Перевал - Николас Эванс

Она открыла глаза и вытерла пот с лошадиной шеи, потом сорвала два цветка, желтый и белый. Аккуратно положив их в коробочку, которую она держала в нагрудном кармане как раз для такого случая, женщина задумалась. Она знала, где остановятся передохнуть остальные, так что торопиться не было необходимости. Сара снова оседлала Рыжика и пустила его медленным ходом. Она пыталась расслабиться, вдыхая все ароматы, которые им дарил этот день, но беспокойные раздумья о Бенджамине не отпускали ее.

Сару всегда удивляла сила человеческой привычки. Как могут два умных приличных человека, любящих друг друга, следовать предписанной кем-то модели поведения, не получая от этого никакого удовольствия? Это было выше ее понимания. Ей казалось, что они актеры какой-то пьесы и заученные однажды роли не оставляют им выбора. Сара часто задавала себе вопрос, насколько соответствует действительности чувство отверженности, которое Бенджамин так старательно разыгрывал в их семейной драме. Она фригидная стерва, а он похотливое чудовище. По прошествии многих лет они, как в надоевшей мыльной опере, превратились в карикатурные образы, не в силах сломать клише и поменять амплуа. Как же она устала от этого!

Целую неделю он ее просто игнорировал. Все из-за того, что в первую ночь после их приезда, после утомительной дороги и посиделок допоздна с Делстоками она отказалась ответить на его домогательства. Разве так сложно было подождать до утра? Разве нельзя было просто приласкать ее? Если бы он так и сделал, то, возможно, она бы и преодолела свою усталость и отдалась бы ему, как он того хотел. Но ласки были не для Бенджамина. Ему был нужен секс. Она так не могла.

Он не всегда был таким, но перемена началась незаметно, так что сейчас было бы трудно назвать момент перелома в их отношениях. Да, он постоянно испытывал большой сексуальный аппетит, который она была не в силах удовлетворить. Но разве не так обстояли дела у других супружеских пар? Сара никогда не умела обсуждать деликатные темы свободно, хотя и жалела, что не обладает той легкостью восприятия жизни, которая, возможно, помогла бы им в их интимной жизни. Однако у нее сложилось впечатление, что так ощущали себя большинство замужних женщин. После первых восемнадцати медовых месяцев, когда вы просто не можете насытиться друг другом, наступает естественное охлаждение и страсть умирает. Вы узнаете друг друга настолько хорошо, что жизнь невольно меняется. Добавьте сюда подрастающих детей и обычную жизненную рутину. Секс занимает свое определенное место, переставая быть главным в ваших отношениях.

Она не хотела сказать, что ей скучен секс, что она испытывает проблемы. Временами, когда они вдвоем уезжали куда-нибудь, их сексуальные эксперименты казались потрясающими, но это осталось в прошлом, когда дети были еще совсем маленькими, а Бенджамин проявлял гораздо больше терпения, мягкости и понимания. Теперь же, если она не реагировала на него немедленным включением, как электрическая лампочка, он делал все, чтобы внушить ей, какая она жестокая, холодная и несексуальная.

Наверное, эта нетерпеливость характеризовала всех мужчин среднего возраста. Их молодость прощалась с ними, смеясь им в лицо. Они хотели доказательств своего бессмертия здесь и сейчас, поэтому любой отказ воспринимался как удар по их мужскому самолюбию.

Как бы там ни было, но Сара не собиралась потакать ему. Поведение мужа казалось ей вопиюще несправедливым и неуважительным. Способы, которыми он стремился добиться своего, бесили ее. Постоянные обиды, молчание… Неужели он думает, что таким образом завоюет ее расположение? Больше всего ее ранило лицемерие Бена. На людях, перед детьми и особенно перед Делстоками он был воплощением галантности. Буквально на днях Сара услышала, как Эбби превозносит их до небес, говоря, что нет более счастливой семьи, чем их. Дочь хвасталась, искренне веря в свои слова. Ни она, ни один другой человек, казалось, не заметили, что Сара не перемолвилась и словом с своим мужем в течение целой недели.

Конечно, нечего было и рассчитывать, что хоть одна живая душа заметит, как некомфортно ей было с ним наедине. Бен нарушал тишину только для того, чтобы покритиковать ее. В остальное время он закрывался газетой или прятался за своим «Архитектурным дайджестом» или, хуже того, за этой жуткой биографией Ле Корбюзье, которую он якобы читал последние полгода. Создавалось впечатление, что Сара существовала где-то в самых холодных участках сознания своего супруга.

