Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями) - Анатолий Кузьмичев

Принимая это решение, генерал Руссиянов хорошо понимал, что оно слишком неожиданно для охваченных наступательным порывом подразделений. И, несомненно, кто-то задаст себе вопрос: значит, зря, напрасно прошли и проползли под пулями эти кровавые километры? Значит, ни за что потеряли товарищей? Но он понимал и другое: продолжение атак без артиллерийской поддержки не даст ничего, кроме лишней крови и ничем не оправданных потерь.

Машины за снарядами пошли давно — как только началась артподготовка. График доставки боеприпасов был разработан при планировании боя. Но машины ушли — и словно растворились, исчезли где-то в дивизионных и корпусных тылах.

Лишь около часу дня на огневых позициях батарей появились грузовики со снарядами — прорвались (не без серьезных потерь) через вражеский заградогонь и атаки пикирующих бомбардировщиков. Их разгрузили под минометным обстрелом, под вой «мессеров» и сразу отправили обратно. Командир дивизии, вызвавший к этому времени к себе на НП всех командиров полков, уточнил каждому задачи второго этапа наступления, и после короткой артподготовки — по скоплениям вражеских танков, готовившихся к контратаке, по позициям немецкой артиллерии и пехоты — Сотая снова пошла вперед.

К девятнадцати часам 27 июня 331-й стрелковый полк, атаковавший противника двумя батальонами, продвинулся на четырнадцать километров, перерезал рокадную дорогу, взял Мочаны и Вячу. 85-й стрелковый батальон капитана Александра Максимова пробился к южным окраинам Острошицкого Городка, а двумя другими-под командованием капитана Петра Григорьева и капитана Федора Коврижко — обошел этот населенный пункт с юго-запада. 355-й полк, прикрыв свой левый фланг у деревни Круглица сильным заслоном (его сосед слева — 30-й стрелковый полк 64-й стрелковой дивизии предпринял в это время попытку наступления на Семков Городок), вплотную подошел к Масловичам. Задача дня была выполнена, части получили приказ закрепляться. Занятые ими позиции были намного выгоднее в тактическом отношении и намного прочнее тех, которые полки Сотой занимали вчера утром, в первом бою с врагом. И это было немаловажно.

3

Командир второго батальона 331-го стрелкового полка капитан Василий Бабий решил лично и строго проверить, как роты окапываются на отбитом у противника рубеже.

Позади остались четырнадцать часов почти непрерывного боя, четырнадцать часов наступления по открытой местности, под вражескими бомбами, минами и снарядами, под кинжальными пулеметными очередями, без единой секунды тишины. Но и теперь нельзя было думать об отдыхе. Вот здесь, на северо-восточной окраине деревни Вяча, нужно глубже, основательней зарываться в землю. Иначе не устоять, не сдержать попыток врага вернуть утраченное. А он наверняка попытается вернуть.

Бойцы рыли окопы и траншеи, умело приноравливаясь к рельефу местности, укрепляли стены стрелковых ячеек и пулеметных гнезд ветками деревьев, утрамбовывали брустверы. Раненых санинструкторы перевязывали и отправляли в тыл, на передовой медицинский пункт полка. Но многие из них не хотели уходить — оставались с товарищами.

На ничейной полосе устало дымилась перед позициями батальона израненная земля. На опушке рощицы справа, у подножия высоты (отметка на карте — 260,8), в измятой, исполосованной гусеницами ржи горели два немецких танка, остановленные и подожженные расчетами противотанкового артдивизиона капитана М. Сапожникова. На дороге валялось несколько бронетранспортеров и опрокинувшихся мотоциклов. Рядом с ними можно было различить в пыли убитых фашистских солдат. Деревня Беларучь темнела вдали (прямо на север) разросшимися садами, среди которых виднелись кое-где крыши крестьянских изб. Там густо дымил в небо разгорающийся пожар.

Комбат уже собрался было возвращаться к себе — в штабной окоп за стыком второй и третьей рот, как вдруг где-то в тылах противника гулко ударило орудие. Потом еще одно, еще — и почти тотчас на позициях батальона, не успевшего, как надо было бы, окопаться, стали рваться немецкие снаряды.

«Неужели контратака?»

Бабий выглянул за бруствер и понял, что не ошибся: да, это контратака. На южных скатах высоты 260,8 и по обе стороны от нее были видны немецкие танки и крадущаяся за ними пехота. Прикинул на глаз: танков — до полусотни, пехоты — не меньше двух батальонов. Определенно нацелились на открытый правый фланг полка, не установившего пока локтевой связи с соседом — полком Якимовича.

— Полковника Бушуева! — влетев в свою ячейку, приказал Бабий телефонисту. — Быстро!..

