Вежливость королев - Надежда Первухина

Одним словом, «Парамон» в одночасье перестал существовать как юридическое лицо и место, где столько времени работала стриптиз некая Карина Свердлова.

Да и о Карине более не было ни слуху ни духу. Словно и она в одночасье перестала существовать. Во всяком случае, для этого мира.

— Где я? — голосом, похожим на писк полузадушенной мыши, осведомилась босая девушка с обнаженной грудью.

— Где я? — голосом, напоминавшим звон упавших на каменный пол клинков, поинтересовалась молодая дама в сером платье, обтягивавшем ее, словно вторая кожа.

И тут они, в смысле дамы, впервые посмотрели друг на друга.

— Кто вы? — строго спросила странную полуголую девицу Кириена и с запоздалым страхом поняла, что говорит вовсе не на языке родной Монохроммы.

— А вы кто? — в свою очередь вытаращила глаза Карина и ахнула: она понимала, что говорит и что у нее спрашивают, только вот слова были совсем незнакомыми.

«Видимо, в тренировочном зале меня поразил разрыв сердца, и душа моя, расставшись с телом, попала в это странное место… — размышляла архелая. — Какой позор умереть такой смертью! Я всегда мечтала лишиться жизни на поле боя, на холме из трупов убитых мною врагов…»

«Я, видать, померла. Тот маньяк меня затрахал до смерти и порезал на порционные кусочки. А это я теперь в аду нахожусь, за грехи свои тяжкие…» — вяло предположила стриптизерша.

Хотя на ад герцогская парадная опочивальня менее всего походила. Сюда по приказу Рено и просьбе ополоумевшего от восторга Уильяма (ведь его непостижимый рассудку и официальной науке Тарсийского Ожерелья опыт удался! Ликуйте, други! Трепещите, враги!) слуги принесли лишенных сознания, безвольных и едва живых женщин. И хотя, по предупреждению Гогейтиса, последствия его опыта могли оказаться весьма мрачными, женщины, прошедшие Систему Окон и Зеркал, выжили. Без видимых телесных либо душевных повреждений. Причем Кириена и Карина одновременно пришли в себя, одновременно же и принялись осматриваться, не пытаясь подняться с мягких низеньких кушеток, на которых лежали друг напротив друга.

Стены парадной опочивальни были обиты драгоценным шелковистым материалом, на котором вышитые разноцветными блестящими нитями пышные цветы, деревья и неведомые птицы даже раздражали глаза своей невообразимой пестротой. Прямо напротив кушеток располагался большой камин с матовым, молочной белизны стеклянным экраном, рассеивавшим яркое пламя, делая его приятным для глаз. В глубине полутемной комнаты угадывались очертания огромной кровати под балдахином, нависавшим, как черно-золотая туча. У подножия кровати невысокие продолговатые чаши в форме лодок были заполнены серебристо-серыми крупными цветами, каких Карине не приходилось видеть. А еще в комнате витал странный, сладковатый, но в то же время нежный аромат, от которого голова становилась ясной и легкой.

— Это, наверное, цветы так пахнут, — высказалась Карина, потому что молчание ее угнетало. А еще ее мучила мысль о том, что женщина напротив ей почему-то знакома…

— Да, похоже, что это цветы, — согласилась женщина и вздохнула. — Хотя я никогда толком не знала, что означает слово «цветы»… Однако это сейчас не столь важно Позволите ли вы мне свести достойное и лестное для меня знакомство с вами?

В ответ Карина захлопала глазами. Такого архаического оборота речи ей сроду слыхать не приходилось. Тем более, повторимся, ничего близкого родному языку стриптизерши Свердловой в разговоре даже и не наблюдалось.

И все же Карина поняла, что не ответить будет невежливо.

— П-почту за высокую для своего недостоинства честь, — сглотнув слюну, выдала она фразу, вовремя влетевшую в сознание из какой-то давным-давно читанной книжки. То ли Джейн Остин, то ли Шарлотты Бронте. Начитанность помогла. Во взгляде незнакомки наблюдательная Карина заметила неуловимую, но, как оказалось впоследствии, разительную перемену к лучшему.

Поначалу незнакомка смотрела на полуголую Карину приблизительно таким взглядом, каким хозяйка одаривает не вовремя принявшуюся за чистку ковров служанку.

Теперь взгляд изменился.

Так смотрят не на стриптизершу или домработницу. Так смотрят на равную.

Карина не могла не подумать, что это ей почему-то приятно.

Меж тем женщина в сером платье неуверенно, словно проверяя, слушается ли ее тело, встала и подошла к Карининой кушетке. Стриптизерше тоже неловко стало лежать, и она торопливо вскочила, стыдливо прикрывая ладонями грудь.