Конечно, Сара знала, насколько неравнодушен он к ней. Она догадывалась и о том, как раздражает мужа ее спокойствие. Возможно, Бену казалось, что ей все равно, потому что она не выдавала своего гнева, не кричала и не возмущалась. Наверное, так происходило и в других семейных союзах. Каждый из партнеров выбирал то оружие, которым умел виртуозно пользоваться. Его оружием было ледяное молчание. Ее оружием — и он знал, что оно всегда обеспечивало победу, — было спокойствие.

Но на этот раз она не собиралась устраивать затяжной бой, потому что чувствовала свою вину из-за утренней размолвки. В конце концов, у него сегодня день рождения. Хотя Бен и не извинился (а он никогда на ее памяти этого не делал), ему, должно быть, трудно было сдержать себя, когда она вышла из душа обнаженной. Но ее упрямство — скандально известное упрямство Дейвенпортов, которое помогло ее отцу сколотить состояние, — проявилось в очередной раз и заставило не уступать. Он просто хотел ее тела: а какого черта она должна была соглашаться на близость после всех его бесконечных обид и показного равнодушия?

Все образуется, как было не раз. Напряжение станет настолько невыносимым, что она сломается и расплачется, будет винить себя и уговаривать Бена найти себе кого-нибудь помоложе и погорячее. Она будет всхлипывать от рыданий, и он к ней присоединится. После этого у них будет секс. С оттенком трагизма и отчаяния.

Вскоре Сара увидела всадников. Некоторые из них спешились и стояли в тени тополей, а другие повели лошадей на водопой к скалистому берегу ручья. Бледные стволы деревьев казались миражом на фоне невероятной синевы гор.

Том Брэдсток и Делрой в сопровождении Джесса оставались внизу рядом с лошадьми. Две женщины из Санта-Фе составили им компанию. Бенджамин в своей новой шляпе сидел в тени, разговаривая с Карен и Майей. Джесс, увидев Сару, что-то выкрикнул ей, и все остальные тут же обернулись и приветственно замахали руками. Все, кроме Бенджамина, который просто сидел и смотрел в одну точку. Он словно раздумывал, надо ли принимать ее в их круг. Его взгляд был таким пристальным, что даже на таком расстоянии она почувствовала себя неуютно. Ей было интересно узнать, о чем он думал в этот момент. Любил ли он ее? Несмотря на обиды и наказания, которые он ей устраивал, она не ставила под сомнения свои чувства к нему. Она любила его и всегда будет любить.

Глава вторая

Тай и его группа играли уже больше часа, но Эбби не могла прийти в себя: радостные эмоции переполняли ее. Все вокруг грохотало. Группа играла в одном конце, а бар располагался напротив. Из большой столовой, где они отмечали день рождения ее отца, вынесли столы и стулья. Места было так много, что танцевали все: дети, родители, родители родителей, работники ранчо. Никто не разбивался на пары специально, просто каждый танцевал с тем, кто оказывался рядом. Хотя двери и окна на веранде предусмотрительно открыли настежь, в столовой было как в духовом шкафу. По лицам гостей пот лился ручьем, но, казалось, никто на это не обращал особого внимания.

Группа называлась «Пекло к завтраку». Эбби не совсем поняла, что подразумевалось под этим названием, но убедила себя, что, по меньшей мере, это звучало необычно. Их репертуар тоже приводил в изумление, хотя сегодня они в основном играли песни «Битлз», «Роллинг Стоунз» и «Иглз». Сейчас доморощенные музыканты представляли версию «Рожденный в США». Эбби отплясывала с Лейн Делрой и ее братом Райаном. Прошлым летом у них с Райаном было что-то наподобие романа, но, хвала небесам, это уже в прошлом. Теперь они снова стали просто хорошими друзьями. Все смеялись над отцом Райана, которого Эбби, честно говоря, находила слегка занудным. Он был одним из тех дяденек, которые вечно обнимают тебя как бы невзначай. Теперь он пытался научить Кэти Брэдсток какому-то непонятному африканскому ритуальному танцу.

Мать Эбби танцевала с Томом Брэдстоком, а отец дурачился в паре с Майей Делрой. Еще несколько лет назад Эбби была бы обескуражена тем, как ее родители выставляют себя напоказ, но сегодня она, напротив, гордилась ими. Ей нравилось видеть их счастливыми и смеющимися.

Взгляд Эбби то и дело останавливался на Тае. Он был слишком хорош и привлекателен. Во-первых, Тай, милый и чувствительный, выглядел, как Брэд Питт, точнее, был немного похож на него с большого расстояния. Во-вторых, он играл на гитаре и пел, как настоящая рок-звезда с MTV.