Обделённые душой - Нил Шустерман

Само собой, уже многие годы идут громкие судебные процессы: имеют ли право арапачи требовать предъявления паспортов при въезде; однако племя стало весьма искушённым во всех этих юридических танцах. Охранник сомневается, что паспортная проблема вообще когда-нибудь будет решена. Во всяком случае, не при его жизни.

Небо над головой затянуто тучами, грозящими дождём, словно капризный ребёнок слезами, а страж ворот продолжает исполнять службу: отдельным автомобилям он разрешает въезд, остальные заворачивает обратно.

И вдруг, как снег на голову, очередная машина оказывается полной беглых расплётов.

Уж кого-кого, а их он узнал сразу, как только они подвернули к воротам. От них так и веет безнадёгой, словно мускусом. Хотя ни одно из племён не поддерживает расплетение, арапачи единственные, кто предоставляет беглым расплётам убежище — к вящему недовольству Инспекции по делам молодёжи. Арапачи свою позицию не афишируют, но сарафанное радио работает, так что для охранника разбираться с расплётами — работа привычная.

— Чем могу помочь? — спрашивает он у совсем молодого парня-водителя.

— Мой друг ранен, — отвечает тот. — Ему нужна медицинская помощь.

Страж ворот заглядывает на заднее сиденье и видит там парнишку в бедственном состоянии, положившего голову на колени девушке лет двадцати двух — двадцати трёх, которая явно чуточку не того. Похоже, парнишка не притворяется.

— Вам лучше бы развернуться, — говорит охранник, — и ехать обратно. В Каньон-сити есть больница, до неё гораздо ближе, чем до нашей клиники. Я расскажу, как ехать.

— Нам туда нельзя, — отзывается парень за рулём. — Нам нужно убежище. Вы понимаете?

Значит, он прав. Беглые расплёты. Охранник смотрит на длинную цепочку автомобилей, ждущих, когда их пропустят сквозь бутылочное горлышко. Он ловит на себе взгляд одного из коллег-охранников — мол, что шеф станет делать? Их инструкции предельно ясны, и ему следует показать пример своим сотрудникам. Стоять на страже у ворот резервации — должность неблагородная.

— Боюсь, я не смогу вам помочь.

— Вот видите? — говорит девушка с заднего сиденья. — Я знала, что из этого ничего не выйдет.

Но водитель не сдаётся.

— Я слышал, вы принимаете беглых расплётов.

— Мы впускаем их в резервацию, только когда у них есть поручители.

Парень взрывается:

— Поручители? Да вы что, издеваетесь? Откуда беглому расплёту взять поручителя?!

Привратник вздыхает. Ну вот, в который раз объясняй всё по новой...

— Вам необходим поручитель, чтобы въехать в резервацию официально, — говорит он. — Но если вы найдёте сюда дорогу неофициально, то велики шансы, что вы найдёте себе поручителя потом. — Только сейчас охранник замечает, что лицо парня-водителя ему знакомо, но не может припомнить, где же он его видел.

— Да нет у нас на это времени! Думаете, он сможет перелезть через стену? — Водитель указывает на парнишку, в полубессознательном состоянии лежащего на заднем сиденье. Кстати, он тоже кажется смутно знакомым. Учитывая бедственное состояние юноши, охранник взвешивает, не поручиться ли за этих ребят самому. Но это может стоить ему работы. Ему положено отгонять посторонних от резервации, а не искать способы, как их сюда протащить. Сочувствие в круг его обязанностей не входит.

— Мне очень жаль, но...

И тут раздаётся голос раненого, невнятный и тихий, будто во сне:

— ...друг Элины Таши’ни...

Охранник удивлён.

— Нашей докторши?

Резервация насчитывает много тысяч жителей, но есть среди них такие, чья безупречная репутация широко известна. Семейство Таши’ни из числа самых уважаемых. И все знают о постигшей их страшной трагедии.

В очереди начинают повизгивать клаксоны, но привратник не обращает на них внимания. Подождут. Тут дело приобретает интересный оборот.

Парень за рулём смотрит на бредящего друга так, будто для него услышанное — тоже сюрприз.

— Позвоните ей, — просит раненый; его ресницы дрожат, и глаза закрываются.

— Слышали? — говорит водитель. — Позвоните ей!

Охранник звонит в клинику, и его быстро соединяют с доктором Элиной.

— Извините, что беспокою, — говорит охранник, — но у нас тут, у восточных ворот, появились ребята, один из них утверждает, что знает вас. — Он поворачивается к парнишке на заднем сиденье, но тот впал в забытьё, поэтому страж обращается к водителю: — Как его зовут?

Тот некоторое время колеблется, затем произносит:

— Лев Гаррити. Но она, возможно, знает его под именем Лев Калдер.

