Последняя жертва - Шэрон Болтон

— Это малыш! — Норт просиял. — У тебя есть крюк, Роджер?

Роджер передал ему крюк для ловли змей, а Шон, пренебрегая способностью тайпана взвиваться пружиной, снял крышку и сунул крюк внутрь. Вытянув тайпана наружу, он надежно ухватил змею возле головы.

— Ого! — Роджер присвистнул, приблизившись. — Разве не красавец?

При свете дня, в надежных руках — не моих — тайпан и правда показался мне красивым. Его цвет был переливчатым, слишком темным для серебра, слишком ярким для другого металла, вдоль спины — полоска чеканной меди. Глаза напоминали два живых топаза, а круглые черные зрачки были намного привлекательнее, чем эллиптические, встречающиеся у некоторых видов змей. Норт держал тайпана за хвост, вытягивая в длину. По просьбе Норта Роджер нашел линейку.

— Длина до анального отверстия — 102 сантиметра, — сообщил Роджер. — Общая длина — 117 сантиметров. Я бы сказал, явно аспид. Взгляните на щитки на голове.

Аспиды — семейство ядовитых змей, которые водятся в тропических и субтропических поясах, включая острова Индийского и Тихого океанов. У них длинное тонкое тело, гладкая кожа и треугольная голова, кожа на которой имеет крупный узор, напоминающий по форме щит. У всех аспидов ядовитые зубы расположены в ротовой полости неподвижно, а ядовитые мешочки находятся в задней части верхней челюсти. Я стала благодарить свою счастливую звезду: по крайней мере, Роджер разделяет мое мнение, что это аспид. Какого бы вида ни оказалась эта змея, аспиду уж точно не место в детской спальне в Дорсете.

— Верно, это тайпан, — подтвердил Норт. Он стрельнул глазами в мою сторону, тут же переведя взгляд на змею. — Повезло, что вы его заметили.

— Я некоторое время работала в Австралии, — произнесла я, испытав огромное облегчение от того, что вновь обрела способность говорить. — Я раньше их видела.

— Это не австралийский тайпан, — сообщил Норт. — Из Папуа.

— Разве в Папуа-Новой Гвинее водятся тайпаны? — удивился Роджер.

Я тоже раньше об этом не знала. Норт кивнул.

— Да, некоторые подвиды. По правде сказать, там они представляют проблему намного серьезнее. В Австралии тайпан — редкое явление, а в южных районах Папуа-Новой Гвинеи от укусов тайпана каждый год погибает в среднем двадцать пять человек. — Он повернулся ко мне. — Есть подозрения, откуда он здесь взялся?

Я отрицательно покачала головой. Как раз перед тем, как Мэт вышел из моей машины сегодня утром, ему еще раз позвонили. На этот раз из полиции.

— Полиция проверяет всех, у кого есть разрешение на содержание пресмыкающихся, — сказала я, — но пока никто не заявил о пропаже.

— Маловероятно, что кто-то заявит, — заметил Роджер. — Вряд ли в Англии легально содержат много тайпанов. Не думаю, что местные власти могут дать подобное разрешение. Шон, в каком-нибудь английском зоопарке есть тайпаны?

— Несколько лет назад в Лондон привезли четырех, хотя в экспозиции представлен лишь один, — ответил Норт. — Про других мне ничего не известно. Может быть, в Бристоле. Думаю, что в Честере нет. Скоро узнаю, но если бы хоть один пропал, нам бы уже сообщили.

— Вы сказали, что это малютка, — обратилась я к Норту. — Можете определить возраст?

Норт поднял змею повыше, внимательно ее оглядел и попросил Роджера измерить ее в окружности.

— В первый год жизни они растут очень быстро, — ответил он. — Этому тайпану месяца четыре, может быть, пять. Вероятно, привезли в Англию яйцо, потом где-то хранили — в тепле, возможно, в инкубаторе.

Норт лишь подтвердил мои догадки. В стране бурно развивалась подпольная торговля ядовитыми змеями, чему, по иронии судьбы, во многом способствовало снятие таможенных ограничений по всей Европе. В Великобританию постоянно завозили и продавали на черном рынке опасных змей. Но перевозить живого тайпана из Австралии или Папуа-Новой Гвинеи чрезвычайно рискованно. А вот яйца провезти контрабандой намного легче.

— Ладно, посадим тебя назад, — проговорил Норт, обращаясь к змее.

Он перенес тайпана к железному столу, где уже ждал контейнер с прозрачными боковинами. Норт опустил туда хвост змеи, потом крюк, которым удерживал ее голову. Высвободив крюк, опустил крышку контейнера. Вспомнив, как я мучилась минувшей ночью, используя в качестве подручного средства футболку с «человеком-пауком», я не могла не восхититься той легкостью, с какой он обращался со змеей. Норт повернулся ко мне.

