Тринадцатая стихия - Анджей Ваевский

И всё же Гинтра решил считать незнакомца эльфом, хотя бы просто для удобства: назвать молниеносного воителя человеком он не мог. Даже зоркие кошачьи глаза оборотня не всегда успевали уследить, с какой скоростью взлетают мечи в ударе, как уклоняется от атак твари этот… эльф. Поляна перед логовом наполнилась рыками воина и воем, визгом искромсанной клинками мерзости, живущей в этом воистину проклятом лесу.

Мечи двигались с ошеломляющей скоростью: кот не успевал моргать, чтобы не пропустить очередной удар. Эльф не сражался – он безжалостно крошил свою жертву, которая посмела счесть его добычей, не замечая в пылу схватки, что получает раны одну за другой. Но стоило этой твари упасть, как сразу же из-за деревьев десятками хлынули другие, более мелкие, наваливаясь кучей на воина. И всё же он вырвался, вращая мечами настолько быстро, что они казались серебристыми бликами. В стороны полетели куски вонючей плоти обитателей леса. Перекрывая визг раненных монстров, воздух разрезал яростный выкрик.

– Я сказал, по одному!

Слепящей белой вспышкой засветилась ладонь эльфа, он хлопнул пятерней о землю, и из почвы рванулись ввысь скрюченные, покореженные коренья, разрывая чудовищ на куски и словно ограждая воина от нападавших высоким густым плетнем. «Так он еще и маг?!»

Внизу происходило нечто невероятное: безумный воин сражался с неистовой яростью, уничтожая тех, кто по трупам, сквозь сеть корней, ухитрялся прорваться на поляну. Однако магических атак больше не было – похоже, эльф вложил всю свою силу в тот единственный раз. Гинтра понял, что потерявший рассудок герой всё же обречен, несмотря на то, что к безумной выходке прикладывалась недюжинная сила воина-мага. И не спасти его никак, даже если оборотень вмешается; просто полягут вместе под лавиной мерзости, которая стеклась в бессчетном количестве к месту битвы. В груди что-то неприятно дернулось… уж очень не хотелось коту, чтобы безрассудный эльф вот так погиб. Странное ощущение, вроде и не его вовсе. Но знакомое и родное. Из какого-то забытого прошлого. Герои не должны так умирать. А в глазах Гинтры этот эльф, безусловно, был героем.

Гинтра уже решил спрыгнуть с дерева и вмешаться – и тут начало происходить такое, что ему стало не просто страшно, он впал в панику. Небо взбесилось, посыпавшиеся с него огненные шары и молнии точно попадали в цель, уничтожая тварей, – и магия явно исходила не от воина, погребенного под множеством кровожадных туш. Кот не мог понять, откуда всё это взялось, но это «что-то» явно метило по обитателям леса, аккуратно обходя стороной эльфа, который… вдруг вырвался из кольца врагов, резко отпрыгнувших в стороны от вроде бы бессильной жертвы. Невозможно-яркий белый свет окутал воина, а когда этот свет погас, на его месте стоял… волк. Огромный белый волк. Настолько большой, что мог ростом сравниться с теленком.

«Он оборотень?!» – Гинтра устал удивляться и просто во все глаза смотрел на пусть израненного, но всё же невероятного хищника. Сильного и опасного, который в считанные секунды расшвырял не успевших опомниться от ослепительной вспышки врагов. Кот и помыслить не мог, что бывают волки такого размера. Не мог знать оборотень, прежде бывший человеком из иного мира, что на таких волках, зовущихся снежными, эльфийские лучницы ездят верхом, что эти волки – гордость армии сумеречных эльфов севера. Такой зверь для Гинтры был в диковинку.

И вдруг всё стихло. Словно кто-то поставил невидимый барьер между волком и тварями Проклятого леса, и они жались к этой незримой, но весьма ощутимой преграде, скалились, но пройти не могли. Белый зверь постоял немного и побрел, хромая, по невесть откуда взявшейся тропе – скорее, коридору, отгороженному от леса тем же барьером… И почему-то Гинтру, который оказался внутри оттого ограждения, потянуло за ним. Оборотень спрыгнул с дерева и сменил ипостась на человеческую, здраво рассудив, что нести в зубах оброненные мечи, плащ, сумку и остатки разорванной одежды не сумеет, а оставлять их здесь не хотелось. Странное желание помочь овладело Гинтрой, и он пошел за незнакомцем… понимая, что если хищник решит обернуться и напасть, то у него, Гинтры-человека, не будет ни единого шанса на спасение. Хотя в кошачьей ипостаси против такого зверя этого шанса не было тоже.

Из лесу выбрались перед самым рассветом: белый волк впереди, и Гинтра за ним следом. Не пройдя и десяти шагов от леса, зверь упал. Силы его покинули: слишком порвали его твари, потерял слишком много крови. Слишком… близко подошел к краю гибели. Оборотень подошел ближе и присел на корточки, размышляя, что же делать дальше – не потащит же человек на себе такую тушу? Но ответ пришел сам собой: едва рассветные лучи выглянули из-за горизонта, зверь сменил ипостась, даже не приходя в сознание. Перед Гинтрой лежал израненный мужчина. Эльф.

Аш почуял его сразу, как только тот подошел к лежащему на травяной подстилке эльфу. Большой кот, оборотень.

«Ну вот, наверное, и всё. Драться с ним я не смогу. Если еще и ночь сейчас – значит, голодный. Значит, не будет церемониться».

Эльфу не было страшно и не было грустно. Закон равновесия гласил, что так будет правильно. Так всё начинается и заканчивается. Только не всегда Аш соглашался с установленным порядком вещей… Он повернул голову, рассматривая подошедшего оборотня: большой кот, красивый сильный зверь. И ведь погибнет ни за грош, если попробует отобедать эльфом. В голове промелькнула ничтожная мысль о том, что с этим можно говорить. И Аш попытался.

– Я бы не советовал, в моей крови яд, и он тебе явно не по зубам. Да и просто так я свою жизнь не отдам, – в любом случае стоило предупредить кота об отраве. Друид не любил смертей по глупости.

Слова звучали хрипло. Воздух надрывно врывался в легкие, судорожными выдохами выходя наружу, мешая говорить. Даже от такого небольшого напряжения Ашу стало хуже, он заметно слабел. Добровольно становиться чьим-либо ужином в его планы не входило, но сейчас оставалось лишь уповать на разумность оборотня. И надеяться на защиту луны-покровительницы.

Кот склонил морду набок, словно насмехаясь над полумертвым эльфом, который еще и трепыхается. Потом развернулся и, отпрыгнув в сторону, скрылся из виду.

Это было странно. И совершенно непонятно. Ясно одно: оборотень явно сохранял рассудок даже в таком облике. Кот, хотя, правильнее было бы сказать – пантера, вернулся, положил к ногам сумеречника что-то (судя по запаху, зайца) и снова скрылся из виду, оставив друида в одиночестве. О его намерениях эльф не имел ни малейшего понятия, но смутно догадывался, что есть его кот не собирается, иначе уже сделал бы это. То ли не был голоден, то ли эльф ему по вкусу не пришелся, то ли у него были совсем другие планы.