Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

— Бред какой-то! А кто тогда такой этот Фуртумов? Я думал, что он типа из наших, из структур, выросших из нашего с тобой НКВД… А он, выходит, медик?

— Ты правильно думал - он руководитель, если брать по-старому, иностранного отдела финансовой разведки. А медицина и теория бессмертия -его хобби. Кажется, сегодня в мире очень многие этим занимаются на полнейшем серьёзе, и приезд к Фуртумову главных западных банкиров отчасти тоже с этим связан.

— У него были банкиры?

— А ты не обратил внимание на лимузины у подъезда? Встреча с империалистами только начинается. Тебя отпустили перед самым её открытием.

Алексей сразу же вспомнил недельной давности бал у герцога и разговоры на футуристические сюжеты, которые так или иначе предполагали продление жизни. Тогда они показались ему досужим трёпом - а ведь, выходит, что напрасно, дыма без огня не бывает… Князь Курзанский, пребывающий в постоянном возбуждении от своей чёрноокой княгини Шарлотты, помнится, даже предлагал ему вложить все деньги в это самое бессмертие, чтобы невероятно заработать.

Как же наивно и доверчиво он вёл себя тогда, что даже не подумал, что для всех для них, безусловно наслышанных о его пресловутом “графстве” и довоенном французском паспорте, он мог являться вовсе даже не партнёром, а самым что ни есть объектом, с помощью которого можно изучать, как не растратить молодость за семьдесят лет!..

— Петрович,— поинтересовался Алексей голосом заметно потухшим,— а что всё-таки они собирались делать со мной? Разве им недостаточно взятой у меня крови? Исследовали бы её, я б им ещё налил.

— Ты им нужен не in vitro, а in vivi, так, помнится, было произнесено. Соображаешь, что такое in vivi? Так что, Лёш, не строй насчет себя иллюзий - ты в реальной опасности.

“Невероятно…. Не образумлюсь, виноват… Интересно бы знать, что думает Катрин… Неужели она тоже заодно с ними? Изобразила любовь, прилепила к себе - чтобы потом отправить меня под ножи потрошителей и сказочно обогатиться? А ведь это вполне, вполне возможно… Чёрт, как же я не подумал об этом сразу! Она ведь потому и могла столь спокойно отпустить меня в Москву, чтобы провести здесь нечто похожее на разведку боем, выявить интересы этого Фуртумова и американцев, а потом, шантажируя Фуртумова, вытащить меня из тюрьмы и вернуть обратно, чтобы отныне уже только её клан мог распоряжаться мной - точнее моим телом - полностью и наверняка! Неужели это всё так, и меня просто делят между двумя конкурирующими фирмами? Что же творят с людьми ненавистные деньги, сколь велика тогда их сила, что пересиливает даже любовь!? И почему вечная любовь, дарующая высшее из наслаждений, позволяет покупать себя деньгам, которые есть в сути своей средство для обмена вещей простых и низменных, вроде еды и мгновенных утех?”

Алексей почувствовал, что от подобных мыслей рушится весь его мир, а он сам, жалкий и обманутый, не в силах ни остановить, ни даже задержать этого обвала, неудержимо возвращается в недавнее своё прошлое - бедное и холодное. За тем лишь исключением, что в том прошлом присутствовала надежда, которая сейчас на глазах исчезает.

— Я тебя расстроил?— поинтересовался Петрович спустя минуту, так и не дождавшись от Алексея ни ответа, ни встречной реплики.

— Что ты сказал?— Алексей напрочь забыл, на чём оборвался разговор.

— Да ничего,— отмахнулся Петрович, догадавшись, что с его другом происходит что-то нехорошее.— Думаю просто, как нам следует поступить.

— Поступай-не поступай, всё равно теперь нет выхода,— меланхолично отозвался Алексей.

— Выход есть всегда,— не согласился Петрович.— Гляди: Фуртумов и его гадкий помощник - на сегодня единственные люди, которые держат в своих головах против тебя заговор. А коль скоро против тебя - то и против меня, и против него,— здесь он обернулся, чтобы засвидетельствовать согласный кивок от сидящего позади Шамиля,— против всех нас, одним словом. Поэтому я бы не побоялся их уничтожить.

Алексей взглянул на Петровича с явным недоумением.

— Зачем? А главное - как?

— В багажнике - наш ППШ с двумя магазинами, и ещё есть наган из тайника. Как думаешь, Шамиль,— сможем совершить налёт на мировую буржуазию?

— Непростое это дело,— отозвался Шамиль, стягивая с головы наушники.— Судя по разговорам, все они тусуются на втором этаже. Но внизу охрана с оружием будет конкретно мешать нам подняться. А по охране сперва стрелять - много шума будет, главари уйдут. Поэтому если честно - то не знаю, командир. Трудно будет.

— А ты что думаешь, лейтенант?

— Меня водили по зданию с завязанными глазами, я не мог запомнить расположения комнат,— буркнул Алексей с неохотой.

— Да я тебя не про комнаты спрашиваю. Скажи - жалко тебе этих банкиров?

— В каком смысле жалко?

— В самом прямом - чтобы они перестали жить?

— Зачем? Люди ведь всё-таки…

— А зачем же ты тогда, лейтенант, перед этими самыми банкирами неделю назад сжигал векселя?

— Откуда ты знаешь?

— Я же сказал - мы слушали твой допрос. Он, кстати, записан на диктофон. Так что если хочешь - можем прокрутить ещё разок.

— Да уж спасибо… А векселя я сжёг из-за неправды. Причём из-за неправды не столько прошлой, сколько грядущей, на которую они хотят обречь мир и непременно обрекут, если их не остановить. Однако я ничего не добился - у векселей остались копии, так что они легко залатают брешь, которую я вознамерился пробить в правах на мировой капитал…

— Так что ж ты тогда, лейтенант - сдаваться надумал?

— Нет. Но убивать людей просто потому, что они что-то замышляли против меня, я не готов.

— Твоя воля, тогда - собираемся и едем. Но не хочешь ли напоследок послушать, о чём они в особняке шепчутся?

— Насколько это этично?

— Абсолютно неэтично. Но считай, что это я прошу перевести мне что-нибудь из их беседы, ведь они ж не на моём немецком изъясняются!

— Ну, давай тогда…

Петрович протянул Алексею наушники. За громким звенящим фоном и посторонними шумами вполне были различимы спокойные и уверенные голоса, перемежающиеся с шумом шагов и лёгким перезвоном посуды.

— …To ensure dollar as principal currency after Bretton-Woods, since 1944 we had successfully managed to transport the most of world monetary gold to the States. Today gold is not the same treasure it used to be so the key way to maintain dollar power now is collection the most of know-how and global rights under American jurisdiction. We will persuade know-how holders that only we can protect their rights in a proper way. In twenty years even a matchbox could not be manufactured somewhere without paying royalties in US dollars [Чтобы доллар Бреттон-Вуда сделался полноценной мировой валютой, после 1944 года мы успешно добились перемещения на территорию Штатов большей части мировых запасов монетарного золота. Сегодня золото растеряло былую силу, поэтому будущее доллара отныне будет связано с концентрацией под американской юрисдикцией абсолютного большинства мировых ноу-хау и глобальных прав. Мы убедим всех законных правообладателей, что только мы в состоянии должным образом защитить их права. Через двадцать лет нигде в мире нельзя будет произвести коробку спичек, не заплатив роялти в долларах (англ.)].