Язва - Натали Хеннеберг

Хелл… его звали Хелл. Виллис подобрала это имя, как крупицу черного жемчуга на песке…

— Да, это было бы удобно, — сказал мужчина с зелеными глазами. — Особенно, если ты уверена, что нам удастся найти какую-нибудь пустынную планету. Но я опасаюсь, что в противном случае у нас могут спросить перечень пассажиров…

— Ну и что?! Пусть поищут этих гнид… а я взорву реактор! И корабль взлетит на воздух вместе со мной!

— Ну, это не выход. А ребенок этот уже на пределе. Я думаю, его можно отправить.

— И пусть ее изолируют как следует! В клетке!

Но на старой посудине не было таких клеток… Ведь все свободное пространство было занято баками. И Виллис заперли в библиотеке — довольно просторном и мало посещаемом помещении, по которому ходили из угла в угол мало кому теперь нужные роботы-телевоспитатели. Вначале она не хотела слушать их болтовню и затыкала себе уши, особенно, когда ложилась спать. Но наступила ночь, когда она забыла закутаться с головой в бахрому гардин, и какие-то странные, устаревшие, но притягательные знания влились в ее сны. Учитывая, что дни длились необычайно долго, а о ней, скорее всего, просто забыли, что она не видела вокруг себя ни одного человеческого существа (витамины для питания ей подавали роботы через окошечко в двери), она просмотрела все микрофильмы и кончила тем, что стала, как она сама про себя говорила, «отвратительно ученой».

В то же время она выросла. Ее длинные, серебристые с зеленоватым отливом волосы свободно ниспадали до колен, а грустное лицо светилось, словно потускневшая жемчужина. Она стала очень красивой, но ничего не знала об этом — в библиотеке не было зеркала…

Между тем на корабле все приходило в упадок, роботы двигались все медленнее и произносили много лишних слов. Но были ли эти слова лишними? Ведь раньше машины обещали детям скорое приземление на идиллической планете, голубые небеса и зеленые долины, на которых будут резвиться белые барашки. А теперь все эти цвета почти ничего не значили, а под словом «барашек» подразумевался, скорее всего, довольно свежий мясной концентрат…

И больше не было Марсы.

И вообще никого не было.

Все светильники в библиотеке погасли, и Виллис не могла различать корабельные дни и ночи. Горел только большой центральный плафон, у него было автономное питание.

Однажды в библиотеке появился еще один робот — это был один из самых совершенных механизмов, на его лобовом выступе мигала сигнальная лампа, напоминавшая глаз циклопа. В торжественно вытянутых руках он нес одного из собратьев крошечных размеров, тот, видимо, был полностью разрегулирован. Он положил крошку к ногам Виллис и попросил ее заняться больным.

— Но я ничего в этом не понимаю! — воскликнула девушка.

— В самом деле? — удивился робот. — Однако, судя по вашим данным, вы должны быть очень ученой и очень участливой. А может быть, это я с индексом библиотеки перепутал?.. Все разлаживается, знаете ли…

И, склонившись к ней, он прошептал:

— Она тоже сошла с ума. Жаполка, то есть. Она хочет сама вести корабль, завоевывать планеты, разрушить вселенную… Нет, я вас спрашиваю — ну к чему хорошему это может привести? У нее же уровень развития санитарки 6-го класса, а она только что убила командира корабля. Она хочет занять его место, но…

Он не успел закончить фразу — дверь библиотеки распахнулась настежь. На пороге стоял мужчина с зелеными глазами. Годы сделали его облик более утонченным, и Виллис вспомнила, как восхищалась этим шедевром мужского совершенства, мощным и гибким одновременно, словно клинок.

А он застыл, будучи не в состоянии узнать в высокой и стройной девушке, одетой в странный наряд из пурпурно-красного велюра, надерганного из обивки стен, чьи длинные волосы, заколотые пряжкой, спускались до колен, несчастного ребенка, которого посадили три года назад в клетку…

— Пошли, — сказал он. — Этот корабль превратился в настоящий ад: Жаполка теперь сама им командует. Мы направляемся прямо к какой-то черной планете, где у нас есть все шансы разбиться при посадке. Но у нас есть еще возможность покинуть корабль на небольшой спасательной ракете с искусственной гравитацией и умереть отдельно от них…

Он сделал паузу, потом добавил:

— Боже мой, какой красивой вы стали! Пошли быстрее.

