потускневшим взглядом. — Он был очень молод. Шагин — лихорадка. Но я знаю, что он умер от более редкого и мучительного недуга, называемого гибелью мечты. Или от разбитого сердца, если тебе так больше по душе. А потом меня сместили и посадили на престол одурманенного наркотиками идиота. Я не стала бы на самом деле возражать против этого, если бы последователь Каана решил вести ту же борьбу, продолжить работу, которую он начал. Но Хастрил просто… просто ничтожество. Все, что ему нужно от жизни, это время от времени запороть до смерти раба или купить на одну или две женщины больше и, разумеется, всегда иметь под рукой достаточно виатола, чтобы утопить свой разум в вязком море ослепительного экстаза… Как глупо, как жалко и как стыдно!

На последнем слове ее голос сорвался, перейдя во всхлип, и Линтон отвел взор.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил он.

— Бороться! Эти вожди пообещали мне людей и корабли, которые пойдут за мной, чтобы вернуть мне Валадон. Я ожидаю прибытия Йаклара, Артона Пелейра из Внешних Миров, лежащих за Туманностью… Он прибывает завтра, чтобы провести переговоры. И тогда я смогу биться за то, что принадлежит мне и было вероломно у меня отнято!

Рауль нахмурился. Он уже слышал об этом Артоне. Ни один человек, выросший на каком-либо из миров Границы, не мог не знать о нем. Но Линтон также знал, что пелейрцы коварны и вероломны и вполне могут использовать Каани Валадона и перешагнуть через нее, как только она перестанет быть полезной. Он ощутил тревожный холодок опасения.

— Зачем тебе помощь Пелейра?

— Потому что мне нужен мужчина, способный вести за собой моих воинов! — воскликнула она. — Они ни за что не пойдут за женщиной, сколь бы сильно меня не любили. Мой собственный клан, единственной Предводительницей которого сейчас являюсь я, ибо мой отец — да пребудет с ним благословение Семи!.. — мертв, последует за мной за самые дальние звезды и сквозь врата Девятой Преисподней, если будет на то моя воля! Точно так же, как последуют некоторые другие кланы, Арглинассам, воистину, и Тахукамнар, в полную силу, ибо Шарль их Предводитель, а он поклялся служить мне. Но больше никто. Мне нужен мужчина, который повел бы их в бой, как мой военачальник, мой шакар, и мне все равно, будет это Зарканду или толстяк Артон… Но я надеялась, что им станешь ты.

— Но я…

Она обвела рукой зал.

— Все они здесь потому, что слышали, что великий шакар со звезд пришел, чтобы возглавить их! Все они смотрят на тебя, хотя правила вежливости предписывают им не делать этого столь открыто. Они слышали, что ты был великим вождем в войне со Слюдяными Звездами, могущественным и бесстрашным героем, примкнувшим к моей армии. Разве это не воодушевляет тебя — вести в битву стольких воинов? Ты здесь, беглец от несправедливости, как и я… Разве ты не нанесешь удар за правое дело? Я не искушаю тебя титулами, богатством и славой, ибо знаю, что ты настолько мужчина, что не купишься на них. Я искушаю тебя гораздо более редкой наградой. Борьбой против коррупции, предательства, подлости… с истиной вместо знамени и справедливостью вместо меча!

Онемев, не в состоянии отразить аргументы, столь совпадающие с его внутренними убеждениями, Линтон попытался заговорить.

— Я ценю… Я сочувствую…

— Не надо соглашаться или отказываться сейчас. Подумай об этом, Лин-тон. Время еще есть. Обещай мне, что по крайней мере обдумаешь мое предложение. Не отвергай его, даже не подумав. Обещаешь?

— Хорошо, обещаю, что я обдумаю твое предложение.

— Замечательно! — со страстью в голосе воскликнула Каани. — И подумай вот еще о чем, Лин-тон: тебя изгнали, назвав предателем и преступником. Что ты будешь делать, куда пойдешь, чему посвятишь свои дни? Присоединись ко мне не как слуга, ибо я знаю, что ты ненавидишь принуждение, а как вождь в благородном деле. Как лучше воспротивиться и отомстить за ту несправедливость, которую твое правительство совершило с тобой, если не вступить в бескорыстную битву против несправедливости, которую твое правительство учинило со мной!

