Больше, чем страх - Ричард Пратер

Я допил свой ром и тут заметил стоявший на подставке кинопроектор. Это был уже второй проектор, который я сегодня лицезрел.

Графиня поймала мой удивленный взгляд:

— Я купила его сразу же, как получила первую пленку. Хотела знать наверняка, чем меня шантажируют.

— Да, понимаю, — откликнулся я. — Что ж, весьма разумно.

— Так что с его помощью можно проверить, тот ли фильм вы достали или нет.

— Да, конечно, — сказал я, поднимаясь с тахты. — Всего хорошего, графиня. Думаю, что мне...

— Нет, останьтесь, пожалуйста, мистер Скотт. Пожалуйста. Всего на минуту, — попросила она.

Я снова присел в надежде, что через минуту смогу покинуть этот дом.

Графиня, плавно покачивая восхитительными бедрами, подошла к тахте, слегка наклонилась и, положив руку на мое плечо, нежным голосом произнесла:

— Подождите немного. Если окажется, что фильм не тот, то вам предстоит исправить свою ошибку. Разве не так? Тогда вам придется продолжить поиски. Верно?

— Да, согласен, — ответил я. — Это весьма логично.

Не убирая руки с моего плеча, она еще ниже наклонилась и, глядя мне в глаза, улыбнулась:

— Скажите, мистер Скотт, только честно. А вам самому не хотелось бы посмотреть, что на этой пленке?

От неожиданности у меня перехватило дыхание, и из моего горла вылетели какие-то странные звуки, похожие на свист.

— Ну, — неуверенно произнес я. — Хорошо, я...

— Нет-нет, честно, — продолжала настаивать она. Ее рот был приоткрыт. В уголках влажных пурпурных губ сеньоры Лопес играла улыбка, а ее огромные карие глаза просто буравили меня.

— Не хотели бы? — нежно проворковала она, а затем еще мягче продолжила: — Только не лукавьте. Так хотите посмотреть фильм?

— Не могу сказать, что не хочу, только вот как-то не совсем... — пробормотал я.

Теперь ее лицо засветилось в улыбке.

— Подождите минутку, мистер Скотт. Сейчас я налью нам обоим рома.

— Прошу вас, называйте меня просто Шелл.

Она обошла тахту и грациозной походкой, а это было первое, что я отметил у графини при первой же встрече, направилась к бару. Зачарованным взглядом я смотрел ей вслед, восторгаясь идеальной линией обтянутых шелком бедер. Пока она, отвернувшись от меня, разливала ром, я не отрываясь смотрел на нее. Та же спина, та же плавность движений, что и на пленке, подумал я. Только на этот раз на сеньоре Лопес было серое шелковое платье, и в волосах не поблескивал гребень. Тонкая талия рельефно подчеркивала крутизну ее бедер и стройность ее длинных ног. В горле у меня пересохло, и мне уже не терпелось смочить его.

Наконец она отошла от бара и, подойдя ко мне вплотную, протянула высокий стакан.

— Готово, Шелл, — сказала графиня.

Я жадно припал губами к стакану и наполовину осушил его. Напротив, метрах в шести от меня, была голая белая стена, на которую был направлен объектив кинопроектора, стоявшего за моей спиной. Графиня погасила свет, и чуть слышно подошла к проектору, и включила его. Темноту комнаты прорезал яркий пучок света, и на стене появилась рамка. Сеньора Лопес, обойдя тахту, присела рядом со мной. Мое плечо частично загораживало изображение на стене, и я подвинулся немного вправо.

— Нет-нет, Шелл, — поспешно произнесла графиня, — вернитесь на прежнее место. Пожалуйста, не отодвигайтесь.

Я бы мог отказаться от ее предложения, но промолчал, подвинулся обратно влево и, чтобы мое плечо не проецировалось на стену, был вынужден прижаться к сидящей рядом графине. Моя левая рука оказалась зажатой между нами. Так сидеть мне было неудобно, и я, вытащив руку, закинул ее за спинку тахты. Графиня взяла мою свисавшую со спинки руку, положила себе на плечо и, не отпуская ее, сказала:

— Так ведь удобнее. Правда, Шелл?

— Да, удобнее, — ответил я.

На стене забегали кадры, которые я уже видел: графиня, сбросив на пол блузку, стягивала со своих крутых бедер юбку. Затем, помедлив, она посмотрела на мужчину в темном халате, что-то сказала и вскинула руку. Мужчина кивнул и исчез из кадра. Сняв юбку, женщина перешагнула через нее и выпрямилась. Теперь она осталась в узеньких трусиках и лифчике. Расстегнув застежку на спине, графиня сняла лифчик, затем трусики. Подобрав валявшуюся на полу одежду, она сделала несколько шагов вперед и предстала во всем своем великолепии. Правда, пока со спины. Постояв немного. У кровати, графиня присела на ее край, повернувшись лицом к объективу кинокамеры. Затем она вынула из зачесанных наверх волос гребень и тряхнула головой. Тяжелая грива волос упала ей на плечи. Сеньора Лопес сначала провела по ним рукой, а потом гребнем.

