Кодекс пацана. Назад в СССР (СИ) - Высоцкий Василий

Кто-то решил схоронить добро и оставить до поры до времени в заброшенной шахте. А как грянули девяностые, так и забыл хозяин о своем «кладе». А может и сгинул хозяин в круговороте событий. В любом случае эти деньги быстро обесценились и превратились просто в макулатуру. Но сейчас…

Сейчас это может стать очень хорошим подспорьем для моего плана, который сформировался сам собой. А может и не сам собой, а под влиянием знания того, что случится в дальнейшем.

Мы остановились в сотне метров от того места, где находится первая ракетная шахта. Сами ракетные шахты представляют собой своего рода колодцы глубиной более тридцати метров. В них, когда еще воинская часть функционировала, находился стальной стакан диаметром четыре метра. Во время заряжания в него машины-установщики 8У224М на базе одноосного тягача МАЗ-529В спускали оружие массового поражения. Когда ракета уже находилась в шахте, ее заправляли горючим из транспортных цистерн, присоединяли головную часть, после чего шахты закрывали многотонным бетонным куполом, способным защитить от авиационного удара и даже ядерного взрыва мощностью одной мегатонны.

Всё это я узнал уже гораздо позднее, когда вместе со знакомым наткнулся на эти самые шахты и узнал их главную буржуинскую тайну. Да уж, тогда брошенные шахты затопило и вынесло на поверхность тот самый клад, который какой-то очень запасливый делец сложил в эти закрома. Не меньше миллиарда советскими рублями…

При зарплате в сто двадцать — сто пятьдесят рублей на такой клад нужно было копить больше пятисот тысяч лет! А деньги выплыли и разлетелись пожухлой листвой по ближайшему лесу, укоризненно смотря ленинскими глазами на потомков.

Но это было в моем времени, а сейчас…

— Дядь Коль, ты оставайся пока тут. Я всё разузнаю, а потом приду. Никуда не дергайся и это… проследи за нашими друзьями, чтобы они лишний раз не поднимали шум, — кивнул я на пассажира Семяги.

— Ну, вырубить мента я всегда рад, — хмыкнул тот в ответ.

— Только не до смерти. Нам ещё мокрухи не хватало, — размял я плечи.

— Да ну тебя, даже и не думал, — отмахнулся Семяга.

Мне не понравилось то, с какой задержкой он сделал отмашку. Вроде бы покатал мысль в голове, осмотрел её с разных сторон, взвесил на ладошке, а потом отпустил на волю. И взгляд в сгустившихся сумерках не понравился.

А может это я себя только накручиваю?

Нервы, понимаете ли… Нервы вообще ни к черту!

Я кивнул и двинулся в кусты, в сторону колючей проволоки. Перемещение по ночному лесу то ещё удовольствие. Того и гляди наколешься на торчащую ветку или споткнешься о любезно подставленный корень. Но кое-как, с горем пополам, я вышел к колючему забору. Прихваченные из машины Семяги кусачки с легкостью открыли путь к заброшенным шахтам.

В конце девяностых, да и вообще на советских машинах редко у кого из водителей не было инструментов. У моих друзей тоже запасной комплект всегда хранился в багажнике. Машины могли закапризничать в любой момент, поэтому и приходилось иметь инструмент под рукой.

По памяти я направился в сторону пятачка, где был вагончик охранника. Сейчас я не знал — один солдат охранял заброшку или с ним ещё кто-то находился в паре? Надеялся всё-таки на лучшее. Если тут серьезная охрана, то мне не поздоровится. Поэтому крался неторопливо, пригибаясь к земле и скрываясь в траве.

Змей и всякую другую живность не боялся — по ночному времени большинство гадов спали. Они любили в основном теплый воздух и солнечный свет. Только цикады сопровождали моё передвижение, да пролетали порой летучие мыши.

Из окна небольшого вагончика светила лампа. Там пару раз метнулась тень. Я подобрался поближе и застыл возле входной двери, стараясь разглядеть то, что находилось внутри. Да уж, небогатое убранство.

Две лежанки по бокам, стол с телефоном и два стула. Вырезки из журналов, в основном полуобнаженные красотки, взирали со стен. Почти у самого входа подобие кухонного буфета с плиткой. На одной из лежанке валялся молодой солдат с сержантскими нашивками на погонах. Он листал толстую книгу и курил.

