Фронтир. Избранный. Книга вторая - Роман Корнеев

Если он был прав в своих построениях, то это был конец.

Что бы ни ждало Легион в дальнейшем, это будет уже не война, а гонка наперегонки со смертью. Иначе зачем несколько часов назад Ковальский так яростно тянулся своей армированной перчаткой к горлу врага? Зачем весь этот безумный риск и безумное же военное мастерство?

Всё теперь бесполезно. Легион поворачивал домой.

Нет, конечно, допусти сейчас чужеродный разум заметный просчёт, ему не дадут шанса его отыграть назад, здесь воевали величайшие мастера своего разрушительного, но одновременно спасительного ремесла.

Но враг ошибок не совершал.

Да, он тоже до предела измотан, если это слово применимо к толком не исследованной квазиживой плоти механоидов, он сжёг в пламени орудий Легиона большую часть своих сил, и на восстановление ему понадобятся годы, как будто они у него будут. Но то, что осталось, продолжало быть серьёзной угрозой для изношенного, оставшегося без спецсредств и забравшегося слишком далеко от дома Легиона.

Путь домой на взгляд отсюда, из бесконечного далёка пятидесяти двух минут, был ничуть не более безопасным, чем продолжение атаки. Но всё-таки Ковальский принял такое решение.

Кенстридж устало потёр глаза. Если он устал, стоя тут и глядя на симуляцию, то как устали десантники там?

А потому стой и смотри. Это твоё решение, возможно, оказалось слишком запоздалым. Это оно, возможно, завершит сегодня дело кодового имени «Небесный гость». Это оно, возможно, стоило жизни целому Легиону.

Который сейчас неторопливо, подобно левиафану, принялся подбирать растянувшиеся в пространстве щупальца Секторов и отдельных Отрядов, и постепенно начинал обратный ход.

В тот момент, когда орбитальная группировка начала прощальный салют, расчищая Легиону путь к отступлению, Кенстридж почувствовал, с какой силой колотится его сердце. Чёрная виртпанель сменилась сверкающим символом ожидания. Слепленная из двух протуберанцев двояко изогнутая буква S могла нести что угодно, спасение или смерть. Но она означала одно – Совет нашёл разгадку. Мучительное ожидание окончилось.

Но лучше бы оно продолжалось дальше.

В висках всё бил и бил кувалдой о металл набат сердцебиения. Разгадка не была концом, она была только началом. У Кандидата Ковальского в деле мелькнула очередная пометка. Он снова подтверждал неслучайный выбор его кодового имени. Возможно, последний раз в жизни.

«Мы с Капитаном Алохаи посчитали, что на данном этапе операции будет нелишним подвести некоторые итоги сегодняшней кампании.

Фронтальная атака провалилась, вам это прекрасно известно. Мы ещё потесним врага на некоторых второстепенных участках, постаравшись нанести как можно больший урон их инфраструктуре и мобильным боевым подразделениям, однако на этом можно смело признавать наш первоначальный план не актуальным, и в дальнейшем действовать согласно тактической обстановке.

Согласно предварительному анализу Капитана Алохаи главная наша ошибка состояла в пропущенном нами незначительном отклонении первоначального вектора атаки – ударные подразделения, брошенные противником на наш фланг еще в первой фазе операции, я имею в виду боестолкновение в квадрате UF-4, задержали правый фланг достаточно, чтобы мы вынуждены были отклонить фронт на десяток градусов влево. На схеме видно, что произошло дальше.

Группировка врага, которая сумела остановить Третий и Пятый Крылья, лишь усилила первоначальное искажение генерального плана, всё дальше оттягивая нас назад по времени. Вместо того, чтобы ворваться на скорости на их территорию, заставляя бомбить собственные промзоны, мы завязли в череде мелких стычек над второстепенными комплексами механоидов, не имея возможности разрывать строй без поддержки с поверхности.

Механоиды – не очень хорошие стратеги, то даже таким незначительным преимуществом они воспользовались. Теперь мы слишком далеко на чужой территории, так что сбор всего Легиона для обратного прорыва потребует значительного времени, и теперь орбита нам не поможет. Второму Крылу следует быть готовым обеспечить основным силам отход в случае непредвиденных сюрпризов из нашего тыла. Мобильная пехота основными своими силами остаётся встречать нас на равнине, наземные мобильные комплексы также остаются на прежних позициях.

Далее. Транспортировка Базы ещё не завершена, поэтому не забываем, что это – основная цель сегодняшней операции, поэтому разведка врага должна по-прежнему оставаться в неведении о перемещениях за условной линией фронта. Осталось самое сложное – силовые щиты заметно истощены, и ресурс машин не бесконечен, нужно аккуратно, как на учениях, свернуться и отступить. Личную работу с манипулами оставляю на ваше усмотрение.

