Пансионат Гоблинов - Лариса Чурбанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще не рассвело, не разгулялось как следует, а народ уже собрался перед княжьим теремом. И Володарь не заставил своих подданных долго ждать. Дружинные вытолкнули на судное место гостей -предателей, за ночь в холодной подрастерявших весь свой иноземный лоск. Уже не громоздились на их головах покрывала с золотыми звездами, увенчанные головой орла. И богатые одежды их были изрядно замараны и разорваны. Жалкие, но не раскаявшиеся, а озлобленные, сбились они темной кучей посреди площади. Потом появился и князь с семьей. Ладу вели под руки сенные девушки, а чуть поодаль от нее шла Милана. Над ней возвышался, словно охраняя, высокий богато одетый юноша. Он был похож на Володаря как две капли воды. Можно было и не сомневаться, что это сын и наследник князя. Вилена смутно вспомнила, что вчера видела его за праздничным столом.
-- Что ж, люди, начнем, благословясь! - обратился к народу Володарь. И в который раз подивилась Вилена стойкости и крепости самодержца деревянного городка. Другого такая беда сломала, согнула бы в бараний рог, а он сидит все такой же прямой и властный. Только посерело лицо, да кручинные морщины прорезались глубже.
-- Судим мы сегодня лиходеев и предателей. Грехи их вам известны - все вчера на пиру были и слышали, что дочь моя поведала. Верите ли ей?
-- Верим! Верим Милане! - грохнуло в толпе и Володарь продолжал:
-- Тело убитого вы тоже видели. Хочет ли кто из вас что сказать?
-- Что говорить, княже? - выступил вперед кряжистый мужичок с окладистой бородкой. - Ясно тут все. Энто пусть они - он мотнул головой в сторону гостей, - скажут.
-- Верно! Правильно! - поддержали его голоса с разных сторон. - А мы послушаем.
Князь кивком разрешил иноземцам отвечать.
-- У моего народа, если подлая девка разевает пасть на благородного, ей отрубают язык, - вскинулся несостоявшийся жених. Он буквально сверлил Милану глазами. Казалось, зрачки его, словно два хищных черных хорька норовят набросится на девушку и растерзать ее. - Ты же, князь, пренебрег законами гостеприимства и связал того, кто собирался стать твоим родственником. Ты ответишь...
-- Достаточно, - махнул рукой Володарь, и стражники заткнули злобному оратору рот. Он сначала задергался, но потом стих, только взгляд его продолжал пылать ненавистью и злобой.
-- Повесить бы всех вас, чтобы землю нашу не поганили, - раздумчиво протянул князь. - Жаль, не могу. Слово я давал твоему деду, а я честь свою крепко берегу. Но нелюдя вашего, - он повернулся к дрожащему педофилу, - не помилую. Привязать его к четырем коням, да пустить их в разные стороны, - приказал он страже. - А этим вернуть их скарб да подарки их поганые - и чтоб духу их тут не было.
Так закончил свой суд князь Володарь, и не было в народе человека, который был бы с ним не согласен.
Когда насильника вырвали из кучки его соплеменников и поволокли на луг, он почти не сопротивлялся. Может быть до него просто еще не дошло, что должно сейчас произойти. Но вот на зеленую траву вылетела четверка разгоряченных коней, и злодей задергался и начал тихонько подвывать. Он словно бы почувствовал в этих блестящих коричневыми боками златогривых скакунах свою судьбу. Теперь широкобедрый Сахмар уже совсем не походил на человека: скрючившись на четвереньках, он цеплялся за стражников, по-собачьи глядя им в глаза и пуская слюни. Когда его, наконец, оторвали и понесли, по лугу распространилось отвратительное зловоние. Тот, кто совсем недавно с легкостью отнял жизнь у ребенка, мучительно боялся умереть сам.
Нахлестываемые всадниками, кони понеслись. Внезапно тоскливый вой приговоренного стих. Всего лишь мгновение сопротивлялось тело рьяному конскому бегу. А потом нежную весеннюю зелень замарала грязная кровь, и ничем более не сдерживаемые полетели прочь карие скакуны.
Гостей-предателей провожали всем миром. Те спешно собирали свои тюки, брошенные дружинными прямо на площади. Молча, стараясь смотреть прямо перед собой, делали они свою работу. Только их предводитель стоял надменно, не моргая на княжий терем. Словно хотел запомнить до мельчайших деталей место своего позора. Когда же караван тронулся в путь, привстал бывший жених на стременах и крикнул, обращаясь к Володарю:
-- Прощай, князь! Предками клянусь, отплачу тебе за твое гостеприимство сполна!
Засмеялся нехорошо, взмахнул нагайкой и исчез за поворотом.
За всеми треволнениями Вилена не заметила, когда и куда ушла ее сестричка. Ее не было ни в светелке, ни в девичьей. Даже в горнице у Лады, куда девушке с большим трудом удалось проникнуть. Милана пропала.
-4-
Как оказалось, не только Вилена искала побочную дочь князя. Когда, измучившись от бесполезных розысков, Уму-сай тайком заглянула в окно терема Володаря, глазам ее предстала любопытная картина. Княжий сын разгневанно мерил шагами горницу и, казалось, в чем-то упрекал отца. Володарь же сидел за столом, тяжело уронив голову на руки.
Плотное цветное стекло не позволяло девушке слышать их разговор. Пришлось залезть повыше, цепляясь за выпуклости старых сосновых бревен. Почти под самой крышей располагалось маленькое слуховое окошко, затянутое бычьим пузырем. Когда ей удалось проколоть толстую пленку и протиснуться поближе к образовавшемуся отверстию, слышимость значительно улучшилась. Представив, как она выглядит со стороны, Вилена чуть не расхохоталась. "Сижу тут как курица на насесте, и шпионю потихонечку. Ну, прямо Мата Хари". Но скоро долетающие до нее слова настолько завладели ее вниманием, что она начисто позабыла о неудобствах своего положения.
-- Да пойми ты, не моя она дочь, приглушенно звучал раздраженный голос князя.
-- Ты говоришь так потому, что ее мать была рабыней? - саркастически спрашивал юноша.
-- При чем тут это! Просто, когда она попала ко мне, она была уже в тягости. Сначала я не знал, а потом.... Полюбилась она мне.
-- Так почему ты не сказал мне этого раньше? - пылко вскричал молодой голос. Я день и ночь мучился, думая, что она мне сестра. А знаешь почему? Потому что любил ее так же, как ты ее мать.
-- Радивой, сынок, так ведь я же не знал!
Даже не видя происходящего, Вилена явственно чувствовала боль и растерянность старого князя. Эмоции говоривших были так сильны и напряженны, что, казалось, они алыми сполохами выплескиваются наружу.
"Так значит, Володарь мне не отец!" - почему-то с облегчением подумала девушка. Князь нравился ей, но родным она его не ощущала. А, кроме того, тут было что-то, какая-то червоточина, которую Уму-сай никак не могла постигнуть. Но ее собственные мысли отвлекли ее лишь на мгновение. Там, за древними стенами, все сильнее и яростнее бушевали человеческие страсти. Ративой уже не сдерживаясь, кричал в полный голос:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});