Тринити - Яков Арсенов

— Все это верно, — не спорила Шарлотта Марковна. — Но, может, все же вызвать Артамонова для совета?

— Зачем? — не понимал Прорехов привередливости Шарлотты Марковны. Здесь он уже ничего не решить. Его права вышли в тираж. Он все испортит. Пока ему объяснишь толком, что к чему, уйдет время. Тем более, ему дуло к пузу не подставляли. Короче, бегом в морг, и оформляем на вас пакет акций Макарона по Закона о наследстве. Доля Артамонова останется у него, на нее никто не посягает. Просто его партнерами по бизнесу станут другие люди. У них на двоих будет контрольный пакет — шестьдесят шесть процентов, у него блокирующий в прежнем объеме — тридцать четыре процента. Раньше он меня с Макароном блокировал, а теперь будет сдерживать Фомината с Мошнаком. У каждого в жизни своя доля и своя юдоль, — скаламбурил Прорехов. — А хотите анекдот?

— Да уж какой тут анекдот? — сказала Шарлотта Марковна и хотела заикнуться о сумме, но постеснялась, ведь завтра опознание.

— То есть, все честь по чести — никто ни у кого ничего не отбирает, продолжил Прорехов. — Я надеюсь, вы считаете себя наследницей Макарона? Здесь у вас нет вопросов?

— Нет. Я наследница, — согласилась Шарлота Марковна. — Больше никого нет. Дастин и Жабель — несовершеннолетние. Так что, действительно, пока имею право наследовать одна только я.

— Ну, вот и славненько, — потер руки Прорехов. — Надеюсь, вы не против, если я продам свою долю Мошнаку?

— Это не мое дело! — сказала Шарлотта Марковна, пыталясь сыграть образчик твердости. — Кому хочешь, тому и продавай.

— Значит, вопросов к нам не будет, — обрадованно вздохнул Прорехов, что беседа удалась и подходит к концу. — Единственное, по закону мы должны предложить свои доли сначала Артамонову как участнику общества. На его адрес мы отправим заказные письма с уведомлением — с предложением купить. Через десять дней его молчание станет законным основанием для продажи наших долей третьим лицам.

— Честно говоря, — призналась Шарлотта Марковна, — с этим разговором ко мне уже подваливал Фоминат. Но я не стала общаться с ним на эту тему. А раз это с твоего ведома, тогда я согласна.

— С моего ведома, но с его подачи, — выправил конструкцию отношений Прорехов. — Мне он ничего не сказал, подонок, — вспылил он неожиданно. — Ну, да ладно, дела это не меняет. Простим придурку его неучтивость.

На следующий день с утра Шарлотта Марковна отправилась в морг. Там ей предложили на выбор семь обезглавленных трупов. Она ходила взад-вперед, не решаясь остановиться ни на одном. Все трупы походили друг на друга и лежали под одинаковыми простынями. Разными были только номерки, пристегнутые к одеяниям.

Морг казался бесконечно просторным — народу в последнее время полегло тьма.

— Здесь у нас VIP-отделение, — сказал сопровождающий врач. — Одни свои. Только для избранных.

— А кто отбирает? — с опаской спросила Шарлотта Марковна.

— Жизнь, — сказал человек в халате. — Вот это — известный певец, указал сопровождающий врач на отдельно стоящий стол. — Только вчера завезли. Пока не вскрывали. Нам сказали не спешить. Хоронить будут только через пять дней — из здания Дворянского собрания. Говорят, он с чем-то там не согласился. И его завалили.

Шарлотта Марковна подошла к телу певца. Врач приоткрыл простыню. Тело было прошито пулями. Значит, правду писали газеты о какой-то страшной истории — что его убили из автомата средь бела дня на глазах у жены и детей. Шарлотта Марковна не слыла любительницей подобных новостей. Насколько могла, она ограждала от них и детей.

— А вот это братья Афанасьевы, — вел экскурсию врач. — Ни заборы из колючей проволоки не спасли, ни собаки по периметру.

Братья лежали рядом, словно посматривая друг на друга.

— Это Каралин, знатный человек. Пришел из заключения и попытался затеять передел. Говорят, его убрали по согласованию для нашего же городского спокойствия.

— То есть, ни за что? — спросила Шарлотта Марковна.

— Можно сказать и так, — развел руками врач. — А это известный бизнесмен, — показал врач на высокого молодого статного мужчину. — Причина смерти — уничтожение промежуточных хозяев.

— Тоже ни за что? — спросила Шарлотта Марковна.

— Ну, как ни за что? — помялся врач. — За то, что красивый, богатый, за то, что умный. За то, что владел рестораном.

