Дураки умирают по пятницам - Эрл Гарднер

– Вы что, опять хотите что-нибудь из меня выудить?

– Нет, это просто, как говорится, заметки на полях.

– Ну хорошо, продолжайте свои заметки.

Китли задумчиво улыбнулся:

– Возьмем, к примеру, этого привратника. Это же типичный случай. Дафна все время старается держать его возле себя. Постепенно она превратила его в своего раба. Он же ненавидит находиться в услужении. Правда, на машине кататься любит, это даже доставляет ему удовольствие. Знаете что, Лэм?

– Нет, – ответил я. – Что именно?

– Ей в известной мере доставляет удовольствие мучить его, давая такие поручения, которые он ненавидит. Она – кошка, большая кошка, а он – мышонок. Положение слуги делает его совершенно беспомощным.

– Я думал, что вы никогда не бываете у них в доме. Откуда же у вас такая информация?

Он задумчиво посмотрел на меня и нарочито таинственным тоном произнес:

– Что ж, мне зарубить свою наседку?

– Вы намекаете на золотые яички?

– И все-то вы хотите знать!

– Чем больше, тем лучше!

– Для кого?

– Для меня. Для кого же еще?

Его лицо немного скривилось.

– Теперь я убежден, что вы собираетесь втянуть меня в это дело – в интересах своего клиента. Но у меня к вам деловое предложение. Ничего особенного. Я предоставляю вам полную свободу защищать вашего клиента так, как вы считаете нужным. Единственное, о чем я вас прошу, это передавать мне всю информацию, которую вы получите. Идет?

– Нет.

Он надул губы:

– О бог ты мой, а вы совестливы.

– Я не могу в ОДНОМ деле служить одновременно ДВОИМ.

– Откуда вы знаете, что их двое?

В этот момент я услышал, как во входную дверь постучали. Но не успел я подняться, как Берта уже ее открыла. За дверью стоял Формби и спрашивал меня. Берта спросила:

– Ты будешь говорить с этим человеком?

Формби выглядывал из-за ее плеча.

Китли бросил:

– Ну, я пошел. Ведь я приходил только поболтать.

– Мне подождать? – спросил Формби.

– Нет, проходите сразу сюда, – сказал я. – Мистер Китли, разрешите вас познакомить с мистером Формби. – И добавил: – Это тот человек, с которым я только что говорил по телефону. Вы же думали, что это фальшивый звонок.

– Вам обязательно нужно подкусить меня? – спросил Китли.

– Это очень трудно сделать… – Потом я повернулся к Формби: – Я думаю, что свое дело вы сделали. Мне больше ничего не нужно. Сейчас выпишу вам чек.

– О, это необязательно. Я составлю счет и завтра же заброшу его к вам. Потом вы сможете…

– Нет, я хотел бы отдать вам деньги сейчас же, – сказал я, открывая ящик письменного стола.

Берта сразу вмешалась:

– Что это за странный способ оплачивать услуги, Дональд? Почему бы ему не оформить счет и завтра…

– Потому что меня завтра, по всей вероятности, здесь не будет.

Я взял чековую книжку и, держа ее в руке, чтобы никому не было видно, написал на чеке: «За этим человеком нужно проследить. Ждите его внизу». После этого я расписался и вырвал чек.

Формби бросил взгляд на чек, и я заметил, что Китли наблюдал за ним. Но Формби и глазом не повел, читая мою записку. Потом он сложил чек и положил его в бумажник.

– Большое спасибо, мистер Лэм. Если у вас будет еще дело ко мне, вам достаточно только позвонить. Я всегда буду рад помочь вам.

– Спасибо, Формби, – сказал я.

Он кивнул Китли и равнодушно произнес:

– Был рад познакомиться с вами.

После этого он вышел, а Китли заметил:

– Я начинаю считать вас честными людьми. Теперь я верю, что этот человек действительно звонил вам. Он был занят по этому делу, Лэм?

Я произнес с достоинством:

– Нет, по другому. У нас есть клиент, который хотел знать, из чего состоит луна. Этому человеку было поручено поймать лунный луч с помощью особого прибора и отвезти его в лабораторию, чтобы там можно было сделать анализ.

– Это очень интересный вопрос, – с воодушевлением заметил Китли. – Я сам часто им задавался. Но при этом нужно обязательно учесть, что анализ удается только в том случае, если в одну и ту же алюминиевую посуду вместе с лучами положат мухолова.

