Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик

– Нет, – сказал он. – Они не хотят, чтобы все было как раньше. Они забрали наш город и наших друзей. – Лицо Кристофера посерьезнело. – Эти мерзавцы не дают нам даже пальцем шевельнуть, чтобы вернуть прошлое. Думаю, они могут все.

– Но мне же удалось проникнуть сюда, – буркнул Бартон. Он уже здорово захмелел: бурбон и вино, смешавшись, сделали свое дело. – Я как–то прошел через барьер.

– Они тоже не совершенны, – сказал Кристофер и поднялся. – Оставили часть меня и впустили сюда вас. Просто проглядели.

Он открыл нижний ящик одежного шкафа и выбросил из него какие–то тряпки. На дне оказалась коробка и старый футляр от столового набора. Покашливая и пыхтя, Кристофер вынул его и поставил на стол.

– Я не голоден, – буркнул Бартон. – Хочу только немного посидеть здесь и…

– Посмотрите, – сказал Кристофер. Он вынул из бумажника маленький ключ, осторожно открыл замок и поднял крышку. – Я хочу показать вам это, мистер Бартон. Вы мой единственный друг, единственный человек в мире, которому я могу верить.

Внутри оказалось какое–то поблескивающее устройство. Выглядело оно довольно сложно: путаница проводов, стержней, шкал и переключателей. Все это было связано с каким–то металлическим конусом. Кристофер вынул его и воткнул разъемы в гнезда. Потом соединил провода с анодной батареей и прикрутил электроды к нужным клеммам.

– Шторы, – кашлянул он. – Опустите шторы. Не хочу, чтобы они это увидели. – Он нервно захохотал. – Они бы многое дали, чтобы это заполучить! Думаете, всех опутали? Хрен вот вам!

Щелкнул переключатель, и конус зловеще загудел, а когда Кристофер принялся крутить ручки, гудение сменилось звуком, больше похожим на стон. Бартон осторожно отодвинулся.

– Что это такое, черт побери? Решили поднять городишко на воздух?

По губам Кристофера пробежала хитрая улыбка.

– Я расскажу вам потом; сами понимаете, нужна осторожность.

Он обошел комнату, опуская шторы и каждый раз выглядывая наружу, потом закрыл дверь и осторожно подошел к своему гудящему конусу. Бартон присел на пол, внимательно следя за ним. Это был настоящий лабиринт проводов – поблескивающая сеть из металла. Понятной была только латунная табличка.

Р. В.

НЕ ТРОГАТЬ!

СОБСТВЕННОСТЬ УИЛЛА КРИСТОФЕРА

Кристофер сделал торжественное лицо и, скрестив ноги, сел рядом с Бартоном. Энергично и вместе с тем уважительно он поднял конус, подержал его в руках, а затем надел на голову. Он смотрел из–под него широко открытыми глазами со спокойным и одновременно торжественным выражением лица, которое вмиг угасло, когда гудение шлема стихло.

– Проклятье… – буркнул он и принялся на ощупь искать паяльник. – Опять вырубилось.

Бартон оперся спиной о стену и ждал, сонно глядя на Кристофера, который припаивал оторвавшийся провод. Вновь раздалось гудение, на этот раз громче, чем раньше.

– Мистер Бартон, – скрипуче спросил Кристофер, – вы готовы?

– Давно, – буркнул Бартон.

Он открыл один глаз, чтобы оценить ситуацию. Кристофер – по–прежнему с конусом на голове – взял со стола старую бутылку из–под вина, осторожно поставил ее на пол и сел рядом. Нижний край конуса доходил ему до бровей, и видно было, что он довольно тяжел. Кристофер поправил его, скрестил руки на груди и сосредоточился на бутылке.

– Что это?.. – спросил Бартон, но Кристофер тут же прервал его.

– Молчите, я должен сосредоточиться.

Он прикрыл глаза, сомкнул губы, нахмурил брови, глубоко вздохнул и замер неподвижно.

Тишина.

Бартона все больше охватывала сонливость. Он старался смотреть на бутылку из–под вина, но и она расплывалась перед глазами. Он с трудом подавил зевок и икнул. Кристофер гневно посмотрел на него и вновь сосредоточился. Бартон пробормотал извинения, но тут же снова зевнул, громко и протяжно. Вся комната, Кристофер и прежде всего бутылка от вина начали исчезать. Гудение усыпляло, припомнился рой пчел.

С трудом различал он контур бутылки, она буквально таяла в воздухе. Бартон тряхнул головой, но бутылка растаяла совершенно. Протерев глаза, он взглянул снова, но это не помогло – бутылка была лишь пятном, тенью на фоне пола.

– Слушайте, – буркнул Бартон, – я ее уже не вижу.