Я почувствовал, как сидевшая рядом живая графиня сжала мне руку, крепко прижала ее к своему плечу и стала нежно тереться об меня своей длинной ногой.

— Да, это та пленка, — подтвердила она.

— Да? Теперь, когда все сомнения рассеялись, может быть, мне... — начал я, но сеньора, приложив свой холодный пальчик к моим губам, остановила меня.

— Неужели вам не понравился фильм? — спросила она.

— Нет, совсем нет.

— Вы не хотите увидеть продолжение?

— Н-нет... Отчего же?

— Тогда, Шелл, сидите смирно. Договорились?

Глубоко вздохнув, она прижалась ко мне еще плотнее и, потянув мою руку вниз, прижала ладонь к своей упругой груди. Я тотчас ощутил тепло ее божественного тела и понял, что у графини под платьем не было лифчика.

Чуть подавшись вперед, она тихо прошептала:

— Допивайте.

Я проглотил остатки рома, а она, взяв мой пустой стакан, наклонилась и поставила его на пол. Выпрямившись, сеньора Лопес взяла обе мои руки и обвила их вокруг себя. А тем временем на белой стене появилось изображение мужчины. С минуту я и графиня сидели не шелохнувшись. Потом она повернулась лицом ко мне. В мерцающем свете кинопроектора я увидел, как пальцы женщины коснулись ворота шелкового платья. Через мгновение графиня сидела уже по пояс обнаженной и нежно водила пальцами по моим щекам и губам. Ее рука скользнула между моих ног, и я, потеряв над собой контроль, обнял ее и крепко прижал к себе. Она не сопротивлялась. Слегка закинув голову, женщина выжидающе смотрела мне в глаза, и я, вдыхая возбуждающий аромат тонких духов, исходивший от ее пышущей жаром груди, страстно поцеловал графиню в губы.

Вдруг я вздрогнул: мне послышался странный звук будто кто-то хлопнул дверью. В этот момент фильм за кончился, и пленка, перемотавшись на приемную бобину, свободным концом стала хлестать по проектору. На стене засветилась прямоугольная рамка. В комнате стало значительно светлее. Я уже не думал о работающем вхолостую проекторе, а пытался понять, действительно ли хлопнула дверь, или это мне только почудилось.

Графиня тяжело задышала, высоко вздымая грудь.

— Вы слышали? — встревоженно спросила она.

— Что?

— Что-то хлопнуло. Кажется, в доме. Слышали?

— Да.

— Это, должно быть, дверь. О Боже!

— Дверь?

— Конечно же. О Господи!

— Кто бы это?

— Вернулся мой муж.

— Му-уж?

И тут из холла донесся тяжелый топот, словно в дом Лопесов проник сам Кинг-Конг. Бум, бум! — неслось из-за двери. Звук шагов становился все громче и громче.

— О Боже! — на этот раз воскликнул я и подумал: «Какой же ты, Скотт, все-таки дурак».

Глава 8

Графиня принялась натягивать на плечи платье, на что у нее ушло гораздо меньше времени, чем при раздевании. А я тем временем, раскрыв рот, замер и с ужасом прислушивался к топоту сапог приближающегося Кинг-Конга. Каждый его шаг ударом молота отдавался у меня в голове.

Возле нашей двери звуки шагов смолкли. Я потянулся за стоявшим на полу пустым стаканом и усиленно пытался придумать фразу, которой можно было бы поприветствовать генерала Лопеса. На ум ничего, кроме как: «Привет, дружище! А я тут забежал к вам на стаканчик рома», увы, не приходило. Но тут из холла вновь послышался топот, затем шаги снова смолкли: генерал остановился у двери, ведущей в соседнюю комнату. Я отчетливо услышал, как она открылась и через секунду захлопнулась.

— А вы уверены, что это ваш муж?

— Да. Только у него такая тяжелая походка.

У хиляка такой поступи быть не должно, с некоторым страхом подумал я. «Ну что, Скотт, сдрейфил? Не бойся, он всего-навсего человек, а никакой не Кинг-Конг. Если дело дойдет до схватки, как-нибудь с ним справишься», — мелькнуло у меня в голове, хотя на данный момент моя спортивная форма оставляла желать лучшего.

Из соседней комнаты доносились шаги генерала Лопеса. Какие же в этом доме тонкие стены, подумал я. Да, очень тонкие. Я перевел дух. Пока мне везло: генерал не застукал нас с графиней.

— Графиня, дорогая, — сказал я и почувствовал, как у меня перехватило горло. Откашлявшись, я продолжил: — Дальнейшее мое присутствие в вашем доме нежелательно.

— Тьфу ты! — только и произнесла сеньора Лопес.