– Об этом мы уже подумали и распорядились изготовить специальную посуду.

Берта спросила:

– Вы что, оба с ума сошли?

– Всего лишь маленькая шутка, – ответил Китли. – Мистер Лэм и я отлично понимаем друг друга. Не правда ли, мистер Лэм?

– Во всяком случае, я надеюсь, что мы друг друга понимаем, – ответил я. – Я даже убежден в этом… Ну, всего хорошего.

Китли низко поклонился Берте и пожал мне руку.

– Спокойной ночи, – сказал он. – Я пришел к выводу, что вы оба приятные люди.

Молча мы смотрели ему вслед, пока он проходил по приемной и закрывал за собой дверь.

– Что, собственно, было нужно этому парню? – спросила она.

– Хотел поговорить с нами о земельных участках.

– Чепуха! Чего он действительно хотел?

– Я думаю, что он хотел выведать, продолжаем ли мы заниматься этим делом или же закрыли его, поскольку Баллвин уже отравлен.

– А зачем это ему нужно? – спросила она.

Я взял шляпу.

– К сожалению, у меня сейчас нет времени, чтобы высказывать беспочвенные предположения. У меня есть дела.

– Куда ты идешь?

– Куда-нибудь.

Когда я закрывал за собой дверь, она стояла с багрово-красным лицом, бросая на меня свирепые взгляды.

Глава 9

Как я и предполагал, открыть дверь дома на Лексбрук-авеню не представляло особых трудностей.

Я взбежал на третий этаж, прошел по коридору и осторожно постучал в квартиру Рут Отис.

Послышался какой-то шорох, после этого звуки стихли. Я выждал немного, а потом постучал в другой раз – тихонько, кончиками пальцев.

– Кто там? – послышался голос Рут.

– Я пришел по поводу вашей машины.

– Надеюсь, вы отбуксировали ее в гараж?

На это я ничего не ответил.

Она приоткрыла слегка дверь и осторожно выглянула. Увидев меня, она удивилась:

– Ах, это вы, мистер Лэм! – Она хотела открыть дверь, но передумала и, наоборот, захлопнула ее. – Я не одета.

– В таком случае накиньте что-нибудь на себя.

– Что вам нужно?

– У меня очень важное дело, – сказал я.

Несколько секунд было тихо. Видимо, она мысленно прокрутила все возможные варианты. Потом открыла дверь и предстала передо мной в пижаме и халате. На ногах были домашние туфли с меховой окантовкой. На стуле валялась газета, которую она, видимо, собиралась читать, когда ляжет в постель. Стенная кровать была опущена, и комната сразу показалась темной. Стул, стоящий под лампой, был единственным, на что можно было присесть. Другие она поставила вдоль стены, чтобы освободить место для кровати.

– Так в чем дело? – спросила она. – Я думала, что с машиной вы все уже уладили.

– Присядьте, Рут, я должен с вами поговорить.

Она неуверенно посмотрела на меня, а потом опустилась на кровать.

– Вы ненавидите Дафну Баллвин, не так ли?

– Когда я это вам говорила? – хмуро ответила она.

– Прошу вас, не будем играть в прятки. Речь идет об очень важном деле. И я бы хотел получить от вас еще кое-какую информацию.

– Зачем?

– Эти сведения могут оказаться очень важными и служить как моим, так и вашим интересам.

– И что вы хотите от меня узнать?

– Какие чувства вы действительно питаете к Дафне Баллвин?

– Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.

– Кто?

– Только она… Дафна Баллвин.

– Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?

– А к чему мне было скрывать?

– Вы ее ревнуете?

– Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?

– Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.

– Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?

– А разве нет?

– О бог ты мой, да что вы говорите? Конечно, нет.

– И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?

Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:

– Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда – да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то – нет!

– Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?

– Можно сказать и так. Она входила как королева, не замечая меня, и вообще вела себя так, будто меня вовсе не существует. Можно было подумать, что я туфли ей чистить недостойна. И что меня возмущало еще: она даже не старалась скрыть своих чувств ко мне. Пациентам в приемной это сразу бросалось в глаза. И это меня приводило в бешенство.

– В такое бешенство, что вы отправились в аптеку, купили яд и подсунули ей его.

– Мистер Лэм! О чем вы говорите?

– Я говорю о том, что миссис Баллвин дали смертельную дозу мышьяка.