Тринадцатая стихия - Анджей Ваевский

Сталь адъютанта пришлась в аккурат на меч Аша, и генерал снова увидел тот самый звериный оскал. Друид жаждал крови. Жаждал смерти, но просто умереть был не согласен. Безумие плескалось в янтарных глазах. Но здесь не было противников для него – слишком хрупки и неопытны были эти светлые, чтобы утолить жажду крови раненого зверя.

Меч вышел из спины адъютанта – Аш всадил клинок по самую рукоять. Всё произошло настолько быстро, что отреагировать не успел никто. Генерал понял, что долг чести не позволит ему оставить всё как есть и просто проехать мимо, да и сам обезумевший друид никого не отпустит. И понял, что не сможет победить взбесившееся чудовище, на которое походил сейчас сумеречник, злобно рычащий, облизывающий кровь с выдернутого из тела меча.

Стычка была короткой и ожесточенной: генерал бросился на Аша в стремлении отомстить, воины последовали за командиром. Сумеречник жадно ухмыльнулся и ринулся на них, на ходу вынимая второй меч и становясь вдвойне опасным. Сталь зазвенела о сталь, друид вертелся волчком, отражая удары, градом посыпавшиеся на него, пытаясь удачным выпадом ранить нападающих.

Неглубокие раны не могли его остановить. Он упивался сражением, пусть и коротким, пусть исход его был ясен: Ашу необходимо было выместить всю свою боль, и он вымещал ее в убийстве. Один за другим падали светлые. Генерал держался дольше остальных – более опытный боец, он с трудом, но всё же уворачивался от жестких выпадов Аша, даже пару раз серьезно зацепил, ранив друида в левое плечо и всадив меч в бок под грудной клеткой. Но то ли не задел важных органов, то ли берсерк вовсе не чувствовал боли – очередной взмах его клинка достиг цели, снеся голову генерала с плеч.

Редкие путники шарахались в сторону и предусмотрительно падали наземь – в местах, где войны чаще, чем дожди, все привыкли к тому, что иногда воины впадают в ярость безумия. Любой житель Перекрестка знал: если встретишь такого, нужно замереть, а лучше – лечь на землю. Не заметит, пройдет мимо в поисках того, кто станет его жертвой. Острия окровавленных мечей оставляли борозды в пыли дороги, обезумевший друид рассеянно смотрел по сторонам, выискивая соперника. Желая гибели. В вечерних сумерках он дошел до Проклятого леса и победно оскалился: остатки памяти говорили, что здесь он точно найдет то, что ищет. Потерявший рассудок Аш шагнул сквозь невидимый барьер навстречу смерти.

Сомнительная удача не заставила себя долго ждать: друид чувствовал всякую мелкую мерзость, ошивающуюся поблизости, но не решающуюся напасть. Однако, в безумной ярости ища врага для последней битвы, он вышел к логову неизвестной но, судя по размерам жилья, довольно большой твари, которая поторопилась показаться и заявить права на свою территорию, нагло нарушенную Ашем. Друид хищно осклабился в ухмылке, не предвещающей твари ничего хорошего: легкого обеда ей точно не будет.

– Да что вы все молчите? Вы хоть понимаете, что происходит? – закричала Тар.

– Но разве мы не этого хотели? Разве это не поможет ифирину вырваться из плена? – вопросом на вопрос ответил Йей.

– Да вы ослепли, что ли? Его душа в огне, я слышу, как в этом пламени сгорает ифирин, я слышу его крик! – вмешалась Сел, присоединяясь к Тар.

– Сделай что-нибудь, он же там погибнет! – запаниковал Йей, бросаясь к огненной Ифи.

– Я ничего не могу с этим сделать, этот огонь мне не подчиняется, – беспомощно развела руками Рин. Она была напугана и не понимала, как ее стихия может её не слушаться.

– Потому что это не твоя стихия, – спокойно произнес Йут, и все обернулись к нему, наконец-то заметив, что он тоже есть. Всегда был здесь, и вообще не любил покидать сердце лабиринта, в отличие от того же Риза, который вечно где-то летал. Долетался.

– Что это за огонь, почему ифирин не может вырваться? Ведь друид так слаб сейчас, он беззащитен, – зашелестели голоса наперебой.

– Это огонь тринадцатой стихии, обратная сторона огня, – меланхолично молвил Йут, наслаждаясь тем, что его наконец-то слушают.

– Ты, верно, шутишь, нас всего двенадцать, – влез Тил.

– Нет, он прав. Тринадцатая существует. Она не связана, она сама связать кого угодно может, – решил вмешаться Саз.

– Ну да, вас тогда еще не было, когда ее создали, но мы-то с Сазом это помним, – Йут намекнул на то, что он, Итог, и Время-Саз были задолго до создания других стихий.

– Ты знал, ты это знал? То, что она вмешается? И что оно вообще такое – тринадцатая стихия? – все опять смотрели на Йута. Все, кроме Саза. Он и так знал ответ.

– Я не сказал бы, что у нее есть точное определение. Наверное, тот, кто сможет понять, что такое эта тринадцатая, – станет новым Пламенем Мироздания. Я не знал, что она вмешается, но предупреждал, что вы чего-то не учли.

– Как ты мог не знать? Ты же всегда знаешь, к чему приведет то или иное действие.

– Ага, знаю. Вот только, если хоть краем зацепить тринадцатую, то всё летит кувырком, и нельзя с уверенностью предсказать, что будет так, а не иначе. У нее вообще на всё свой взгляд, и если уж приложит руку к чему-то, то и миры могут сгинуть. Так уже было, верно, Саз?

– Угу, было, – задумчиво произнес Саз: ему явно не нравилось вспоминать те события.

– Вы, случайно, не о разбивании Зеркала?

– О нем, именно о нем.

– Ее рук дело?

– А то чьих же еще. Ее.

– Но что теперь-то делать? Да пусть ее, эту тринадцатую. Что делать сейчас? Ведь он погибнет, не уничтожит артефакт, не освободит Риза и Кир, зато сожжет ифирина. Вы хоть представляете, что будет?

– А я вас предупреждал, не играйтесь в такие игры, – отмахнулся Йут и сделал вид, что это его не волнует.

– Саз, что нам делать?

– Я ничего тут не могу решить. Только Йут и сможет развязать эти узелки.

– ЙУТ!!!

– Какие же вы шумные. Будете знать в следующий раз, как не слушать старших.

– Но, Йут, миры погибнут. Думаешь, нас за это по голове погладят?

– Ладно. Выбора у меня нет, всё равно все завязаны. Отправиться в услужение этому колдунишке я не хочу, так что придется постараться разгрести кашу, которую вы заварили. И делать только то, что я скажу.

– Согласны!

– Саз, его душа почти сгорела. Если ты ускоришь рождение зверя, он заполнит пустоту – но лишь при одном условии. Сел, я знаю, ты сумеешь: сотри из его памяти эту девицу. Иначе огонь не потухнет до тех пор, пока не уничтожит эльфа.

– Слушаемся.

– Это единственное, что мы можем сделать. Забыв причину своего безумия, он успокоится и сможет выжить. Рождение зверя даст хорошую встряску и пробудит жажду жизни, так что Саз, поторопись, – было в этом что-то смешное – торопить само Время.