— Этого вы вчера сами поймали?

Я почувствовала, как вспыхнула, опустила глаза на контейнер со змеей, хотя там ничего интересного не происходило. Тайпан свернулся кольцом, как будто устал от всей этой суеты.

— Мне помогли, — выдавила я. И добавила, отдавая должное Мэту: — Помощник оказался довольно квалифицированным. Без него я бы не справилась.

— Как именно вам удалось поймать тайпана? — поинтересовался Шон.

Я вкратце описала, как мы ловили тайпана, умолчав о своем страхе, о неудавшейся попытке, о том, что мы были на волосок от смерти.

— Похоже, в ее возрасте ты действовал бы так же, — заметил Роджер.

— Чем вы обеспокоены? — спросил Норт, не сводя с меня глаз.

Я почувствовала досаду оттого, что этот мужчина, которым я так восхищалась, зациклился на моем физическом уродстве. Я почему-то ожидала, что такой человек не станет показывать, что заметил его.

— Я могу задать вам вопрос? — спросила я.

Он кивнул.

Я описала ему обстоятельства, при которых был пойман тайпан, рассказала о гадюке в кроватке Софии и о своем соседе Джоне Эллингтоне, который умер позавчера от укуса гадюки.

— Похоже, в Дорсете оживились змеи, — задумчиво проговорил Норт.

Я повернулась к своей сумке, которую оставила у двери, покопалась внутри и вытащила документы, оставленные мне Гарри Ричардсом, а также прозрачный полиэтиленовый пакет.

— Это же гадюка, верно? — спросила я, подняв пакет.

Норт взглянул на него и поморщился.

— Да, — подтвердил он. — Меня укусила одна такая малышка, когда мне было четырнадцать лет. На одном из представлений. Место укуса горело, будто опаленное огнем.

— Не сочиняй, ты даже в больницу не поехал, — перебил его Роджер.

— А кому бы я оставил еще трех, которые были тогда у меня? — отозвался Норт; он опять смотрел на меня.

Я протянула ему документы, он их взял.

— Это отчет гематолога, — начала пояснять я Норту, который отвернулся и склонился над столом, где было светлее. — Кровь для анализа была взята у Джона Эллингтона. Я уже ранее упоминала, что его укусила гадюка.

Норт даже головы не поднял.

— Именно эта гадюка, — добавила я, указывая на змею в пакете. — Замечу, — продолжила я, — что в образцах исследуемой крови явно содержится яд гадюки, это определили гематологи. Однако они не отметили, что концентрация его слишком высока. Я вспомнила об исследовании, которое проводили несколько лет назад в Швеции. Это касалось укусов гадюк. Поискала в Интернете. Самая высокая зарегистрированная концентрация яда составляет 64 мг/л. Кровь брали у маленького ребенка, масса тела которого была намного меньше массы тела моего соседа.

— А здесь мы имеем 200 мг/л, — откликнулся Норт.

— Вот именно! — бросила я. — Не могу представить, как одна-единственная гадюка могла выпустить столько яда.

Мой вопрос повис в воздухе. Норт выпрямился, давая возможность Роджеру ознакомиться с отчетом. Роджер несколько секунд изучал бумаги, потом пробормотал, что нужно посмотреть в книгах, и вышел из смотрового кабинета.

Оставшись наедине с Шоном Нортом, я тут же испытала непреодолимое желание бежать. Кофе! Я могла бы предложить ему кофе.

— Здесь можно где-нибудь выпить кофе? — спросил он. — Мне необходимо взбодриться.

— Конечно, я принесу вам кофе.

У двери я замешкалась — забыла спросить, какой кофе он любит. Но Норт стоял прямо у меня за спиной. Он протянул руку, открыл дверь, пропустил меня вперед и последовал за мной в кухню для сотрудников. У меня очень чуткое обоняние. Обычно у людей, которые часто работают на улице, острый нюх, так что в замкнутом пространстве кухни я чувствовала запах этого мужчины. Но он пах совсем не так, как, по моему мнению, мог пахнуть человек, который, судя по одежде, не мылся несколько недель. Шон Норт пах мокрыми листьями тропических растений, древесной корой и теплой шкурой животных. Я сосредоточенно наливала воду в чайник, усердно искала молоко в холодильнике. Говорить необходимости не было.

— Роджер сказал мне, что вы больше, чем кто-либо, знаете об австралийских ящерицах. А сами работаете с ежами и кроликами, — завел он разговор.

Проще всего было бы кивнуть головой, не поднимая глаз. Я обычно так и поступаю. Но мне не понравились насмешливые нотки в его голосе.

— А также с барсуками, лисами, оленями, практически со всеми видами местных птиц, а в последнее время все больше и больше со змеями, — добавила я.