Кодекс пацана. Назад в СССР (СИ) - Высоцкий Василий

— Я спрашиваю, ты отвечаешь! Понял? Не слышу!

— Да понял… Отпусти! — лежащий снова задергался.

Ремень отчетливо заскрипел. Того и гляди вырвется. Ух и дури же у этого сержанта…

— Лежи и будешь жив! — я приставил ствол автомата к его виску. — Отвечай, где другие? Считаю до трех. Или ты будешь играть в партизана и сдохнешь за пустые шахты? Раз… Два…

Я передернул затвор и затаил дыхание. Если солдат воспротивится, то придется раскрывать свой блеф. Нечем было стрелять, патроны валялись под лежанкой.

— Я тут один. Мишка съе…лся в Небылое к подруге… — буркнул солдат.

Мысленно я выдохнул. Всё-таки блеф не прошел вхолостую. Да и про деньги солдат явно не слышал ничего, иначе мог бы и промолчать.

— Где вход в шахты? — я снова ткнул стволом в висок сержанта.

— Они запломбированы…

— Одна из трех открыта. Какая?

Солдат зыркнул на меня. Похоже, что не ожидал подобной осведомленности от постороннего.

— Да-да, я многое знаю. Будешь врать — не увидишь рассвета. Первая, вторая? Или третья?

— Да мне пое…ть! Хочешь стрелять — стреляй, пидар! Думаешь, я зассал? Да х… тебе на рыло, гнида! — опять задергался сержант. — Я тебя не боюсь! Я таких на гражданке давил и сейчас раздавлю!

Мда, лишние крики мне ни к чему, поэтому пришлось успокоить солдата, вырубив его прикладом. Как только он среагировал на третью шахту, то большего мне и не требовалось. Я на всякий случай проверил крепость веревок и отправился к дальней от нас ракетной шахте.

Глава 10

«Если тебе предложили попробовать себя на сцене или подготовить тебя, например, к конкурсу красоты, спроси, не стесняясь, когда ты можешь подойти вместе родителями и куда»

Памятка «Правила поведения на улице»

Прихваченный у горе-охранников фонарь разгонял полумрак достаточно, чтобы не наступить на ржавую арматуру или не провалиться в кротовую нору.

Мда, эти существа чуяли подземную жизнь и держались подальше от шахт, а сейчас, когда пугающие вибрации прекратились, развили бурную деятельность. Наставили своих дырок в земле, чтобы нормальные люди ноги ломали.

Вскоре показался первый вход в шахту. Я обошел его по дуге. Мало ли каких неприятностей оставили поблизости, чтобы не шастали мародеры. Под ноги следовало смотреть особенно внимательно.

Молодые березки шумели под порывами ветра. Им вторили цикады, стремясь заявить о себе миру. Звезды смотрели на одинокую фигурку на Земле, которая осторожно передвигалась по траве.

Луны не было видно, похоже, что сегодня взяла выходной. Ну что же, должна же она отдыхать в конце-то концов. Даже люди не могут работать без выходных, чего же говорить о небесных скитальцах.

Нужный вход только для вида был закрыт на здоровенный ржавый замок. При использовании лежащего неподалеку прута арматуры дужка легко отвалилась. Я приготовился было к упорному труду в ночную пору, но тут мне повезло.

Заскрипев так, что ближайшие цикады заткнулись от недоумения, дверь отворилась. На меня пахнуло спертым запахом непроветриваемого помещения. Я шагнул внутрь, не осветив как следует порожек и едва не навернулся в шахту — обманка в виде положенного куска фанеры прогнулась и угрожающе заскрипела. Только реакция молодого тела и спасла меня от падения. Я отпрянул в тот миг, как должен был перенести вес тела и рухнуть вниз.

А ведь на вид, как и остальные бетонные плиты. Даже не скажешь, что это всего лишь лист припорошенной пылью и набросанными сверху камешками. Блин, рано расслабляться. Очень рано!

Я прихватил с собой арматурный прут, которым открыл недавно дверь. Может пригодиться на случай подобных вот ловушек. После этого перешагнул ловушку по левому борту и двинулся к лестнице в глубокую шахту, постукивая перед собой прутом, подобно слепцу, идущему по улице.

