Песни и сказания о Разине и Пугачеве - Автор Неизвестен

лак камень и дивуется над этим камнем. Повернулся и пошел. Идя, он дорогой думает себе: «что это за вещь такая, и какой это камень?» Взял, нечаянно лизнул и узнал все, что есть на свете, ахнул перед собой. «Вот, думает, этот камень мне дорог!» Пришел домой к отцу. «Здравствуй, тятенька, я ходил на охоту, и такая была удачна: погубил своего неприятеля, который нам ходу не давал». Отец ему и говорит: «Врешь, Степан! Твой прежний отец тут семьдесят пять лет жил с своими подданными, и то этого не мог оделять, а ты девяти годов мог такого противника погубить». Степан побожился и поклялся. «Правду, тятенька, говорю! Хошь, сейчас поедем, поглядим!» Под тот час съехалась вся шайка. «Ну-ка, братцы, — сказал Василий Савельевич, — оседлайте лошадей! Стенька говорит, что он нашего неприятеля срубил». Все в голос закричали: «мы жрать хотим!» Атаман и говорит: «Да ведь недалеко: скоро вернемся. Если правду говорит, мы пирушку сделаем!» Оседлали лошадей. Сел Степан на коня, сам вперед поехал, за нём атаман Василий Савельич. Доехали до долины, увидели Волкодира с отрубленной головой; закричали все: «ура! и Степану честь-хвала!» Воротились домой; атаман и говорит: «Ну, вот теперь,

братцы, мы гулям!» Сделали пир, трое суток гуляли и все Степана восхваляли. «Теперь поживем», говорит атаман: «нам теперь воля

на все четыре стороны! Кутнем-ка еще, братцы!»

Стал Василий шайку набирать и задумал по лесу раз погулять. Сел на доброго коня и

поехал вперед, по новой дороге. Выехал он на Азовское море и увидел он небольшой кораблик. «Вот, братцы, говорит, мы этим никогда не занимались; а хороша была бы нам добыча: и хлеба, и одежи, и казны вдоволь».

Одни разбойники и говорят: «Эх, Василий Са-вельич, это что за добыча. Мой дед и отец в Саранских лесах жили, — так вот там добыча!»— «А что?» — «Что? Там скот дешев, и народ реме-слеи, и всяких заводов много». — «Да нет, надо испытать», говорит Василий. «Нам уж туды некуда лезть, потому я стар, а вот сядем-ка в легку лодку да поедем вдогон». На берегу Азовского моря стояла небольшая косоуха. Сели в нее все двенадцать человек, взяли весла п грянули догонять кораблик. А на нем был капитан очень хитрый. Подогнал атамана к кораблю, а капитан на борт вышел, поддернул свои портки, — их на сорок сажен отбросило. Атаман вскричал громко: «Ай да, грянем веселее!»

Напустились они в другой раз; капитан их вплоть подпустил, шибко дернул за штаны, их угнало за полторы версты. «Нет, братцы, — говорит атаман, — я как э, тим делом не занимался, и вам не советую». Взял плюнул в лодку и пошел до коней. С такой досады они сели на коней и поехали домой. С этова время заболел атаман, стал подданным говорить: «Кто моим делом управлять будет? Я советоваю, братцы, Степана в атаманство посадить». Тут все стали на это роптать: «Мы сколько лет живем», а этого не видим. Недавно он пришел и атаманом хочет быть!» Степан вышел ж товарищам и говорит: «Если я атаманом не буду, такие

хочу с вами служить! Ну, кто чего знат и какие искусства кто покажет? — закричал Степан. — Ну-ка, кто из вас такой ловкий? Преклони весь лес к земле!» Все выпялили на Степана глаза и ни слова не сказали. «Никто из вас невыбиратся?» — крикнул Степан. «Нет, никто не может». Вынул и поднял Степан шашку кверху и скомандовал: «Лес, преклонись

к земле». Глядят разбойники, а лес на земле лежит. Закричали вое: «быть Степану атаманом!» Степан ответил им: «Ну, братцы, служить со мной, — так служить! Покажите, как вы охотитесь, как бьетесь? Мы так жить не будем, а пойдем в привольные стороны». Разделил Степан свос войско на две части, скомандовал друг на дружку, в шашки. Они так бились и рубились, что никто друг друга не ранил и не убил. «Ну, братцы, я в надежде: моту итти с вами. Теперь мы здесь не заживемся: в привольны стороны пойдем! Забирайте все свое имущество, и выедем мы на Азовское море и отправимся в Саропский лес».

Собрались разбойники, сели на коней и поехали на Азовское море. На берегу нет ни лодки, ни расшивы; ни виду про них, ни слуху. «Ну, что же, братцы, будем делать? — говорит Степан. — На чем через море поедем? Давай сюда мою большую кошму!» Степан разостлал ее на море, сделался вдруг большой корабль. Посадил на него шайку и лошадей поставил, громко вскричал: «Грянем, братцы, веселее!»