Кристофер ничего не ответил. Лицо его было темно–зеленым, казалось – через секунду он взорвется. Все его внимание сосредоточилось на том месте, где прежде была бутылка; он напрягался, смотрел грозно, хмурил брови, тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, сжимал кулаки…

Постепенно все начало приходить в норму, и Бартон почувствовал себя лучше. Там, где раньше была бутылка, появилась тень, мгновение спустя она стала пятном, а потом каким–то кубом. Этот куб уплотнялся, обретал цвет и отчетливую форму, а потом стал непрозрачным, так что Бартон уже не мог видеть сквозь него пол. Он вздохнул и вновь привалился спиной к стене.

Была только одна проблема. Предмет, стоящий на полу перед Кристофером, беспокоил его: то была не запыленная бутылка из–под муската, а нечто совершенно другое.

Это была старая–престарая ручная кофейная мельница.

Кристофер снял шлем с головы и протяжно вздохнул.

– Получилось, мистер Бартон… – сказал он.

Бартон кивнул.

– Не понимаю, – произнес он, чувствуя, как холодеет затылок. – А где же бутылка? Что стало с бутылкой?

– Здесь никогда не было никакой бутылки, – ответил Кристофер.

– Но я…

– Обман. Иллюзия. – Кристофер с отвращением сплюнул. – Это очень старая кофейная мельница, еще моя бабка привезла ее с собой из Швеции. Я же говорил вам, что не пил до Перемены.

Бартон начал понимать.

– Эта кофейная мельница превратилась в винную бутылку, когда случилась Перемена. Но…

– Но на самом деле оставалась кофейной мельницей. – Кристофер медленно поднялся; выглядел он вконец измотанным. – Понимаете теперь, мистер Бартон?

– Наш старый город по–прежнему здесь, – сказал Бартон, осознав слова Кристофера.

– Конечно. Он не уничтожен, а просто спрятан. Под поверхностью. Его скрывает густой черный туман иллюзии. Они явились сюда и накрыли все мрачным саваном, но настоящий город существует до сих пор. И его можно вернуть.

– Р. В.? Реверс времени?

– Верно. – Кристофер гордо похлопал по металлическому шлему. – Это мой реверс времени, я сам его построил. Никто, кроме нас, о нем не знает.

Бартон взял кофейную мельницу. На ощупь она была вполне нормальной, старой, с царапинами на деревянной поверхности. У нее была металлическая ручка, и пахло от нее кофе – острый запах, чуть отдающий плесенью. Бартон повернул ручку – механизм заскрипел, в лоток выпало несколько зерен кофе.

– Значит, все по–прежнему здесь, – сказал он.

– Да, по–прежнему.

– Как вы до этого дошли?

Кристофер трясущимися руками достал трубку и медленно набил ее.

– Поначалу я впал в уныние: все изменилось, все жители сделались другими. Оказалось, что я никого не знаю. Я не мог с ними разговаривать: они меня просто не понимали. Тогда я начал ходить каждый вечер в клуб «Магнолия», ведь без магазина мне стало нечего делать. Однажды я вернулся домой, уже почти ничего не видя, сел примерно там, где сижу сейчас, и стал вспоминать прежние времена, старые места и людей и как выглядел мой старый дом. И когда я вспомнил его, этот сарай исчез, а на его месте появился дом.

Он раскурил трубку и несколько раз глубоко затянулся.

– Я бегал вокруг него, будто псих, и был счастлив. Но вскоре он начал исчезать и снова превратился в эту конуру. – Он постучал пальцем по захламленному столу. – Такую, как вы сейчас видите.

– Вы помните ювелирный магазин Берга?

– Конечно. Он стоял на Мэйн–стрит. Теперь на его месте плохонький пансионат, почти притон.

Бартон вынул из кармана кусочек черствого хлеба.

– Теперь понятно, почему мой компас превратился в сухарь, когда я въехал в долину. Его купили именно в ювелирном магазине Берга. – Он бросил сухарик в кучу мусора. – Так что же ваш реверс времени?

– Создание его отняло пятнадцать лет. Они сделали мои руки такими неуклюжими, что я с трудом мог паять. Много раз приходилось все переделывать. Это устройство служит для концентрации моих мыслей, моих воспоминаний. С ним я могу, словно линзой, фокусировать свои мысли. Именно так можно извлечь вещи из глубины на поверхность. Этот туман тает, и вещь становится прежней, тем, чем должна быть.

Бартон отставил свой стакан с вином; еще недавно он был наполовину полон, сейчас же в нем не осталось ни капли. Вино, которое он не успел выпить, исчезло вместе с бутылкой. Он понюхал стакан – пахло кофе.

– Солидная работа, – заметил Бартон.

– Пожалуй. Но это было нелегко. Я не до конца свободен, они по–прежнему контролируют какую–то часть меня. Жаль, что у меня нет снимка моего дома, чтобы показать вам.