Бетонное жерло уходило в темноту. Ржавая лестница с кряхтением приветствовала меня, когда я начал спуск. Всё-таки чертовски неудобно было спускаться с фонарем в одной руке и арматурным прутом в другой. Пришлось на площадке перевязать прут на манер ниндзя из фильмов за спиной.

Кто знает — что там внизу, может быть одичалые крысы размером с собаку? А так хоть отмахнуться получится.

Капли воды с бетонного купола падали вниз и бухали на какой-то лист железа, гулко отдаваясь в шахте. Редко, но это всё равно действовало на нервы. Казалось, что из глубины шахты неторопливо брел какой-то великан.

Порыжевшие от времени прутья лестницы не гнулись и не ломались, за что я им был уже невероятно благодарен. Они благополучно довели меня до самого низа. Стоило моей ноге коснуться пола, как тут же раздалось шуршание и писк.

Мда, касательно крыс я угадал. Правда, не такого огромного размера, каким мне почудилось, но всё равно здоровенные. Они провожали меня настороженными взглядами, словно примеривались — как бы вырвать слепящую штуку из рук двуногого и тогда наброситься всем скопом на вкусного глупца?

Пришлось доставать своё оружие. Мало ли — вдруг какой-нибудь крысе придет в голову не дожидаться погасшего света? Да и перед собой не мешало бы пошарить. Ловушек могли наставить немало.

Я шел мимо разоренных помещений. Стены в потеках, на полу мусор и отходы. Всё более-менее ценное было уже вывезено. Металлические двери и другие вещи пока ещё не попались на глаза мародерам, но это не за горами. И всё-таки я нашел заветную дверь, которая была закрыта на массивный замок. По пути встретились всего два капкана — не так уж много для клада за дверью.

Массивный замок через полчаса поддался уговорам арматурного прута и дверь открылась…

— Ни хрена себе… — вырвалось у меня.

В гробовой тишине эти слова раздались пугающе одинокими. Как будто я произнес их посреди бескрайнего космоса…

Моему взору открылась большая комната, доверху набитая мешками. Содержимое мешков просвечивалось в трех местах — спрессованные пачки денег выглядывали из прохудившейся ткани. А может и не прохудились, а до них добрались вездесущие крысы?

Денег было так много, что я пару раз вздохнул и выдохнул. Неожиданно участился пульс, а по спине поползли мурашки.

До денежной реформы девяносто первого года у меня оставалось ещё чуть больше полутора лет. До того момента, как начнут грабить народ…

Да уж, реформа Павлова по обмену денег будет тем ещё посленовогодним подарком!

Реформой предусматривалось, что пятидесяти и сторублёвые банкноты образца шестьдесят первого года подлежат обмену на более мелкие банкноты образца того же года, а также банкноты пятьдесят и сто рублей образца девяносто первого года. Вот только сроки…

Сроки обмена были катастрофично маленькими — всего три дня с двадцать третьего по двадцать пятое января (со среды по пятницу). Обменивались не более тысячи рублей на человека — возможность обмена остальных банкнот рассматривалась в специальных комиссиях до конца марта девяносто первого года.

О реформе будет объявлено в девять вечера, когда практически все финансовые учреждения и магазины уже были закрыты. В крупных городах европейской части страны некоторые люди в ближайшие часы после этого смогли разменять имевшиеся у них сторублевые банкноты в кассах метро, железнодорожных вокзалов и у таксистов (многие кассиры и таксисты, занятые работой, ещё не знали об оглашении указа). Некоторым удалось отправить крупные денежные переводы в отделениях почты при вокзалах, работавших до полуночи. Некоторые покупали за злосчастные банкноты в кассах железнодорожных вокзалов и аэропортов билеты на дальние расстояния на несколько дней вперёд, а потом, после окончания обмена, сдавали эти билеты и получали деньги. В общем, вертелись, как могли.

Можно сказать, что страна в эти дни не работала. В первые два дня в обществе царила паника — люди фактически штурмом брали сберкассы. Особенно волнительными эти дни оказались для людей пожилого возраста, которые боялись не успеть сдать старые деньги.