Люди-мухи - Ханс Лалум

Я ждал продолжения, но его не последовало. Кристиан Лунд снова ушел в мир своих грез.

– А потом… – Он резко вскинул голову, одновременно защищаясь и оправдываясь. – Потом мы еще несколько часов лежали рядом, не стыдясь своей наготы. Мы курили, говорили о жизни и о любви. Тут я посмотрел на часы и понял, что несколько минут назад должен был заехать за женой в Бюгдёй. К счастью, Карен поверила моим словам, будто я задержался и опоздал. Впрочем, это было правдой…

Лунд наградил меня, как ему, наверное, казалось, обезоруживающей улыбкой, но меня трудно было отвлечь.

– Но ведь то, о чем вы рассказываете, произошло не в день убийства, верно?

Кристиан Лунд сразу понял, что я имею в виду, и с серьезным видом покачал головой:

– Нет, что вы. Мы впервые были вместе двенадцатого ноября прошлого года. В ту ночь я, как всегда, лег в постель с женой, но почти не спал. Мне было о чем подумать. Сначала казалось, что нужно несколько дней избегать встреч с Сарой и надеяться, что все пройдет, не останется ничего, кроме приятных воспоминаний. На следующее утро я вышел из дому на полчаса раньше обычного, но она уже ждала меня. Сначала я собирался объяснить ей, что мы больше не можем встречаться, но все произошло наоборот. Во время поездки я понял, что она – самая большая моя любовь. Я люблю ее не только телом, но и душой. Наверное, впервые я не просто испытал влечение. Мне кажется, что у нас общая судьба. Любовь моей жизни находилась совсем рядом, жила в одном со мной доме. Через два дня я снова очутился в ее постели. И с тех пор много раз горько сожалел о том, что уже был женат на другой, когда встретил ее. Сара, конечно, хочет, чтобы я женился на ней, но понимает, как нелегко оставить жену и ребенка.

– В таком случае вам придется расстаться и с крупной суммой денег, верно?

Я ожидал вспышки гнева, но Кристиан Лунд лишь криво улыбнулся и покачал головой:

– Точнее, с очень крупной суммой. Моя жена – единственный ребенок в семье, а ее отец никогда в жизни не упускал ни одного случая преумножить свои капиталы. Он процветал и во время, и после войны… Да, вынужден признать, что такое соображение приходило мне в голову. Те, кто утверждают, будто деньги ничего не значат, не росли в бедности. Но теперь у меня неплохая работа и хорошие перспективы. Так что на самом деле больше всего меня заботит вовсе не потеря денег. В каком-то смысле все даже проще оттого, что отец Карен богат. Как бы я ни поступил, Карен не будет ущемлена материально. Саре же, напротив, нужно возвращать кредит на обучение, и ее приемные родители не могут себе позволить много ей посылать. И если мне придется с ней расстаться, я должен буду ей помочь, выделить приличную сумму…

Кристиан Лунд в очередной раз замолчал. А я подумал, что еще никогда в жизни я не встречал такого романтичного циника!

– Я одновременно живу в раю и в аду. У меня есть все: страстная любовь с Сарой и семейное счастье с женой и сыном. Но каждый день я разрываюсь между ними и пребываю в постоянном страхе разоблачения. Так дальше жить невыносимо… До поры до времени я зарывал голову в песок и позволял себе отодвигать решение проблемы на потом. Конечно, я понимал, что мы сильно рискуем. Вернее всего, первой нас заметила бы сторожиха. Она постоянно сидит на своем месте, все подмечает. Она совсем не дура. Но мы с ней хорошо друг друга поняли; чем-то она напоминает мне мою покойную мать. Жизнь у нее тяжелая, и ей, как маме, постоянно нужны деньги. Поэтому я договорился с ней на тот случай, если вдруг моя жена или кто-то другой что-то заподозрит. Фру Хансен должна была обеспечить мне алиби. Разумеется, когда я все придумал, мне и в голову не приходило, что в наш дом придет полиция…

Пока все совпадало с тем, что сказала мне жена сторожа. И все же Кристиану Лунду предстояло ответить еще на один вопрос.

– Следствию удалось установить, что Харальда Олесена убили раньше, чем предполагалось вначале. Выстрел, который слышали все соседи, был записан на магнитофонной кассете, а Олесена убили от восьми до десяти вечера. Где вы были и что делали в это время?

Кристиан Лунд поднял глаза к потолку и задумался.

– Признаю себя виновным в супружеской измене и лжи, но совершенно невиновен в убийстве соседа! – воскликнул он. – А насчет алиби… вы совершенно правы. Не только жена сторожа, но и Даррел Уильямс и Конрад Енсен видели, что в дом я вошел в восемь. Ну, а Сара, если нужно, подтвердит, что с восьми и почти до девяти я был с ней. На то, чтобы выйти от Сары и позвонить в дверь своей квартиры, мне потребовалась минута… ну, может, две. Но ведь этого теоретически недостаточно для того, чтобы я вошел в квартиру к Харальду Олесену, совершил убийство и скрылся?

