Песни и сказания о Разине и Пугачеве - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Где съезжаютьце могуции сильни богатыри, «Во котором они месьти думу думают,
«Думу думают они, совет советуют;
«Ай ведь тут миня повалите межу трех славных дорожоцьки:
«Шьчо перву миня дорожку Питербурськую, «Межу втору миня дорожку к матушки все
камянной Москве,
«Ко третьей миня дорожки славной Киевской, «Повалите моё, положьте тело белоё,
«Тело белоё моё все богатырьское,
«Вы кладите мне-ка в матушку в сыру землю. «Вз голову кладите мне чуден-от крест,
«Вы мне в ноги-ти кладите мой ведь страшон
мець,
«По праву ту руку мне кладите палицю
тяжолую,
«Ай к мецю-ту ставьте моего да всё добра коня, «К левой руценьки кладите вы булатной нож; «Вы закройте моё-то тело белоё,
«Навалите-ко плиту да камня серого, «Росыгишите вы слова вси до единого, «Отпишите вы мое имя, фамилию,
«Шьчо лежитнто ведь Сенька тут богатырь
Разин-от.
«А пойдут-то, поедут многи вси люди добрыя, «Быват, руськии могуции богатыря,
«И пойдут-то молодци да красны девушки, «Всё помянут-то моё да тело грешное;
«Как цюдну-ту кресту они помолятце,
«Они страшного меця все приужахнутце».
Тут ведь выпустили дружиночку^ту скоро
храбрую;
Тут наехала дружиночка хоробрая,
Отыскали тело бело богатырьскоё,
Повезли-то тело бело церес три дорожоцьки: Церес Киевску, Москоську, церес
Питерську;
Хоронили кто его, да атамана-та, богатыря,
Шьчо того-то ведь Сеньку его Разина.
Ище в голову-ту ставили чуден-от крес,
Ко ногам они положили страшон-от мець,
К правой рученьки положили да саблю
вострую,
К левой рученьки положили его булатный нож, Добра коня они поставили к его страшну мецю, Накрывали-то плиту все камня серого,
На плиты всё) расписали, как и он велел: Отписали-то Сеньку все богатыря,
Шьчо того ли богатыря могуцего,
Могуцёго богатыря Сеньку Разина.
ОБРАЗЦЫ ПЕСЕН, ПРИКРЕПИВШИХСЯ К РАЗИ некому ЦИКЛУ И ВОСПРИНЯВШИХ ИМЯ РАЗИНА
В этот ряд входят песни, сравнительно бедные конкретными историческими фактами. В своей основе они являются большею частью песнями о безыменных героях. Знакомое имя Разина вводится творческим сознанием в готовые формы безыменных лирических песен. Этот процесс, вероятно, начинается уже с самого зарождения песен о разинщине (как и о всякой героической эпохе), но особенно развивается впоследствии, когда уже начинает стираться яркость непосредственных живых впечатлений и воспоминаний о событиях. Таковы, например, песни о девице на разбойничьем судне, о вещем сне, отдельные песни о любовных связях разбойников, прикрепившиеся к имени Разина.
Встречаются также песни о различных иных героях, воспринявшие имя Разина (например, песни о взятии Казани, о подвигах богатырей и в том числе Степана Разина — на Соколе-корабле и т. д.).
Конечно этот процесс проникновения имени Разина в другие песни свидетельствует о разрастании, развитии вширь разинского фольклора.
Не ставя своей целью охватить весь репертуар этого рода, мы помещаем здесь лишь отдельные образцы.
28
Что ни по морю по морюшку,
По синю морю по Хвалынскому Там пльгвет на Соколик-корабль.
Двадцать лет корабль на якоре не стаивал, К бережку круту не причаливал,
И он желтого песку в глаза не видывал. Что бока-то его сведены по-туриному,
А нос да корма — они по-змеиному.
Атаман был на нем Стенька Разин он сын.
Есаулом был Илья Мурович— душа;
На Илюшеньке кафтан белый бархатный, На кафтане пуговки они злаченые,
А на каждой-то пуговке по лютому льву. Напали на корабль они разбойнички,
Что и те то они татары с персианами. Как хотят они этот корабль Все разбить его, разгромить,
Илья Муровича (во полон его взять.
