Меховое дельце - Марина Серова

Я вздрогнула и замолчала.

— Извини, — Киря снял трубку. — Подполковник Кирсанов слушает. Да… Да… — рассмеялся. — На ловца, как говорится… Нет, это я так. Гоните его сюда, разберемся. Да, пока.

— Что там?

— Тебя касается. На Комсомольской обнаружили странный грузовик — без номеров, без хозяина и наверняка без «пальчиков» водителя. Будем выяснять, кому принадлежит. Ну давай продолжай.

— Значит, первое, что нужно сделать, — заключил Кирсанов, когда я благополучно закончила рассказ, — выяснить, кто такой Федька-могильщик.

— Именно.

— Этим займется Кочетков.

— Затем надо получить разрешение прокурора на эксгумацию.

— М-да, — протянул Володя, — разрешение…

— Этим займешься ты.

Киря усмехнулся:

— Придется. Сейчас подключу ребят. А ты давай домой — и носа не высовывай.

Ах, какие мы заботливые.

— Может, охрану дашь?

— Ладно, не остри. Сама доедешь или машину вызвать?

— Сама. Держи меня в курсе.

— Обязательно.

Такое ощущение, будто за мной следят. Не очень приятное ощущение, надо сказать. Точно: до дома меня «проводил» красный «Москвич». Специально окружным путем поехала, всякими там переулками — не отстал. Уехал, только когда я вошла в подъезд.

Запомнила номера. Не уверена, правда, что их не поменяют за ближайшим углом.

Белая «Волга», синий грузовик, красный «Москвич»… Какая палитра! Кстати, за рулем в «Москвиче» сидело нечто рябое в джинсовой ветровке. Не тип ли с базара?

Ой, какая развлекаловка пошла!

Войдя в квартиру, первым делом позвонила Кире. «Обрадовала»:

— Кирсанов, за мной действительно следят.

Не то чтоб это пугало, но как-то не по себе.

— Красный «Москвич», номер…

— Лейтенант, автомобиль «Москвич» красного цвета, номера вон лежат, — рявкнул Володя в трубку.

Я оглохла, но продолжила:

— За рулем сидел очень неприятный на вид товарищ… рябой такой… Волосы светло-русые, ежик… Ветровка голубая…

— За рулем — неприятный товарищ рябого цвета, с ежиком, в голубой ветровке, — пересказал подполковник Саше.

— Ты что говоришь, Киря? Это не только далеко от текста, это даже далеко от смысла.

Кирсанов хмыкнул:

— Тут Саша спрашивает, чей товарищ. Как ответить — твой?

— Отвечай, что хочешь, но ориентировочку все-таки разошли. На всякий случай… Да, кстати, Саша, значит, у тебя? Что там насчет Федьки-могильщика?

— Стальнов Федор Дмитриевич работает могильщиком два с половиной года, зарекомендовал себя ответственным, исполнительным и непьющим. Последнее для такой профессии — довольно странное обстоятельство.

— Пожалуй.

— Да, еще. Был судим за разбой. Срок отсидел полностью в лагере строгого режима.

И не пьет?! Ничего не понимаю.

— Что касается «усопшего раба божьего Николая»…

— Кого?

— Ну, той могилы… К прокурору поеду завтра.

— Хорошо. Спасибо, Киря.

Зашевелился подполковник. Действовать начал. А то сидел сложа руки.

Значит, товарищ Кирсанов отправляется к прокурору, а гражданка Иванова — куда? Не могу же я сидеть сложа руки. Пожалуй, гражданке Ивановой следует посетить вещевой рынок. Прямо сейчас. Вот только встану с дивана, сброшу с ног любимые мохнатые тапочки, влезу в босоножки…

Нет, сегодня уже поздно — Татьяна Александровна поедет туда завтра. С утра пораньше. Конечно, вряд ли та злополучная шубка попадется мне на глаза, но, может быть, увижу еще что-нибудь заслуживающее внимания?

И ни в коем случае не тревожить Кирю: не хватало еще, чтобы его мальчики таскались за мной по базару и пугали народ своим милицейским видом.

Поздно вечером позвонил Тулузов.

— Как продвигается расследование?

Еще один. Мало того, что Киря, вместо того чтобы помочь, время от времени мучает меня своими дурацкими вопросами, так и этот туда же!

— Замечательно продвигается расследование! А ежели всякие-некоторые будут совать нос не в свои дела, оно станет продвигаться пуще прежнего!

Что это я такое сморозила? Вот к каким казусам могут привести буйный нрав и неумение держать себя в руках.

— Ладно, ладно, не кипятись, — успокаивающе замурлыкал котяра Андрей. — В общем-то, я не просто так звоню. У меня возникла мысль…

В принципе меня тоже посетила «мысля». Только что. Причем весьма абсурдная: «Не мог ли сам Серегин устроить всю эту катавасию? Скажем, у них с Аллочкой что-то там не заладилось, в другом городе Леонид встречает какую-нибудь очаровательную блондинку, они договариваются пожениться…» Нет, бред какой-то. Любовные романы, что ли, начать сочинять.

