Пансионат Гоблинов - Лариса Чурбанова

-1-

В этом мире была весна. Ранняя-ранняя, только что проснувшаяся и еще не умытая. Тонкие мокрые веточки ластились к дрожащему, напоенному терпкой влагой воздуху. Почки лишь начинали набухать, окутывая деревца легкой зеленоватой дымкой. Земля уже почти закончила освобождаться от зимнего покрова, и только в нескольких местах разопрелый, раздышавшийся чернозем с проклевывающейся порослью травы-малолетки был скрыт ноздрястыми пегими кочками снега. В самом центре небольшой полянки, окруженной с трех сторон стенами древнего леса голубело озеро. Ветра не было, и его прозрачная гладь бестрепетно отражала ту особенную синь, которой щеголяет небо лишь ранней весной. И тишина, разливавшаяся над озером, была особенная6трепетная, влажная и звенящая. В ней отчетливо были слышны и легкий перестук падающих капель и сухой треск ломающегося под звериной лапой сучка.

На том берегу озерца стояла невысокая деревянная изба с единственным малюсеньким окошком- баня. Вилена опознала строение сразу, хотя ей ни разу не довелось в ней попариться. За баней вдалеке простирались другие деревянные постройки- избы, среди которых возвышался, выделяясь своей величиной и более изящным строением терем. Девушка бы так и продолжала любоваться деревянным городком, но тут со стороны бани послышался скрип распахиваемой двери и тяжелый топот. По воде звуки расходились великолепно, чуть ли не резонансно усиливаясь. Они так резко контрастировали с предыдущей мирной тишью, что Вилена невольно испугалась и поспешила на всякий случай схорониться в камышах. Прошлогодняя желто-коричневая поросль надежно скрывала ее и, чтобы увидеть происходящее на другом берегу, девушке пришлось чуть раздвинуть длинные острые листы.

Из дверей бани выходили мужчины. Одеты они были весьма скудно. Первый из них, высокий и слегка женственный, тащил в руках нечто на первый взгляд похожее на большой белый тюк. Благодаря удачной озерной акустике, их негромкий разговор, а точнее короткие фразы, которыми на ходу перебрасывались широкобедрый с шедшим за ним аккуратно скроенным чернобороды, был хорошо слышен. Говор их был отрывист и гортанен. Он показался Вилене настолько чужим и неприятным, что сначала она даже засомневалась, понимает ли его, несмотря на способность Праймастера наделять своего обладателя лингвистическими талантами.

-- Если своими развлечениями ты испортишь мне сватовство, Сахмар, я запру тебя в загоне с озабоченным быком, - это говорил чернобородый. Видно, что в этой группе он был главным, да и вообще привык повелевать. Голос у него был наглым и маслянисто-мертвенным. Девушку передернуло, и она поспешила закопаться в камыши понадежнее.

-- Никто не догадается, повелитель, - отозвался длинный. Речь его напоминала довольное ржание жеребца-производителя, едва ли не более противная, чем у его собеседника.- Я одел тело, а Актым бросит рядом в воду ведра. Все решат, что щенок пошел за водой, поскользнулся и утонул.

Теперь Вилена постаралась повнимательнее рассмотреть, что же женоподобный Сахмар нес к воде. А рассмотрев, содрогнулась: то, что раньше казалось просто белым тюком, оказалось мальчиком-подростком лет тринадцати. Белокурая голова безвольно свешивалась со смуглявого сухощавого предплечья несущего его мужчины, болтаясь из стороны в сторону при каждом шаге. Неизвестно почему, но девушка сразу поняла, что несут мертвое тело, а не живого человека, и очевидное намерение этих неприятных людей бросить его в воду, служит лишь для сокрытия обстоятельств его смерти. Как и от чего умер несчастный пацаненок, Вилене оставалось только догадываться. От происходящего исходил не просто легкий запашек непотребства, а целым шлейфом смердело тошнотворными мерзостями, нормальным людям не свойственными.

Два легких всплеска и удаляющиеся шаги донесли девушке о том, что все кончено. Сама она уже старалась не смотреть на другой берег озера. Она осознала, что же там произошло, и теперь изо всех сил боролась с охватившей ее тошнотой.

Не заботясь о том, что ее могут увидеть, Вилена выскочила из своего убежища и пулей побежала к лесу. Стволы мелькали то слева, то справа от нее, часто она задевала их, но продолжала нестись вперед. Если бы ее спросили, почему и куда она убегает, она вряд ли бы смогла ответить. Просто после случившегося ей хотелось находиться как можно дальше от нечистого места. А бег, как и любая физическая нагрузка- прекрасное средство для снятия стресса. Потому, когда через некоторое время Вилена в изнеможении опустилась на влажный мох, мысли и чувства ее были уже в порядке, а не метались как запертые дикие зверьки. И это, несомненно, было к лучшему, потому что в следующие несколько мгновений ясность рассудка понадобилась ей как никогда раньше. Подняв голову, девушка увидела, что к ней приближается...она сама.

Каким образом, глядя в зеркало, мы узнаем там свое отражение, самих себя? Цвет глаз, прическа, форма носа, выражение лица? Нет, просто воспринимается облик в целом и осознаешь его как себя, любимого. Так, дикий зверь по одному запаху определяет члена своей стаи, одним только инстинктом отделяя друга от врага. Так и Вилена, лишь окинув мимолетным взглядом тонкую фигурку в проеме меж деревьев, ощутила в ней себя. Распущенные волосы ее двойняшки были более длинными и гораздо более светлыми. Глаза голубели как яркое весеннее небо, да и черты лица были чуть мягче и нежнее. Из-под расстегнутого тулупа выглядывал холщовый сарафанчик, украшенный миленькими веселенькими прошвами вышивки. Девушка совсем не заемчала Вилену. Неторопливо продвигаясь вперед, она внимательно разглядывала прелую землю. "Наверное, первые грибы ищет, сморчки-строчки,"- догадалась затаившаяся путешественница.- "Причем, успешно- туесок-то уже почти полон".

И тут Вилену охватило жгучее и горькое чувство- зависть. Ее сестричка была такая милая, мягкая и домашняя. Очарование и нежность сквозили в каждом ее движении. Подруга, жена, мать, украшение и хранительница семейного очага. А она...Вилена с отвращением уставилась на свои не очень чистые брюки и огрубевшие ладони, испачканные болотной ржавчиной. Разделивший их поступил очень жестоко, и, если удастся, она с ним поквитается. Тем временем ее утонченный вариант, Дому-сай, медленно, но верно приближался к ней самой. Наверное, маленькая красная точка на лежащем в ее рюкзаке Камне времен разрослась. Она кожей ощущала его пульсацию. Вайберин говорил:"Загорится твоя душа и зажжет Праймастер". Теперь душа ее пылала, Вилена чувствовала это. Прямо-таки полыхало внутри нее желание сделаться, наконец, настоящей и целой. Будь, что будет, решила она и поднялась навстречу своей судьбе.