Тринадцатая стихия - Анджей Ваевский

Селение было небольшим – десятков семь дворов, по крайней мере, так показалось Гинтре при беглом осмотре. Крепкие добротные деревянные срубы домов под тесовыми крышами, обширные подворья. Вокруг селения – поля и огороды, чудь дальше – пастбища для выпаса скота. По укатанной телегами грунтовке улиц носятся детишки, играя в салки. Гинтра вошел в распахнутые ворота и застыл, глядя на умиротворенность сельской пасторали. Поверить в то, что это оборотни, было сложно. Сам он всегда считал себя монстром и не мог представить, что можно жить вот так, являясь зверем. Может, Аш все-таки ошибся, и это люди, как и думал Гинтра всё время, живя бок о бок с ними, но не приближаясь?

– Ой, дядя, вы кого-то ищете? – веснушчатая девчонка-подросток подбежала к Гинтре.

– А? Да я… рынок… наверное, – оборотень растерялся и слегка оторопел.

– Рынок? Да вон там, в самой середине. Идите прямо, не сворачивайте, – защебетала девчушка.

– А ты… и вправду оборотень? – решился таки спросить то, во что не мог поверить.

– Ой, да вы нас не бойтесь, у нас тут мелкие все, мы людей не трогаем. Нет ни волков, ни даже рысей. Они поодиночке живут обычно, а не в селах, – при этом девочка стащила с волос косынку и из-под нее вынырнули лисьи уши. А из-за юбки полыхнул пожаром рыжий хвост.

– А… у вас все такие? С хвостами? – удивился Гинтра.

– Не все, конечно же. Просто мне так нравится, – расплылась в улыбке девочка-лиса, схватила его за руку и потащила за собой. Оборотень не успел опомниться, как оказался на небольшой площади посреди селения, где расположился ряд торговых лотков.

– Дядя Макас, тут ограбленный, рынок ищет, – позвала кого-то девочка, и этот кто-то показался из глубины лавки.

– С чего взяла, что его ограбили? – спросил тот, кого назвали Макасом.

– Да на нем нет ничего кроме плаща, – лисичка покраснела.

– Ой, вы не подумайте, у меня деньги есть. Кошель сохранить удалось, – невнятно пробормотал Гинтра, торопясь объясниться, пока не началась неразбериха. Мысль девочки об ограблении показалась ему удачной, за нее решил и держаться.

Гинтра вернулся к вечеру и принес не только одежду, но и немного кое-какой снеди – не всё же зайцами да куропатками питаться. И выглядел по возвращению так, словно на него вылили ушат ледяной воды.

– Э, ты чего это?

– Не понимаю… они меня за человека приняли. Еще и успокаивали, мол, не бойся, селение у нас «мелкозверевое», крупных хищников нет, а остальные все спокойные и за людьми не охотятся. Аш рассмеялся.

– Ты ведь мне жизнь спас.

– Мне кажется, ты ею не особо дорожил.

– С чего ты взял?

– Да как тебе сказать. Желающий пожить подольше не сунется израненный в логово тварей из Проклятого леса. И уж точно не станет с ними сражаться до тех пор, пока не разорвут на части.

– Хм, тут ты прав. Вот только это не похоже на меня. Ну не в моем характере такое безрассудство.

– Да ты как раз без рассудка и был. Безумец.

– Странно. Может, из-за слишком раннего пробуждения волка мой разум помутился?

– Тебе видней. Я говорю лишь о том, что видел.

– А сам-то что там делал?

– Хех, длинная история, сложная. Поймешь ли, не осудишь?

– Я вроде из понятливых и пока что никуда не тороплюсь, да и не судья тебе.

В тот вечер в таверне собралось много вооруженных людей. Мечники-паладины, следопыты, наемники всех мастей, гарнизонные княжьи воины. Кто за честь и славу, кто за справедливость, а кто и за золото – все, так или иначе, решили принять участие в охоте на чернокнижника, который вот уж год баламутил честной люд, усеивая изуродованными трупами окраины столицы княжества. Правитель долго пытался бороться собственными силами – изловить нечестивца, призвать к ответу и казнить, – но колдун попался непростой, и не было никакой возможности найти на него управу. Вот и решил князь собрать всех, кто владеть оружием способен. Наемники за деньги подвизались, воинам было достаточно приказа, а паладины – те за имя доброе против всякой нечисти всегда готовы.

Он прошел в открытую дверь таверны размашистым шагом, отчего белый плащ развевался за спиной, хотя ветра и не было. Медальон капитана выблескивал на груди вошедшего щедрым золотом. Орден паладинов. Многие наемники вжали головы в плечи, узнавая молодого рыцаря. Молодого для столь высокого звания. Ему было лет тридцать по виду, а в этом возрасте мало кто достигал в ордене таких высот, как капитанский чин. И дали ему этот чин явно не за орлиный взгляд темно-карих глаз. Большинство присутствующих узнали паладина, который покрыл славой свой щит столь густо, что был прозван «Разящим Во Славу Господню». Или на языке древних – Гинтра.

Капитан был выходцем из простолюдинов и так и не набрался лоска и тщеславия, несмотря на чин. Он так и остался мужиковатым простаком в поведении, но был неглуп, сдержан, уверен в себе и своей силе. И не напрасно. Его происхождение выдавала лишь речь, которая так и не стала изящной, поскольку все же больше времени паладин проводил в битвах, а не за книгами и не на балах в княжьем замке. Фанатиком религиозным не был, но Слово Божье чтил сильнее многих, за веру и за честь крушил врагов бесстрашно, за что и удостоился славы.

– Капитан! Нашли! – в таверну вбежал безусый юнец, что был посыльным в ордене. Паладин еще не успел выбрать стол, за который сесть. Поэтому и оказался первым у выхода, круто развернувшись к пацану.

– Веди! – и пока остальные собирались, выходя из-за столов, за паладином след простыл, отдавшись эхом перестука копыт капитанской лошади.

– Гляди-ка, кто примчался. Никак орденские пожаловали. Ба, да еще и капитан. Какая честь. А чего один-то? – колдун стоял в магическом кругу и насмехался над приехавшим его пленить паладином. Худощавый жилистый подвижный старик с хищными чертами лица и острым ядовитым взглядом черных глаз.

– Закончились твои деянья чернокнижные, князь призовет тебя к ответу и казнит! – тот, кого звали Гинтрой, ринулся на колдуна, обнажив двуручный клинок, не дожидаясь подкрепления. Не впервой ему было пленять таких и предавать суду. Ни одна магия не стоит честного меча, осененного Словом Божьим.

– Ретивый, да? Хорош трофей. Паладинский капитан. Хех, зря ты помощников не взял, глядишь, и выбрался тогда бы, – чернокнижник сделал пасс рукой, и рыцаря скрутило. Напрасно он пытался рассеять клинком чары – сталь предала. Впервые в жизни, за все оказии и сражения, меч отказался слушаться его. Паладин взвыл в ярости, пытаясь вырваться из ловушки. Напрасно. Колдун лишь ухмылялся, глядя на его потуги. Вскоре послышался стук копыт и голоса – охотники на чернокнижника догоняли капитана.