Теперь они стояли друг напротив друга.

Кириена склонилась в поклоне, который Первым Церемониалом Монохроммы трактовался как «общепредупредительный».

Карина, за неимением других знаний, поклонилась исконным «русским поясным».

И только теперь женщины внимательнее осмотрели друг друга.

И Карина Свердлова вдруг поняла, что ей казалось таким знакомым в этой надменно красивой даме.

Дама выглядела точно как Карина, только, пожалуй, лет на пять-шесть постарше.

Главное, волосы были — один в один.

И глаза — с непонятным грозовым оттенком.

— Кириена Суорд, — церемонно представилась дама.

— Карина Свердлова. — Карина, окончательно застыдившись своей наготы, скрестила руки на груди и в такой позе стала похожа на известную статуэтку, вручаемую в качестве высокой кинематографической награды.

Женщина со звучным именем Кириена пристально посмотрела на девушку:

— Вы очень похожи на меня. Словно сестра-близнец. Это так странно.

— Да, я это тоже заметила… Что такое?!

Ничего особенного. Кириена просто вытянула указательный палец и невесомо коснулась им прядки Карининых волос.

— Вы не бесплотный дух, — констатировала она при этом.

Карина в долгу не осталась и, перехватив запястье своего двойника, резюмировала:

— Вы тоже не привидение.

Женщины растерянно опустили руки.

— Как вы думаете, почтенная Карина, мы умерли? Или пребываем в неком состоянии, которое еще неизвестно ни жизни, ни смерти?

«Почтенная Карина» еще раз осмотрелась вокруг, оглядела Кириену, себя и изрекла:

— А фиг его знает!..

— Фиг — это ваше божество, покровительствующее мертвым? — незамедлительно поинтересовалась Кириена. Официально ее родина декларировала так называемый рациональный политеизм, поэтому знание о каком-либо новом божестве не считалось еретическим противоречием.

— А? Нет, фиг — это… Это типа оборот речи такой. Но теперь я думаю, что фиг — это и вправду божество. Только покровительствует оно живым. Особенно попавшим в такие вот… переделки. Извините, я наверное, не очень точно выражаюсь…

Вот за это Карина зря извинялась. Она если и выражалась, то всегда со снайперской точностью. Но девушке почему-то не хотелось, чтоб об этом узнала ее строгая и прекрасная копия.

— Поначалу я так и думала, госпожа Кириена, — деликатно продолжила она, — что и вы и я наверняка померли. Хотя я всегда считала, что уж если отправлюсь на тот свет, то тогда тела своего лишусь и буду похожа на легкий такой туманчик…

— По учению наших апологетов, и я, перейдя в одну из предвечных стран Немятежного Мира, должна была лишиться бренной оболочки, — задумчиво ответила Кириена, и тут ее просто не могло не осенить. — Но если мы все еще пребываем в наших телах, то, значит, мы не мертвы?! Да и место, в которое мы попали, сложно назвать обителью смерти… — Кириена подошла к камину, присела на корточки, протянула руку к пламени. — Оно настоящее! Здесь нет ничего призрачного!

— Это радует, — рассеянно отметила Карина, завороженным взглядом рассматривая подвешенные под потолком хрустально сверкающие капли, покачивающиеся на серебряных нитях. — Тогда мы просто попали в какую-нибудь сокровищницу… К примеру, арабских шейхов…

— Здесь такие удивительные цвета… — в упоении проговорила Кириена, не слушая своей новой знакомой, — Я еще никогда не видела ничего подобного!

Кириена подошла к стене и внимательнейшим образом принялась разглядывать яркие вышивки. Карина отвлеклась от хрустальных подвесок и тоже присоединилась.

— Классно. То есть великолепно, — сказала она. — Ручная работа, наверняка. И как вышивали: даже стежков не видно! Ой, а вот эти цветки очень похожи на наши садовые гвоздички, вот эти алые и ярко-розовые!

Кириена водила пальцем по букетам узоров словно слепая:

— В Монохромме нет таких цветов. Нет алого, розового и вот этих…

— Голубой? Зеленый?

— Да. И вот этих…

— Желтый?! Лиловый? Сиреневый? Ошизеть! Это что же за Монохромма такая? Страна? Или… планета?

Похоже, Карину посетила вполне здравая мысль, что она похищена инопланетянами для зверских опытов и надругательства над личностью. А Кириена — тоже подопытный объект, только ее не с Земли, а с другой планеты либо галактики сперли. И тоже будут всячески измываться.