— Алло! Куда ты пропала?

— Я здесь.

— Я спрашиваю, ты молчишь, бубнишь что-то себе под нос… Ничего не могу расслышать и ничего не понимаю.

Великолепно. Оказывается, я уже забываюсь настолько, что разговариваю вслух и даже не замечаю этого. Пора ставить диагноз…

— А что ты спрашивал?

— Могу ли я приехать?

— Прямо сейчас? — растерялась я.

Нет, сейчас приезжать не стоит. Не желаю видеть никого — даже Тулузова. Обаятельная ухмылочка на красивой физиономии этого котяры отвлечет от размышлений. А мне необходимо побыть одной и подумать.

Странно ты стала выражаться, Танечка: «Обаятельная ухмылочка на красивой физиономии…»

— Эй! Что, в конце концов, происходит?

— Да ничего не происходит, Андрей. Просто я должна побыть одна. У меня неотложные дела. Извини.

— Ничего, — вероятно, Тулузов не ожидал отказа, голос у него изменился. — Но завтра мне можно позвонить?

— Безусловно.

Судя по всему, котяра разочарован. Ладно, переживет.

— Ну… пока?

— Ага, счастливо.

Я торопливо положила трубку.

Так, версия моя новая, конечно, абсурдная, но проверить ее не мешает. Надо озаботить этим господина Кочеткова.

Тулузов обиделся? Ну и бог с ним.

Я зевнула. Все. Спать, спать, спать. Утро вечера мудренее. Где мое «снотворное» чтиво?

Литература возле моего дивана периодически меняется. В принципе мне все равно, какая книжка валяется на ковре или, в лучшем случае, лежит на журнальном столике. Обязательным должно быть одно: чтиву необходимо нести в себе усыпляющие функции.

В данном конкретном случае роль снотворного сыграл великолепный Перри Мейсон.

Спокойной ночи, сударыня.

С утра пораньше — часов в одиннадцать — оделась так невзрачно, как только могла, напялила темные очки, соломенную шляпку надвинула пониже на глаза… Посмотрела в зеркало и испугалась. Ну и вид!

Диктофон взять не мешает. Сунула в карман юбки. Еще что? Сумочку. Газовый баллончик — на всякий случай. Правда, вряд ли я им воспользуюсь.

Забыла одно — бросить «кости». А ну-ка, что нас ждет на рынке?

«13+1+25» — «Предвестник удачи в торговых сделках». Ого! Означает ли это, что мне сказочно повезет и я вдруг увижу то, на поиски чего сейчас отправляюсь, — необычную песцовую шубейку?

Сомневаюсь. «Косточки» наверняка имели в виду что-нибудь другое. Например, что я собираюсь продать свои выходные замшевые туфли, которые ни разу не надевала и которые ни с того ни с сего стали мне малы.

Ладно. Пора идти.

Удачи вам, Татьяна Александровна!

Суббота. Угораздило ж меня выбрать именно этот день. Народа — не протолкнуться. А мне еще придется что-то примерять, выбирать, покупать. Если за мной следят, пусть считают, что я пришла еще за одной шубой.

Ну, не хватает мне одной шубы летом. Нужно две как минимум.

Ага, вот и ряд с меховыми изделиями. Ой, как много всего. А ведь не сезон… Шубы, полушубки, дубленки, шапки, шляпы…

То, что я так добросовестно ищу, естественно, блещет своим отсутствием. Размечталась! Так ее тут и повесили. Специально для твоей персоны. Глупая женщина.

— Чего хочешь, дорогая?

Абхазец. Стоп! Что там мадам Петрова говорила о продавце кавказце?

Мужчина как мужчина. Красавец. Хищно прищурился. А может, мне просто показалось.

— Шубку хочу.

— Шубу?

— Нет. Шубку. Маленькую, легкую, пушистую… ну и вообще.

А денег у меня хватит на шубку? Вот о чем Танечка не подумала дома. Придется делать вид, что мне ничего не нравится.

— Козла хочешь? Вот черный козел — хочешь?

— Нет. Слишком тяжелая.

— Где тяжелый, где тяжелый? Мягкий, как пух! Примерь, дорогая!

Я терпеливо повторила:

— Шуба у меня есть. Мне нужна маленькая шубка, понимаете?

— Маленький? Для девочки?

— Для меня.

— Норка есть — хочешь? Песец есть, лиса есть — хочешь? Белка есть — хочешь?

— Хочу песца и лисицу.

Услужливый продавец перевесил пару дубленок… Есть! Та самая!

Ура, Татьяна Александровна.

— Ой, какая прелесть! Дайте мне примерить вон ту шубку.

Любезный продавец, кажется, растерялся. Похоже, ему велено было спрятать полушубок, а он его всего-навсего завесил. Ай-ай-ай, нехорошо. Однако после легкого замешательства шубку мужик мне подал.