— Я подумаю… обо всем этом, — пообещал Линтон.

Каани улыбнулась, и он с удивлением отметил, как эта улыбка осветила ее прекрасное лицо.

— Теперь иди… иди с честью, Лин-тон. Ибо есть вопросы, которые я должна обсудить с моими вождями. Завтра, когда прибудет Артон, мы, возможно, снова поговорим об этом. Иди и хорошо все обдумай, как поклялся!

Он покинул возвышение, коротко кивнув Шарлю, и вышел из пиршественного зала, в развевающемся алом плаще и с золотым мечом, хлопающим его по бедру.

Каани со своего помоста проводила его взглядом. И молчаливые вожди смотрели ему вслед, восхищенно и оценивающе.

В ту ночь в голове Линтона блуждало слишком много мыслей и нерешенных вопросов, чтобы он мог даже подумать о сне.

Глава 8

На следующий день, вскоре после «рассвета», ибо разницы между днем и ночью на планете, чьи небеса вечно затуманены клубящимся сиянием Туманности Громового ястреба, практически не было и время определяли произвольно и искусственно по часам, на планету прибыл долгожданный Артон со своей свитой.

Рауль с Гундормом Варлом подошли ко входу в пещеру, чтобы посмотреть, как монарх из Внешнего Мира спускается на атмосферном челноке со своего военного корабля, вращающегося по орбите вокруг планеты. Артон никогда не путешествовал без своего астролога, священника, одного-двух магов, личной гвардии и, разумеется, всевозможных офицеров и членов королевского эскорта.

Достославный Артон оказался высоким безбородым мужчиной с необъятным животом и холодной улыбкой на тонких губах, придававшей ему снисходительный вид. Сиятельный монарх был с головы до пят закутан в великолепный плащ из шафраново-желтого бархата. Он обменялся с Каани и ее приближенными приветствиями, которые были тошнотворно бурными, перегруженными цветистыми комплиментами.

Рауль отметил, что телохранители Артона, которых оказалось на удивление много, все как один были здоровенными амбалами с узкими глазами и искривленными в ухмылке губами, вооруженными до зубов, как будто собирались завоевать целый гарнизон. Глядя на то, как они украдкой бросают быстрые взгляды на посадочную площадку, замечая численность и расположение охранников и укреплений, и их заносчивое высокомерное поведение, Линтон подумал, что они скорее напоминают наемных убийц и головорезов, чем военных офицеров.

Рауль незаметно оставался в своем убежище в течение всей приветственной церемонии и покинул его, когда толпа двинулась по коридору, ведущему к залам совета, чтобы начать очень важные переговоры, от которых так много зависело. Он чувствовал себя неприкаянным, и это было очень странно, непривычно и неуютно. Не зная, чем себя занять, он вышел из пещеры к небольшому выступу, нависающему над отвесно уходящим вниз ущельем, и присел, чтобы покурить и поразмыслить.

Пейзаж вокруг походил на иллюстрацию из «Ада» Данте. Над его головой неистовое великолепие фантастической туманности простирало через все небо изумительные сияющие кольца и протуберанцы, точно разметавшееся во все стороны облако пламени от какого-то космического взрыва, навеки зафиксированное камерой в бесконечный миг яростного расширения. Все вокруг него, по обеим сторонам и в невероятной глубине ущелья под его ногами, было выжженной и разрушенной пустыней искореженных и расколотых скал, похожих на разметанные взрывом обломки.

Разумеется, на Офмаре имелась атмосфера, но воды оказалось немного, и вся она была заключена глубоко в планетном ядре, откуда ее можно было извлечь лишь при помощи глубинных скважин.

Никакая эрозия, кроме пронзительно завывающих ветров, не выглаживала этих зазубренных клыков и вздымающихся вверх пиков коричневатых и темно-алых голых скал и гор. Офмар навеки остался таким же, каким был в пору своего создания, многие геологические эпохи назад, когда фонтаны лавы и выдранные куски скал, взлетев вверх в оглушительном взрыве рождения, затвердели и остыли, образовав самые невероятные фигуры.