Только его и видели. Приехал он к Саропскому лесу и говорит: «Ну, братцы, вы тут постойте, я съезжу, поразгуляюсь». Они на берегу себе табор сделали, а Степан сел на коня и поехал по лесу. Разыскал он себе прекрасное место для дома (стана), вернулся на берег, — из семидесяти пяти человек убежало у него двадцать. «Куда ж они делись?» спрашивает. «Гулять ушли». (А они сами начальниками захотели быть). «Ну, да мне и этих будет», сказал Степан. «Теперь, братцы, пойдем, примемся за работу». Сели на коней и отправились на разысканное место, и выстроили себе дом. Стенька выехал на охоту и увидел перву встречу: красна девица, отроду семнадцать лет, зовут Афросиньей, а отца Егором, из богатого дома. Размыслил ся Степан: хотел девицу погубить. «Да что я ее напрасно погублю, лучше с собой возьму, пусть мне женой она будет». Взял ее с собой, пожил несколько время, написал письмо, послал к ее отцу, матери: «Дочери своей больше не ищите». И сколько родители ни старались, чтобы выручить из Степановых рук свою дочь: деревни четыре собрали народу и весь лес окружили. Подошли к Степанову дому, и разбойники все дома были. Увидал один толпу народа: кто с дубиной, кто с топором, кто с косой и ружьем; взбег к Степану и (говорит: «Ну, атаман, видно, батюшка, мы пропадем!» —> «Что такое? Еще не родился на свет тот, кто меня погубит! Где народ?» — «Наш дом они окружили, атаман!» Приубрался Степан в оружию, вышел на крыльцо и громко вскричал: «Ну-ка, подданные, садитесь скорее верхом! Не видите, что у нас?» Сели верхом. Степан вперед поехал, и народ расступился. Сели и поехали. Вернулся Степан назад к толпе народа и говорит громким голосом им: «Ну, что,

вы хотели меня пымать? Разве я зверь какой? Не волк и не медведь, разве вы не видите?» Толпа остолбенела: ровно болваны

стоят. Взял Степан в руку плеть и погнал их от дома, как овец. Старик и бросил о своей дочери стараться. Степан остался с Афросиньей жить. Прожил он год, и забрюхатела она, родился у них сын. Дал Стенька имя ему Афанасий.

После этого прожил он три года и вздумал выехать на берег Волги разгуляться. Было у него подданных с ним восемь человек. Увидел он, что баржа небольшая бежит. «Хоша нас, братцы, мало, а силы попробовам!» Кидает с себя епанчу, расстилает на воду. «Садитесь!» Сели на епанчу. (Громко вскричал: «Ну-ка, братцы, грянем». Догнали баржу, лоцманов в воду покидали, капитана подвесили на дерево и обобрали все имущество. «Вот нам, братцы, добыча! Мы, так я думаю, поселимся на Волге». «Как, атаман? Теперь есаул у нас старый, кого выбрать? Он в отставку хочет». — 1 «А разве некого? А вон у меня есть Абсалямка; будет всеми делами моими управлять». Уехал Стенька домой и говорит молодой жене: «Ну, Афро-синья, последние дни с тобой живем] Я тебя к отцу отправлю; только я тебя не обижу. Есть у меня семь коней; навьючу на них серебра и меди, а золота-то понюхать и самим нечего». Девка была его словам рада, ждет — не дождется.

Собралась вся шайка., семьдесят пять человек (во время разъезда пристали); вышел Стенька на крыльцо. «Ну-ка, братцы, много ли нас?» —

«Семьдесят лятъ человек». — «Ну, вот осталось пятьдесят, а теперь опять прибавка. Ай-да, кто хочет на Волгу! Кто охотники — вперед!» Все вскричали, кроме есаула: «Все желаем тебе служить! Пойдем!» — «Я желаю подальше выбрать место. Слыхали про Жигулинские торы? А только вот что: есаула надо выбрать». — «Кого желаешь, атаман, того и сажай в есаулы!» Он еще раз подтверждает: «Вот я желал бы Абса-

лямку!» — «Ну, и мы желаем его!» вскрикнули все. «Он человек хороший и проворный и все искусства знает. Выходи, Абсалямка, вперед! Командовай!» Вышел Абсалямка вперед, крикнул: «Ну, робята, слушайте, как атамана, так и меня! Мы скоро в поход пойдем по деревням; где что попадется, все тащить, зря не бросать!» — «Это», отвечает шайка, «наше дело: мы не проглядим, что висло висит!» Степан вскричал громким голосом: «Оседлайте таких-то лошадей и насыпьте полны мешки серебра и меди, привяжите покрепче, да вот таких-то четыре коровы. Сегодня я отправлю жену на село. Ну, есаул, выведи на дорогу, смотри, чтобы худого ничего не было». Вывели семь лошадей с мешками и четыре головы коров и привязали друг за дружку, на переднюю лошадь самое посадили. Есаул вывел на дорогу и указал ее дом. На другой день Степан приказал ехать в Жигулинские горы. Оседлали коней и пошли упорством на Старо-Черкасску губернию, открыли огонь, сделали битву такую, что побили неприятелев триста тысяч и забрали город. Возвратились оттудова упорством: на Саратовскую губернию. Кроволитие тут у них было