«Каков же бухгалтерский баланс? — выслушав доклад командира второго батальона, невесело спросил себя полковник Бушуев. — У немца два батальона пехоты, полсотни танков, авиация, артиллерия… А что у меня? Потрепанный в наступлении полк (да еще без одного батальона), мой легкий командирский танк, противотанковый дивизион и батарея 76-миллиметровых полковых пушек, тоже понесшие серьезные потери. А надо принимать решение. И немедленно, не теряя ни минуты… Ладно, с пехотой как-нибудь управимся, против танков пустим в ход бутылки — деваться некуда, а вот авиация, проклятые «мессера» да «юнкерсы»… они ж головы поднять не дадут! Что делать с ними?»

За спиной опять зазуммерил телефон. Теперь докладывал командир первого батальона капитан Максим Старков — примерно то же, что минуту назад доложил Бабий: батальон со стороны Беларучи, нацеливаясь в стык с правофланговым батальоном 355-го стрелкового полка, атакуют танки и пехота противника.

— Надо держаться, дорогой! — пригнувшись от близкого разрыва, крикнул в трубку Бушуев. — Надо сделать все возможное!

Нет, комбаты не просили разрешения на отход — у них не было и мыслей об этом. Они просили поддержать их огнем, ударить по скоплениям фашистских танков, рассеять вражескую пехоту, не допустить прорыва противника на флангах. Но чем мог сейчас помочь им командир полка?

Полковник Бушуев доложил обстановку в штаб дивизии, тоже не спрашивая санкции на отход, прося лишь помочь полку артиллерийским огнем (ему это твердо обещали), потом приказал подбросить в батальоны гранаты — все, что оставалось на пункте боепитания, бутылки с бензином, снаряженные пулеметные ленты. Собрал и послал помощь Старкову и Бабию бойцов хозяйственных и тыловых подразделений.

Часа через полтора оба комбата доложили, что противник пытается их окружить, перехватить дорогу через Мочаны — единственную дорогу, по которой в батальоны еще можно доставлять боеприпасы и подбрасывать подкрепления. Под серьезной угрозой линии связи с полком.

— Выезжаю к тебе, — сказал Бушуев капитану Бабию. — Будем все решать на месте. — Потом повернулся к телефонисту: — Командира дивизии!

Генерал Руссиянов слушал его, не перебивая, не задавал вопросов, и когда уяснил для себя обстановку, не приказал — попросил:

— Надо держаться, Иван Владимирович! Мы постараемся вам помочь. Я уже доложил выше.

— Я выезжаю в батальоны. Мой КП будет у Старкова.

— Если находите нужным — выезжайте. Но не горячитесь, не теряйте голову. Самое главное — не горячитесь… Желаю успеха!

Что мог сделать сейчас для полка Бушуева командир дивизии? Стоя у стола в блиндаже НП, он разглядывал карту, вспоминал и вновь анализировал донесения, полученные из других полков дивизии, наступавших на флангах. Обстановка у них тоже складывалась тяжело, и ни Шварев, ни Якимович не могли послать на помощь 331-му ни одного человека, ни одного орудия.

355-й был атакован противником в девятнадцать сорок. Немцы бросили на полк танки и большую группу мотоциклистов. Но их удар был встречен стойко и отражен. Противотанковые артиллерийские батареи полка и приданные полку артиллеристы дивизии в упор расстреливали вражеские бронированные машины. Один из приехавших оттуда командиров штаба доложил генералу о подвиге взвода ПТО, командование которым в ходе боя принял на себя старший сержант Адышкин.

— Четыре танка! — восхищенно говорил этот командир. — Я своими глазами видел, как этот взвод сжег четыре немецких танка… Один за другим… Пятнадцати минут не прошло!

— Передайте кадровикам, — сказал командир дивизии, — что я приказал представить старшего сержанта к правительственной награде {17}.

Лобовая контратака немцев на позиции 355-го стрелкового полка ничего им не дала, и они решили прорваться южнее — там, где держал оборону 30-й стрелковый полк 64-й стрелковой дивизии. — Здесь гитлеровцам повезло больше — кинжальным ударом танков, поддержанных пикирующими бомбардировщиками, они рассекли оборонительные позиции полка и захватили деревню Задень, имея явное намерение перерезать дорогу из Паперни на Минск и зажать в полукольцо сразу два полка Сотой — 355-й и 331-й. Командир дивизии вынужден был приказать полковнику Швареву отвести полк на рубеж Караси — Паперня, чтобы избежать окружения и надежней прикрыть автостраду Минск — Москва. Полк отошел и, едва успев занять оборону, подвергся новым ожесточенным атакам…