Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма - Н. ГРЕКОВ

Охотно верю, как говаривал Станиславский.

Через греблю МикитинуВедуть Варку підтикану.Кричить Варка,репетує,Ніхто її не рятує.Через греблю ШевчинуВедуть Варку РепчинуКричить вона,репетує,Ніхто її не рятує.

Бедная княжна. Зато "парубок" хоть куда. Она хотела оградить его от хамства дворянина Закревского. Но хамство - понятие не классовое. Собутыльники - дворянин Закревский и вчерашний крепостной Шевченко - были родственные души. Но, пожалуй, последний - хам покруче.

Как и подобает великим кобзарям, Тарас Григорьевич был многостаночником. Так, кроме украинского, он записывал и русский "фольклор".

Вот такой славный образчик устного народного творчества собрал он якобы среди русского народа:

В Малоросии родиласьИ воспитана была,Отца - матери лишилась,Сиротою век жила,И в бардели очутилась,На смитныку умерла.

Здесь кобзарю и карты в руки. Где-где, а в "бардели" он был свой человек. Оно и понятно: "адже вони аж ніяк не суперечили його стремлінню до глибокого й реалістичного відображення народного життя".

Но в целом украинская культура отражала народную жизнь вовсе не так, как это делал в своем кривом зеркале наш персонаж. И это не удивительно.

VI. Шевченко против украинской культуры

Шевченко? Против украинской культуры? Как это возможно, если он является одним из ее столпов? Да очень просто: украинская культура шире и глубже, чем Шевченко (как слон больше маленькой собачки). К украинской культуре относятся еще Е. Гребинка, Г. Квитка-Основьяненко, И. Котляревский, Г. Сковорода, Н. Гоголь. Своей позицией все эти люди вызывали у Шевченко неудовольствие, выражаемое им в различных формах. Еще к украинской культуре относятся М. Максимович, Н. Костомаров, М. Драгоманов, П. Кулиш. Их взгляды противоречили позициям Шевченко, которому они давали трезвую оценку. Но прежде, чем говорить об этих разногласиях, необходимо "защитить" от неистового стихотворца святого Владимира Крестителя.

В 1848 году в стихотворении "Царi" поэту

Хотілося б зогнать оскомуНа коронованих главах,На тих помазаниках божих…І ми б подержали в рукахСвятопомазану чуприну…Ту вінценосную громадуПокажем спереду і ззадуНезрячим людям.

Мы видели, что для показа "спереду i ззаду" был взят пророк Давид. После осмотра выписано лекарство: гильотина. Но перед вынесением приговора Шевченко дает рассказ о жестокости молодого язычника Владимира. Жизнь Владимира-христианина для него не представляет интереса, т. к. пришлось бы пересматривать приговор. Но доктор сказал " в морг" - значит, в морг. Приговор окончательный - и обжалованию не подлежит. Но за что? А вот за что:

… Із Києва туром-буйволомІде веприщем за РогнідоюВолодимир-князь со киянами.Прийшли, і город обступилиКругом, і город запалили.Владимир князь перед народомУбив старого Рогволода,Потя народ, княжну поя,Отиде в волості своя,Отиде з шумом. І растлі ю,Тую Рогніду молодую.І прожене ю, і княжнаБлукає по світу одна,Нічого з ворогом не вдіє.Так отакії-то святіїОті царі.

Жаль, конечно, Рогнеду. Но жаль и тех наивных людей, которые поверят стихотворцу на слово. Ибо он как всегда перемешивает правду с беспардонным враньем. И у Карамзина, и у Костомарова, можно прочитать о том, как было дело. У Карамзина читаем: "Рогволод имел прелестную дочь Рогнеду, сговоренную за Ярополка. Владимир, готовясь отнять державу у брата, хотел лишить его и невесты, и через послов требовал ее руки; но Рогнеда, верная Ярополку, ответствовала, что не может соединиться браком с сыном рабы: что мать Владимирова, как нам уже известно, была ключницею при Ольге. Раздраженный Владимир взял Полоцк, умертвил Рогволода, двух сыновей его, и женился на дочери… Первою его супругою была Рогнеда, мать Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей… Владимир имел 12 сыновей, еще юных отроков… Думая, что дети могут быть надежнейшими слугами отца, Владимир разделил Государство на области и дал в удел Изяславу - Полоцк, Ярославу Ростов, Всеволоду Владимир - Волынский, Мстиславу Тмутаракань…". В конце концов сын Владимира и Рогнеды Ярослав Мудрый "сделался Монархом всей России и начал властвовать от берегов моря Балтийского до Азии, Венгрии и Дакии".