Надеюсь всех вас увидеть завтра на разборе полётов в куполе Капитанского Отряда.

Совещание окончено».

Отряд был измотан до крайности, постоянное перемещение с фланга на фланг лишало меня остатка чувства ориентации. Где мы, какое подразделение прикрываем, в тылу мы или на самой линии фронта. Откуда ни возьмись явившийся нам на голову плотный снег, закрывая прямой обзор, заставил немедленно отключить внешние видеорецепторы штурмовика, и я с головой погрузился в пространство фантомов тактического интерфейса. Мысли терялись в нагромождении полей и векторов, невозможно оставаться до конца участником сражения, ты волей-неволей отстраняешься от этого бредового хаоса, становясь инертным. Всё чаще и чаще мне приходилось уводить ребят в тыл, где парни могли хоть немного отдохнуть и прийти в себя.

В каналах связи царила тишина. Все устали, как собаки. Я даже не мог припомнить, когда в последний раз с кем-то разговаривал. Только сейчас, когда моя машина спокойно висела бок о бок со штурмовиками Капитанов в самом центре водоворота боя, я ощутил тишину. Здесь нельзя было вообразить, какой огненный дождь изливается на землю в десятке километров отсюда. Снег шипел на раскаленных бронеплитах, да искрили стыки в том месте, где направляющие силовых полей вплотную прилегали к выступающим частям моего «Баньши». Накачку экранов приходилось уже серьёзно беречь, сворачивая кокон до минимума, экономя на касательных попаданиях.

Не веря самому себе, я активирую область контроля связи.

Лишь бы она тоже отдыхала в этот момент…

В тот раз мне повезло.

Капрал Иреннис, на связи КО.

Её лицо, возникшее передо мной, было неестественно напряжено, почти перекошено.

У меня такое же. А может, и похуже.

Как вы там?

Держимся. А вы?

Тяжело ждать. А так, сейчас снова передышка, осталось километров сто пятьдесят.

Готовьтесь, похоже, скоро ваш ход. Береги себя.

Есть, сорр! И тебе счастливо.

Образ погас, напоследок вымученно улыбнувшись.

Я выдохнул и вернулся к текущим делам. Повторный прозвон энерговодов набортного вооружения. Да уж… этот блок готов – прямые попадания для штурмовика даром не проходят. Как глупо – из всего моего арсенала теперь функционирует всего четыре установки. Бой не пощадил моего «Баньши». Анализаторы систем авторемонта давали «серые» результаты по всем каналам – регенерация лишь на Базе, хорошо, что всё штатно заглушено. В чудовищном пекле сражения не выдерживают даже сложнейшие системы восстановления. Торчащие оплавленные обрубки насекомообразных конечностей – вот верный сигнал тому, кто считает, что мощная броня позволяет совершать ошибки.

Третья смена! Вернуться в бой, к нам идут.

Активировать ходовую. Тактику на основную виртпанель.

Я вновь обрел дар управления машиной, по короткой дуге выходя на курс, и поспешил присоединиться к ребятам, находившимся в самой гуще боя.

Продолжим.

Залп, уход, доворот, блок, удар!.. всё в жутком карусельном темпе.

До отупения, до полного исчезновения страха, до океана ярости, плавящего твой мозг.

К моменту сигнала начала движения Отряд потерял двенадцать машин – больше, чем за последние полгода.

Хуже было другое.

Совсем другое.

Девять человек из этих двенадцати уже никогда не увидят свои родные миры. Каждый из них мне был не подчинённым – товарищем. Я знаком с их родными, помню наизусть дни рождения, любимую музыку, пару анекдотов о их родной планете и количество лун вокруг неё. Лун, которые больше не их луны.

Они остались просто набором атомов, подвешенным в пустоте космоса, как и вся остальная неживая, и потому никому не нужная материя.

Атомная дрожь. Бесконечность, возведенная в неизмеримую степень. Мрак-свет, чудесный коллаж фантомов, несущихся из ниоткуда в никуда. Атомы просто существовали. Им не было дела до того странного понятия, которое называется нашей вселенной. Отсюда, изнутри, всё выглядело совершенно иначе. Нет горя, нет радости, боли и счастья. Есть только атомная дрожь и вероятность состояния. Голая математика сгустков энергии не несла ничего. Только бесконечность сочетаний квантовых бездн превращала нечто в реальность. Это в нашем мире вакуум космоса был разорван всплеском чудовищных энергий. Распоротое пополам, пространство задрожало и на свет появились огромные структуры, порождения нашего и не нашего миров. Все завертелось в эйфории осколков частиц и гибнущих душ. Продукты тысячелетних цивилизаций, продукты миллиардов лет эволюции сражались за право устанавливать свои законы над частицами этого кусочка пространства. И разве атомам не все равно, куда кинет их очередная флуктуация, и есть ли у неё разумное начало. Есть ли у тех фантомов душа…