Охранник как следует вглядывается в раненого... Ну конечно! Он сразу узнаёт и Лева, и водителя. Это же парень, которого называют Беглецом из Акрона! Коннор Как-его-там. Тот самый, которого считают мёртвым. Что же касается Лева, то он приобрёл себе печальную славу в резервации ещё до того, как стал «хлопателем, который не хлопнул». Стоит только помянуть несчастного Уила Таши’ни, как тут же всплывает имя Лева Калдера и его роль в случившейся трагедии. А его друзья, скорей всего, ни о чём даже не подозревают. Наверняка Лев не любит распространяться о событиях того ужасного дня.

Охранник старается не показать своего потрясения, но это получается у него не очень хорошо.

— Просто скажите ей, и всё, — ворчит Коннор, распознав плохо скрытое отвращение во взгляде охранника.

— Доктор, — говорит тот в телефон, — только не волнуйтесь, но... Это Лев Калдер. Он ранен.

Долгая пауза. Отдельные завывания клаксонов сливаются в нестройный хор. Наконец доктор Элина отвечает:

— Пропустите его.

Охранник отключает телефон и поворачивается к Коннору:

— Поздравляю, — говорит он, чувствуя себя чуточку благороднее. — У вас теперь есть поручитель.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ДОСТОЙНЫЕ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ 

ГЛОБАЛЬНАЯ ТОРГОВЛЯ ОРГАНАМИ

БУМ НА ЧЁРНОМ РЫНКЕ

ДОНОРСКАЯ ПОЧКА ИЗВЛЕКАЕТСЯ КАЖДЫЙ ЧАС

Автор Дж. Д. Хайес

NaturalNews / Воскресенье, 3 июня 2012 года

В наш век массовых коммуникаций трудно охватить все темы; и тем не менее есть один сюжет, достойный подробного освещения — о торговле органами, разросшейся в бизнес глобального масштаба. О распространённости этой практики свидетельствует тот факт, что раз в шестьдесят минут какой-либо орган поступает в продажу.

Согласно последним отчётам Всемирной организации здравоохранения, существует опасность, что объёмы незаконной торговли органами возрастут в очередной раз.

Особенно высоким спросом пользуются почки

Статистика ВОЗ показывает, что жители развитых стран, обладающие значительными денежными средствами, платят десятки тысяч долларов за почку различным этническим гангстерским группировкам — индийским, китайским или пакистанским — которые покупают органы у отчаявшихся соотечественников по мизерной цене в несколько сотен долларов за орган.

Плодородная почва для чёрного рынка органов, по данным Всемирной организации здравоохранения, сформировалась в Восточной Европе. Совсем недавно Армия Спасения рассказала, что вырвала из рук гангстеров женщину, которую те доставили в Соединённое Королевство специально за тем, чтобы разобрать на органы.

Нелегальная торговля почками составляет 75% всего товарооборота на чёрном рынке... Эксперты говорят, что это объясняется распространением болезней, обусловленных благополучным образом жизни — таких, как диабет, высокое кровяное давление и сердечная недостаточность.

Пока существует столь разительный контраст между бедными и богатыми странами, ожидать в обозримом будущем прекращения нелегальной торговли человеческими органами не стоит.

Полностью прочитать статью можно здесь:

http://www.naturalnews.com/036052_organ_harvesting_kidneys_black_market.html

Рейншильды

Началось. И началось с того, что новообразованная Инспекция по делам молодёжи официально объявила об открытии первого предприятия для расплетения. Исправительную колонию для несовершеннолетних в Чикаго — самое большое учреждение подобного рода в стране — оснастили тремя операционными и набрали медперсонал в количестве тридцати трёх человек.

Мэриленд, Университет Джона Хопкинса. Дженсон Рейншильд сидит в своём исследовательском кабинете, расположенном на одном из этажей научного корпуса, названного именем его и его жены, и читает статью. Вернее, заметку об открытии первого заготовительного центра — совсем короткую и так хорошо запрятанную в глубине ленты новостей, что, несомненно, пройдёт мимо внимания большинства читателей.

Расплетение подкрадывается неслышно на лёгких ногах ангелов.

«Граждане за прогресс» не позвонили Рейншильдам даже ради того, чтобы просто позлорадствовать. Очевидно, они сбросили их со счетов. Дженсон поднимает глаза: там, у противоположной стены кабинета, заключённая в прозрачный стеклянный куб, поблёскивает золотая медаль. Зачем тебе Нобелевская премия, когда твою работу, призванную спасать жизни, используют в качестве орудия узаконенного убийства? «Но ведь никто же не умирает! — с улыбкой возражают сторонники расплетения. — Просто жизнь продолжается в другой форме. Мы предпочитаем называть это „жизнью в разделённом состоянии“».