Оболгав святых пророка Давида и равноапостольного Владимира, Шевченко дает свою стандартную рекомендацию - "повбивав би":

Бодай кати їх постинали,Отих царів, катів людських.

Для прокурора никаких заслуг за святым Владимиром не числится. Жизнь князя после Крещения Руси его не интересует. Но она интересует народы, которые обязаны Владимиру своим крещением. Эти народы знают: князь создал Киевскую Русь от Белого моря до Черного. Здесь жили предки и белорусов, и украинцев, и русских. После своего крещения князь прекратил наказывать преступников, пока митрополит Киевский не напомнил ему об обязанностях князя (по апостолу Павлу). Это и многое другое привело к тому, что в народной памяти князь сохранился как Владимир Красное Солнышко. Все это - в памяти народной. Но не в памяти нашего персонажа.

В народной памяти Владимир Красное Солнышко - одно из главных действующих лиц русских былин. Они были записаны учеными в 18 веке на Русском Севере. И ни одной - на Украине. Почему так? Да потому, что жители Киевской Руси уходили от монголо-татар на север в леса и уносили с собой свои святыни, а затем сотни лет их хранили в целости и сохранности.

Украинское радио регулярно просвещает граждан Украины в отношении того, что слово "Украина" впервые появилось в Ипатьевской летописи в 1187 году. А до того (и после) Киевская Русь называлась просто "Русь". Лет через 50 после этой даты появились монголы. Слова "Украина", "украинский" вошли в язык гораздо позже. В словаре Тараса Шевченко, например, нет слов "украинец", "украинка", "украинцы". Этого нет. Зато есть много других слов, с помощью которых он выражает свою ненависть к России, Православию, святым. В частности - к святому Владимиру. Вот парадокс: сегодня основанный Николаем Первым Киевский университет имени Святого Владимира носит имя ненавидевшего их обоих Тараса Шевченко. Почему так? Наверное, по той же причине, по которой изображение Святого Владимира находим на мельчайшей купюре достоинством в одну гривну (меньше - только копейки), изображение Ярослава Мудрого сопровождает 2 гривны, а Шевченко оценен аж в 100 гривен. Это символично. Но справедливо ли?

Настоящую публикацию авторы просят считать открытым обращением к православному христианину президенту Ющенко с требованием восстановить историческую справедливость и вернуть Киевскому университету потерянное им вследствие революционного беззакония и произвола имя крестителя Руси Святого равноапостольного Владимира.

И в завершиние темы "Университет и окресности". Напротив Киевского университета находится парк. До революции он назывался Николаевским. Здесь стоял памятник императору Николаю Первому. Большевики лишили парк и памятника, и названия. Шевченковским он называется с 1939 года, когда на месте прежнего памятника на том же постаменте соорудили монумент первому украинскому большевику Тарасу Первому.

Если Шевченко не церемонится с равноапостольным Владимиром, то что говорить о прочих деятелях украинской культуры.

В 1838 году он активно участвовал в выкупе крепостного художника. Он первым открыл в нем поэта. По его прямой инициативе, при непосредственной материальной и моральной поддержке было подготовлено первое издание "Кобзаря" (1840). В благодарность за все это ему было посвящено одно стихотворение. Но уже со страниц второго издания (1844) посвящение исчезает. Благодарность испарилась. В чем же дело? Чем он провинился? Судите сами.

Евгений Павлович Гребинка (1812 - 1848) родился на Полтавщине в семье отставного офицера, который во времена Екатерины Второй "врезывался в турецкие колонны" и "казачествовал в Отечественную войну" (из автобиографической повести "Записки студента"). Сын героя войны 1812 года в свою очередь служил "в восьмом малороссийском казачьем полку". Затем в Петербурге он служил в Комиссии духовных училищ, преподавал русский язык и литературу в кадетских корпусах и Морском корпусе. Одинаково успешно творил он и на украинском, и на русском языках. Еще в гимназии начал переводить на украинский пушкинскую "Полтаву" и закончил - за год до смерти Пушкина, с которым был знаком. Перевод был свободным. Вот как в нем описано шевеление тех, кто симпатизировал Мазепе: