Сумеречный судья - Денис Чекалов

— Он лжет, Френки.

Девушка закусила нижнюю губу, как делает только в тех случаях, когда напряженно размышляет.

— Вы сами Охотник, Аларейн, — произнес я. — Поэтому поняли, что в позвоночнике Феарора нет кокона.

— Это правда? — спросила Френки.

— Возможно, есть и другие люди, желающие Асгхану смерти, — продолжал я. — Но немногим удастся провести сюда личинки, обманув магов Черного Круга. И только опытный охотник мог заставить тварей подчиняться себе.

Серые стальные глаза Франсуаз вспыхнули алым огнем, когда демонесса вонзила когти в сознание минотавра. Девушка издала короткий смешок, и я понял — она увидела страх Салмара.

— Говори, — приказала Френки, наклоняясь к нему. — Расскажи мне всю правду.

Минотавр молчал.

Франсуаз поставила ему ногу на голову и пригнула к полу.

— Много людей погибло из-за тебя, ублюдок, — произнесла она и слегка усилила нажим — так, что у минотавра хрустнули шейные позвонки. — И будут умирать снова, если ты не остановишься. Это достаточная причина?

Он захрипел, не пытаясь подняться.

К его чести стоит отметить, что это было бы бесполезно.

— Но тебе нет дела до других? — процедила Френки. — Только твоя злоба имеет значение, и не важно, кто пострадает.

Девушка сменила положение, и теперь ее каблук вонзался в голову минотавра.

— Как насчет их фамильного замка?

— После смерти Феарора только он останется памятью об истории Аларейнов, — подтвердил я. — В пяти залах дворца собраны древние артефакты — ковры, вазы, украшения. Они бесценны сами по себе, но для Салмара это еще и память.

Минотавр что-то прохрипел, но были ли то слова согласия, или он обсуждал сам с собой достоинства тяжелых женских каблуков — осталось неясным.

— Каждое поколение его семьи добавляло пару диковин. Любой предмет там символизирует определенный период в истории страны, и ту важную роль, которую сыграли в ней Аларейны. Это нечто вроде святилища.

Кончик языка Франсуаз пробежался по чувственным губам.

— Ты у меня все знаешь, Майкл. Сколько нужно времени, чтобы сровнять замок с землей и разграбить коллекцию?

Девушка слегка ослабила нажим, но только для того, чтобы, когда минотавр тяжело поднял голову, вновь пригнуть ее к полу.

— Вы не посмеете, — простонал он. — Меня уважают на моей родине.

— О, только пока ты жив.

Франсуаз позволила ему распрямиться, и с насмешливой улыбкой рассматривала лицо минотавра, покрасневшее от ярости и напряжения.

Салмар поднял голову. Я не заметил, когда Френки успела рассечь ему губу, но изо рта Аларейна сочилась кровь.

— Моя месть свершится, — глухо произнес он. — Койганы выполнят то, зачем я их послал. Моя жизнь не имеет значения, так же, как и жизни тысяч людей. Таково убеждение, с которым живет Охотник, и с ним же мы умираем.

— О чем он болтает, Майкл?

Минотавр встал, его голова откинулась назад, рот приоткрылся. Франсуаз намеревалась пнуть Аларейна в грудь, заставив вернуться в кресло, но бить Салмара уже не было необходимости. Лицо Охотника стало серым, губы почернели. Он дважды прерывисто вздохнул и упал обратно. Его голова ударилась об стол.

Я встал на колени перед минотавром.

— Он мертв, — произнес я, поднимаясь. — Призрачная руна сумерек. Служит для самоубийства.

— Эта скотина предпочла сдохнуть, но не помочь нам, — процедила Френки. — И теперь твари расползутся по всему городу. Майкл, я на самом деле отдам приказ разграбить его чертову коллекцию.

Франсуаз постучала костяшками пальцев по мобильному телефону.

— Он не начнет просить пощады, — заметил я. — Так что либо хвати его об асфальт, либо оставь в покое.

— Я начинаю ненавидеть университет.

— Ты злишься на Бьюни, вот и все.

Френки одарила меня взглядом, который стоил хорошей пощечины. Крохотный кабинетик находился в самом конце коридора. Минотавр сидел в углу комнаты, и, казалось, занимал ее всю. Бьюни рассматривала старинные гравюры.

— Мы нашли человека, который натравил на вас койганов, — произнес я.

Франсуаз уселась на стол Бьюни, заставив фейри невольно съежиться.

Моя партнерша любит пугать людей.

— Это Салмар Аларейн. Из-за смерти его сына вам пришлось покинуть родину. Теперь он тоже мертв.

— Горе ослепило его, — ответил Асгхан. — Винил меня в гибели Феарора. Но я всего лишь выскоблил койгана из уже мертвого тела.

— Теперь нам надо узнать, что станет с тварями после того, как умер пославший их человек. Бьюни?

Франсуаз приподняла одну бровь. Девушка бы предпочла потрясти Асгхана и убедиться, что тот не скрывает от нас парочку семейных секретов.

Фейри сцепила руки, и поскольку она все еще держала в них карандаш, создалось впечатление, что пальцев у нее двенадцать.

— Койганы — примитивные существа с недоразвитой нервной системой, — сказала она.

Франсуаз обнаружила, что в комнате находится одно такое, и со вниманием стала рассматривать Бьюни.

Френки очень забавная, когда ревнует.

— Примерно сутки койганы будут следовать приказам, — говорила фейри. — Они продолжают искать, но теперь делают это инстинктивно, без плана.

— То есть, не найдут? — спросила демонесса.

Франсуаз имела в виду, что неча растекаться мыслью. Бьюни же взглянула на нее, как пастырь на неуча, по темноте своей буквально толкующего смысл притчи.

Обе остались весьма довольны, поэтому я не стал улыбаться — в противном случае они могли сцепиться.

У Бьюни не оказалось бы никаких шансов, а потому зрелище не обещало быть интересным.

— Не найдут, — согласилась поклонница Ариартиса. — Станут тупо бродить по улицам, пытаясь узнать Асгхана в каждом из встречных. Потом забудут, какой получили приказ.

— Но мы не знаем, когда в последний раз Аларейн выходил с ними на связь, и, следовательно, сколько они еще будут искать? — спросил я.

— Мы должны спешить — это все, что я могу сказать.

Бьюни почувствовала себя лидером группы, и эта роль ей чрезвычайно понравилась.

Правда, ни я, ни Френки, ни тем более минотавр таковой ее не считали.

— Тогда пора показать, что вы умеете, Асгхан, — сказал я.

— Вы когда-нибудь выходили на охоту, мадемуазель Дюпон? — спросил быкоглав, расстегивая карман своей куртки.

Маленький ремешок придерживался двумя пуговицами.

— Много раз, — процедила девушка.

Френки не нравится, когда кто-то сравнивает ее с собой — Франсуаз глубоко уверена, что превосходит всех.

— В мире полно уродов, которых можно перевоспитать, только вогнав пулю в голову.