Я пожал плечами:

– Вряд ли. Но я уверен, вы понимаете всю неопределенность своего положения. Кроме того, трудно поверить показаниям двух близких вам женщин, которые имеют все основания вас покрывать.

Кристиан Лунд не мог с этим не согласиться:

– Конечно, я все понимаю. Да, я наделал ошибок… Теперь вы имеете все основания не верить мне. Надо было сразу рассказать о маме и Саре. Но поверьте, пусть вначале я не сказал всей правды и не горжусь многими своими поступками, на убийство я не способен. Что касается Харальда Олесена, моя совесть чиста. Услышав выстрел, я так же удивился и испугался, как все остальные. К тому же… с какой стати мне его убивать?

В глубине души я с ним согласился, однако последний вопрос кое о чем мне напомнил.

– Возможно, возможно… Кстати, нам придется проверить ваш банковский счет – как и счета остальных жильцов дома.

Кристиан Лунд вздрогнул и насторожился. Голос его стал взволнованным и почти агрессивным:

– Простите… не понимаю, какая в этом необходимость. Каким образом мой банковский счет может быть связан с убийством?

Я почувствовал, как в игре «холодно – горячо», что становится теплее, пристально посмотрел на Кристиана Лунда и сухо ответил:

– К сожалению, я не имею права раскрывать все подробности. Могу сказать только одно: в интересах следствия мы обязаны проверить счета всех жильцов.

Несколько секунд Кристиан Лунд напряженно размышлял, потом раздраженно потряс головой:

– Должен сказать, это переходит всякие границы! У меня много дел, так что, боюсь, сегодня я не смогу уделить вам больше времени. Позвольте лишь заметить, что я не имею никакого отношения к убийству Харальда Олесена. Я понимаю, что нахожусь в уязвимом положении, и очень огорчен вашим недоверием. Я все обдумаю, посоветуюсь с женой, а до тех пор едва ли смогу предъявить вам наши счета… и думайте что хотите!

Хотя я пока не знал, что думать о Кристиане Лунде и его счетах, стало ясно, что пока от него большего не добиться. Мне и без Кристиана Лунда было о чем подумать. Я узнал, что он намерен пробыть на работе еще часа два, попросил его пока не звонить домой и встал, собираясь уходить.

Едва я вышел из его кабинета, меня встретила ослепительная улыбка фрекен Элизе Реммен. Она проводила меня к выходу. Должен признаться: глядя ей в спину, я невольно задумался о ее отношениях с Кристианом Лундом. После нашего разговора мне показалось, что он большой любитель красавиц, как блондинок, так и брюнеток. Меня красивая секретарша развлекала разговором о спорте и спортивном оборудовании. Я решил не задавать ей неприятных вопросов о ее начальнике. Она попрощалась со мной весело, щебеча как птичка, и пригласила заходить еще, когда получится. Если бы моя голова не была занята мыслями об убийстве, возможно, я бы и принял ее приглашение.

В целом мне показалось, что, за исключением нежелания допускать меня к своему банковскому счету, Кристиан Лунд на сей раз говорил правду. Оставалось лишь выяснить, что изменят в своих показаниях другие жильцы дома номер 25 по Кребс-Гате, особенно фрекен Сара Сундквист.

Вернувшись на Кребс-Гате, я первым делом ненадолго наведался в квартиру Лундов. Карен Лунд сидела дома с сынишкой; у обоих было прекрасное воскресное настроение. Фру Лунд ахнула, узнав о том, что выстрел, который все слышали, оказался записью. На ее сынишку рассказ не произвел никакого впечатления; он лишь радостно агукал. Мы быстро договорились: учитывая все обстоятельства, технически возможно, что убийство могла совершить сама Карен Лунд до того, как в девять домой вернулся ее муж. Впрочем, она заверила меня, что вряд ли подходит на роль убийцы. Прежде чем идти убивать соседа, ей пришлось бы найти няню для малыша.

Я согласился с ее доводами и постарался сократить свой визит. Беседуя с веселой, беззаботной фру Лунд, я все время помнил о том, что муж ей изменяет, и потому чувствовал себя немного скованно. Перед тем как закрыть за мной дверь, она вдруг задала вопрос, от которого мне стало не по себе. Карен Лунд спросила, разрешилось ли противоречие, касающееся времени, когда в тот роковой день домой вернулся ее муж. У меня нет сомнений в том, что в свою квартиру он вошел в девять вечера, уклончиво ответил я. Мне показалось, что Карен Лунд улыбнулась с облегчением, услышав мои слова. Я невольно задался вопросом, в самом ли деле фру Лунд так беззаботна и счастлива, как кажется со стороны. Может быть, ей тоже есть что скрывать?