— А это кто такой худой? — спросила Шарлотта Марковна, подойдя к телу старика. — Тоже VIP-персона?

— Нет, это Григорий Лазаревич Морозов, — с удовольствием поведал врач. Ему понравилось, что посетительница заинтересовалась содержимым комнаты. Пришли убивать сына, а дверь открыл отец.

— Ну, а Владимир Сергеевич-то где? — не слышала сопровождающего Шарлотта Марковна. — Что-то я не вижу его.

— Тела сильно пострадали, много увечий, поэтому надо искать интимные признаки, — подсказывал ей врач. — Вы не припоминаете на нем ничего приметного? Вы, конечно, можете выбрать любого из этих, — врач повел рукой в сторону ближайших столов, — но нам известны все обстоятельства смерти вашего мужа.

— Известны? — напряглась Шарлотта Марковна. — Почему же они мне не известны?

— Его четвертовали, — спокойно поведал врач. — В полном соответствии с профессией, приведшей к власти. Ведь пресса — это четвертая власть, не так ли?

— Да, — согласилась Шарлотта Марковна, премного наслышанная на эту тему, и стала терять сознание.

— Ну, вот его и четвертовали, — вел ее дальше дежурный судмедэксперт. Чисто профессиональная смерть. Я бы сказал, достойная. Сначала задушили, сказал врач и, разъяв ледорубом секционный шов чуть выше грудины, показал Шарлотте Марковне отслаивающуюся интиму аорты и сдавленные подвздошные артерии. — Вообще, в этой комнате у нас — только достойные люди. Рядовые там, в соседней. А здесь — люди исключительно с понятиями. Слишком он не пришелся своими налоговыми экспериментами. Всю братву мог по миру пустить. Поэтому я вам могу точно сказать: это он. Его когда привезли, прямо так и сказали: примите аксакала.

Шарлотта Марковна, шатаясь, подошла к синему обрубку, окутанному простыней. Врач помог повторно приоткрыть тело, но Шарлотта Марковна и секунды не вынесла, сразу отвернулась. Врач сунул ей под нос нашатырь и тут же прикрыл тело снова.

— Сколько времени он здесь? — всполошилась Шарлотта Марковна.

— Да уж с полгода как, — прикинул дежурный проводник.

— А почему вы раньше меня не вызвали? — возмутилась Шарлотта Марковна.

— Не поступало команды, — признался сопровождающий. — Мы сами не были уверены. А когда провели свою проверку, буквально на днях, вас сразу и уведомили, — пояснил врач и спросил: — Ну что, он?

— Не знаю. Кажется, да, — на половину мозга согласилась Шарлотта Марковна. Она больше не имела сил участвовать в этом неприятном процессе и пожелала побыстрее свернуть его.

— Так, кажется или да? — строго переспросил судебно-медицинский эксперт.

— Да, — сдалась Шарлотта Марковна. — По-моему, он.

— Тогда подпишите акт опознания.

— Прямо сейчас? — испугалась Шарлотта Марковна. — А мне нельзя подумать?

— Подумать-то можно, но если вы откажетесь, — припугнул ее дежурный, его сожгут и похоронят безымянно, как бомжа.

Это встрепенуло Шарлотту Марковну еще больше. Ей сразу представилась картина опустения и некой бесконечности, которая открывалась дальше и дальше. А если человека похоронить по-человечески, то можно будет хоть и сносно, но жить дальше.

Находясь на грани выпадения из чувств, Шарлотта Марковна подписала бумагу.

Через день на основании справки из морга она получила в ЗАГСе Свидетельство о смерти своего мужа Владимира Сергеевича Макарова. Копия ушла в канцелярию Законодательного собрания, где спешно готовилось решение о досрочных выборах губернатора в связи с трагической гибелью действующего. Официальное сообщение на этот счет должно было публиковаться газетами одновременно с информацией о назначении срока похорон.

Забирать тело Шарлотта Марковна отказалась. Она попросила, чтобы организацию погребения взяла на себя администрация области. Присутствовать на похоронах она будет обязательно, а вот организовывать — у нее на это не хватит сил. Администрация пообещала помочь.

На основании Свидетельства о смерти, выданного задним числом полугодовалой давности, Николай Иванович Нидворай не без помощи Фомината быстро решил вопрос наследства. Зазор в полгода был необходим — по закону доля могла перейти к Шарлотте Марковне только через шесть месяцев после смерти мужа. По оформлении доля была тут же продана Фоминату по подготовленному заранее договору купли-продажи. Прорехов слил свою часть бизнеса Капитону Ивановичу Мошнаку.

Деньги владельцам выплатили сполна. В деле была поставлена точка. Похороны губернатора Макарова назначили на 1 апреля, выборы нового — на 13 июня.