Второго человека не было видно. Или на обходе или…

Я осмотрелся по сторонам. Темно, нигде не видно блеска фонарика. Да и за то время, пока я крался, второй должен был как-нибудь себя проявить.

Меня чуть покоробило — а если сейчас тут нет никаких денег? Если их завезут позднее? Ведь такое богатство и под охраной всего двух человек? Или они просто охраняют брошенные шахты от мародеров, любителей поживиться цветным металлом?

Тогда выходило, что весь мой путь был проделан напрасно, и что ситуация с милицией очень и очень некрасивая. А то и вовсе…

Я отбросил эту мысль прочь. Если ничего не выйдет, то просто оставим гаишников здесь, а утром их развяжут. В это время мы будем уже далеко…

А может и не будем, если Семяга воспротивится.

Что же, всё можно узнать только опытным путем. А для этого нужно было проникнуть внутрь вагончика и всё разузнать у читателя в форме.

Я ещё раз осмотрелся, вдохнул, выдохнул, а после рванул дверь на себя. Русское раздолбайство помогло мне на этот раз. Солдат даже не удосужился закрыть дверь. А может был настолько уверен в себе, или просто поленился.

Он только успел вскинуть удивленно брови, когда человек в милицейской форме вихрем ворвался в небольшое помещение и проорал:

— Всем лежать! Работает ОМОН!

Про ОМОН я помнил только то, что его в прошлом году, третьего октября. Знал ли про это подразделение милиции солдат или не знал — мне некогда было уточнять. Я влетел и двумя ударами в лоб ввел доблестного охранника в состояние прострации.

Недостаточно…

— Ах ты сука!!!

В моем левом глазу взорвалась Вселенная. На миг я потерял ориентацию, но не отпустил солдатский воротник. Наоборот, ещё даже успел разок добавить, сунув ему в челюсть. Попал вскользь. Глаз моментально закрылся, остался только правый.

— Отпусти, пидар!

— Сам ты пидар! Лежать, сука!

Может быть, от испуга у служивого прибавилось сил, поскольку он вывернулся из-под меня и ринулся в угол, где находился АК-47. Я только успел подбить ногу, чтобы солдат не натворил глупостей. Он споткнулся и чуть-чуть не достал до ремня автомата.

Я коршуном налетел сверху и приложил молодого бойца лбом о деревянный настил. Раз! Два! Три!

Только после третьего раза солдат дернулся и затих.

Ох и здоров же бродяга. Вроде бы и щуплый на вид, а мощи в нем на трех здоровых бойцов набралось. Если бы не эффект неожиданности, то мог и расстрелять на хрен. Ну да, всадил бы обойму за здорово живешь.

Мне не улыбалось ловить молодой грудью стаю свинцовых пчел, поэтому я постарался обезопасить себя на всякий случай. Связав руки лежащего солдата его же ремнем, я выщелкнул на всякий пожарный патроны из рожка. Закатил цилиндрики под лежанку. Подумал и скрутил ещё и ноги солдату проводом от телефона, притянув за ступни к рукам. Так спокойнее, так вернее…

После этого я быстро прошелся по вагончику. Судя по количеству столовых приборов и стаканов, тут несли дежурство не по одному. Значит, рано или поздно появятся ещё люди…

— Мммм, — замычал лежащий на полу сержант.

Ого, как быстро очнулся. Здоровья и в самом деле вообще немеряно. Гвозди бы делать из таких людей, крепче бы не было в мире гвоздей…

Сержант поднял голову и повернул её вправо-влево. Его осмысленный взгляд остановился на мне. Лицо окровавлено, но кровь сочилась из рассеченной брови, на вид рана была неопасна. Он попытался дернуться, но ремень держал крепко.

— Ты кто, сука? Тут запретная зона! Тут радиация…

— Отвечай на мои вопросы! Ты один здесь? — спросил я, приседая возле лежащего. — Где остальные?

Парень сфокусировался на моем лице, перевел взгляд на погоны милицейской формы.

— Ты кто? Ты не мент, слишком молод для капитана! Ты же младше меня…

Пришлось отвесить леща лежащему. Хоть меня и коробило это, но терять время тоже не хотелось. Позади менты, которые уже очнулись. Позади Семяга, который мог сдриснуть в любую секунду. Позади много ещё чего, что вовсе не нужно было оставлять.