Как наш Мурович по кораблику похаживает,
О Разине и Пугачеве
5
Сбои пуговицы злаченые поглаживает,
Его пуговки злаченые разгорелися,
Его лютые-то львы разревелися,
Уж злые-то татары испугалися,
Во сине море они побросалися.
29
Атаманушка сам по округу похаживает,
На ним бархатный кафтанчик на распашечку, Бобровая его шапочка под пазухой,
Сафьянные сапожечки на босу ногу,
Он серебряной своей тросточкой помахивает. Атаманушка речь возговорит, — как в трубу
отрубит.
Есаул речь промолвит, — как в свирель заиграт. «Уж как-то нам будет, братцы, пройти в славну
Астрахань?
«Мы проедем, братцы, в славну Астрахань
в глухую полночь,
«Уж и купим-то мы, братцы, атаманушке забавушку — коня доброго.
«А есаулу купим забавушку— ружье огненное». И возговорит атаман Степан Тимофеевич:
«Под Казань-городок стоит белый царь.
«Ни много, ни мало стоит, — семь годов;
«Не взявши Казань-город хочет прочь итти: «Пойдем-ка, удалые, на подмогу к ним! «Волжский городок с вечера возьмем,
«Царицын городок во глуху полночь,
«Мелким городочкам не поклонимся,
«Кадань-то городок на белой заре,
«Во самую во Микольскую во заутреню».
«Как нам, братцы, пристать к пристани?
«Ежели боком пристать, — станут палить из
пушек;
«Ежели кормой пристать, — ловить станут, «Ежели пристать носом, — примут под руки: «На подмогу едут к нам».
Вот царь Иван Васильевич шлет посланника: «Ежели боком пристали, палить из пушек, «Ежели кормой пристали, ловить их,
«Ежели ж носом пристали, принять их под
руки».
И призывает он атамана:
«Скажись ты мне, кто?» —
«Слыхал ты? Степан Разин, Тимофеев, с молодцами». —*
«Много ли у тебя посланников?» —
«Три ста человек». —
«Во всех «я тея прощаю,
«Только скажи, как Казань город взять».
Подвели подкоп под Казанку под реку,
Пуд порхву казну, затеплили свечи на бочках, И вышли сами подле стены,
В руках тоже свечи держут.
Осердился царь Иван Васильевич, —
Свечи все дошли, а бочки не рвет;
И хочет его казнить.
«Царь Иван Васильевич!
«На верху свечка теплится,
«Ее ветром качает».
Только переговорили, — и зачало бочку рвать: И полетели стены, где кого,
Где рука, где татарска голова.
Приезжает царь Иван Васильевич в Москву, Сделал imp, съехались господа к ему.
Где хвалится конями, где хвалится женами
хорошими,
Кто хвалится крестьянами богатыми.
30
Не от пламечка ковыл-трава загоралася, Горела она, разгоралася.
Подгорели у яснова сокола желты ноги, Подпалило его крылья быстрые,
Крылья быстрые, златы перышки,
Не от ветричку белые палаты зашаталися,
Не от вихоря палаты отворялися.
Как идет-то во полатушки вор-изменник.
Во полатах-то расставлены столы дубовые, На столах-то разостланы сукна дорогие,
На сукнышках стоят чернильницы золотые, Во чернильницах-то — перья лебедины.
За столами сидят три царя, три государя. Стал-то белый царь добра молодца
допрашивать:
«Ты откуда, добрый молодец, скажися:
«Ты не с Дону ли казак, казачий сын,
«Али ты из матушки каменной Москвы?» — «Я не с Дону казак, не казачий сын,
«Не из матушки я каменной Москвы;
«Я удалый добрый молодец с Волги-реки,
«Атаманов я сын-Стеньки Разина.
«Заутра-то будет сам батюшко,
«Вы умейте его встретить, честь воздать».
Присудили цари его под суд отдать,
Под суд отдать, кнутом отбить.
31
«Ой не вечор, то ли, не вечор «Мне малым мало спалось,
«Ой мне малым мало спалось «Во сне виделося:
«Ой будто конь мой вороной «Разыгрался подо мной,