Он повел Виллис, и робот последовал за ними, слегка прихрамывая. А еще через минуту им показалось, что все потеряно: корабль начал брыкаться, как взнузданная лошадь, и в центральном проходе закружилась лавина голых тел, уносимых потоком питательного раствора, которым теперь начало затоплять боковые коридоры…

Виллис вскрикнула от ужаса и инстинктивно бросилась в объятия своего спасителя. Это было кошмарное зрелище — мертвецы окружили их, они налезали друг на друга, загромождали все проходы. Тела были дряблыми, вялыми и скользкими. Длинные волосы женщин, переплетаясь, превратились в огромные сети, полные мертвецов. Виллис показалось, что где-то на высоте ее плеча проплыл невзрачный белый трупик Марсы…

Толчок от чрезмерного ускорения разрушил хрупкие стенки аквариумов…

Хелл передал бессильно поникшую девушку роботу, который, по своему обыкновению, понес ее на вытянутых руках. А сам принялся расчищать проход в груде обнаженных тел мощными разрядами дезинтегратора. Им удалось добраться до еще невредимого склада скафандров и ангара. Хелл раздвинул входные створки, они проскользнули туда и услыхали, как гора полу-мертвецов накрыла вход…

— Благодарение космосу! — воскликнул человек с зелеными глазами, вытирая со лба пот дрожащей рукой. — Запоры пока держат, но мы не должны терять ни минуты.

Оборудование и ракеты располагались вдоль стен. Пронзительные сирены раздирали разреженный воздух. Отныне каждое движение было пыткой. И все экраны заполняло чудовищное изображение растерзанной, утопающей в жире рожи свободной гражданки Зенон Жаполки, небрежно опиравшейся на пульт управления и ведущей свой корабль к конечному пункту… А вокруг нее весь пол был покрыт трупами; черными, залитыми кровью. Санитарка 6-го класса уничтожила свой генштаб!

Беглецы подготовили ракету к старту. Они работали в полном молчании, и робот помогал им. В какой-то момент Хелл различил едва заметное изменение в системе вибраций корабля. Он понял: корабль замедлял ход. Летучий Голландец становился на орбиту. Нужно было срочно воспользоваться этим невероятным шансом, чтобы стартовать. С помощью робота они подкатили ракету к спасательному люку, Хелл забрался в нее, втащил Виллис, нажал кнопку аварийного запуска двигателей.

И всего через какую-то секунду проклятый корабль превратился в огромное фосфоресцирующее голубое пятно, слепящее глаза. А потом и пятно стерлось в бескрайней ночи позади.

Виллис не могла вспомнить, когда она осознала свои странные способности — до или после нашествия. Она не раз замечала, что рядом с нею человеческие существа плакали, горевали, а потом быстро успокаивались. Люди страдали и неожиданно переставали страдать, но на ее душу ложилась какая-то непонятная странная тяжесть…

Именно это она почувствовала у баков, в которых царил безграничный ужас, и в рубке, во время издевательства над Марсой. Ощутив эту облегчающую силу. Марса плакала в коридоре у нее на плече, и именно эта сила, замеченная разрегулированными цепями, привела к ней в библиотеку робота-носильщика, а может быть, и Хелла тоже…

Ведь Хелл был тяжело болен. Теперь она это точно знала.

Они высадились на ближайшей планете — Гере в созвездии Стрельца. По картам можно было определить, что у нее есть атмосфера, но это и так было ясно, стоило подлететь поближе. На планете жили две расы: сохизы — таинственные дремучие бродяги, которые обитали в густых непроходимых лесах, и геранды — наполовину угасшая раса, которая доживала свой век среди величественных руин, странного великолепия и древних мифов. Их всех оставили в покое: Гера не имела никакого стратегического значения.

Виллис довольно быстро поняла: Хелл опасался встречи с Ночными. Проведя столько времени в команде Жаполки, он должен был представлять себе их возможности и экспансионистские планы. В то же время он бережно хранил то, что ценилось на любой обитаемой планете: драгоценные камни и золото.

Мало-помалу их жизнь наладилась. Робот — они любовно назвали его Квик — здорово помог им на Гере. Они сняли на окраине Гераны, столицы планеты, розовый домик, и обосновались в нем. Для Виллис это был первый в жизни дом на первой в жизни планете. В основном, беглецы проводили все свое время в его нижней части. Пол там был устлан камышовыми циновками, мебели было очень мало, а потускневших зеркал очень много. Виллис прекрасно чувствовала себя в компании своих блеклых двойников.

На Гере начиналась осень — сезон дождей. Над холмом, над озером переливалась, гасла и вновь появлялась радуга. Длинные, ничем не заполненные дни проходили чередой, Хелл с Виллис жили, словно в полусне, не покидая друг друга ни на минуту. После долгого полета в космосе акклиматизация шла медленно. Даже Квик временами отключался и спал на полу, как верный пес.