Рыжая птица удачи - Татьяна Иванова

А потом постепенно начала узнавать, почему, отчего и куда. И когда ей открытым текстом объяснили, что туристы, которых она оформляла, приезжали именно на охоту, пусть и не на звериную, ей уже некуда было деваться. Когда она узнала, что двое из проведённых ею людей были убиты теми, кого также провела и оформила она, отказываться было поздно. По указанию Босса она оформляла документы на выезд уже мёртвых клиентов, хотя и не знала об этом. Просто провела оформление заочно, как он приказал… Отказаться работать дальше она уже не могла. Ей дали понять, что она подходит для работы, и что она теперь связана с этим «вторым уровнем», как они его называли, намертво. Карина не могла пойти в полицию — к тому времени она поняла, что на этой планете Боссу принадлежит не только сафари, но и многие люди, которых он давно купил.

Босс начал дело с сафари задолго до того, как Карина пришла к нему работать. Машина скользила по накатанной дорожке, всё работало, как часы, и винтики, которые отказывались работать, просто исчезали, их быстро заменяли более послушными.

Карина не хотела исчезнуть. Поэтому она продолжала работать, хорошо понимая, что ей некуда деваться. Со временем она привыкла к постоянному чувству опасности, так что оно притупилось. Совесть какое-то время молчала. Убаюкать её оказалось реально — эти люди знали, на что шли, и сознательно рисковали жизнью. Даже то, что Карина вскоре узнала — ни один из них из джунглей не вернулся, всех добили на финише, не Охотник, так егеря-чистильщики — даже это совесть только пощекотало. А ещё Босс хорошо платил. И Карина надеялась однажды решиться на то, на что решилась сейчас. Сделать себе новые документы и сбежать так, чтобы Босс не достал. К базе поддельных данных у неё был полный доступ, уж что-что, а липовые документы, неотличимые от настоящих, её тут делать научили на совесть… такой вот каламбур, с совестью.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды Карину не ударило. Пока однажды её привычное существование не разбилось об один решительный, обжигающий синим пламенем взгляд. Карина словно проснулась.

Она была уверена, что это — будущий Охотник. Но когда открыла его контракт, не поверила глазам: парень приехал не охотиться, а уходить от погони. Почему-то первый раз за последнюю пару лет её это задело и стало не по себе. Такой уверенный, спокойный. Ни о чём не спрашивал, на всё согласился, ему было на всё плевать. Он ни капельки не боялся, не сомневался. Карина видела много тех, кто приходил с подписанным контрактом Жертвы. Они часто вообще плохо соображали, зачем они тут — таких всегда было видно, как бы ни они прятали руки, глаза… Приходили и другие — которым море по колено. Они не понимали, что это не игра. Им казалось, что круче них не бывает, что они всех сделают и уйдут победителями. Были и такие как этот — сильные, знающие, на что идут. Только никто не вернулся. Джунгли не выпускают никого.

Карина тогда не могла знать, кто этот уверенный парень напротив. Да если бы и знала, вряд ли смогла бы что-то сделать — контракт был подписан, ей нужно было только оформить прибытие будущей Жертвы, вселить его в коттедж для гостей и направить к Лерою. И всё же… всё же, механически проводя документы, как и всегда, она чувствовала, что подписывает смертный приговор этому синеглазому упёртому психу. И впервые чувствовала себя не просто увязшей в грязных махинациях, а настоящей убийцей.

Потом, когда за парнем уже закрылась дверь, она успокаивала себя тем, что этот синеглазый не маленький мальчик, а взрослый человек, действительно отчётливо понимающий, на что идёт. И, видимо, понимающий, зачем он это делает. Он знает, что может не выжить. И он сам сюда прилетел, сам пришёл, сам всё подписал. Не Карина, так кто-то другой зарегистрировал бы его прибытие, выделил бы консультанта, выдал бы ключ от коттеджа, сказал бы сухие напутственные слова перед тем, как отправить его на смерть. Это не её вина.

Аутотренинг подействовал, и до вечера она работала спокойно, даже оформляя будущего Охотника. Пока с ней не связался Лерой и не сообщил, что Жертва к охоте готова. Она почти забыла, что попросила его об этом сообщении утром, сама не зная, зачем. Как бы то ни было, а охота всё равно начнется завтра в семь утра.

А потом рабочее время закончилась. Она спокойно выключила компьютер, закрыла дверь в кабинет и пошла домой. А у самого входа развернулась и так же спокойно пошла в сторону гостевых коттеджей. Карина сама не очень понимала, зачем делает эту глупость. То есть, она этот поступок считала глупостью только снаружи. Если бы сейчас её остановили и спросили, куда и зачем она идёт, она бы так и ответила — иду свалять большого дурака. Она не могла бы словами объяснить, что именно влечёт её к одному из этих спящих домиков. Но знала, что ей это нужно, и что это нужно тому, к кому она идёт. То, что парень мог завтра к вечеру погибнуть, добавляло уверенности в том, что она поступает правильно.

На этом месте Ника остановилась. Она понимала, о чём сейчас будут рассказывать торопливые и слегка корявые рукописные строчки непривычного, но знакомого почерка. А ещё она понимала, что уже знает, к кому шла Карина. И ещё — почему та не смогла включить экран. И главное — Ника знала, как он погиб. Теперь знала. Не было смысла дочитывать. Но она подняла листок с расплывающимися почему-то буквами поближе к лицу и дочитала.

У Карины хватило ума не углубляться в описания. Хотя именно сейчас Нике совершенно нелогично хотелось знать, как всё было. Знать больше, чем скупо написала подруга.

…Когда она дошла до нужного коттеджа, шаг её слегка замедлился. Света в окнах не было. Он спит? Будить его не хотелось. У мальчика завтра тяжёлый день, не стоит лишать его нормального сна.

Карина остановилась. Ей страшно было стучать в дверь, очень не хотелось уходить, да и желание, которое привело её сюда, отнюдь не стало меньше от того, что Лазарев решил хорошо выспаться… Девушка отошла от двери и прислонилась к стене рядом. Сердце колотилось, как будто только что она не размеренно шла сюда, а мчалась во весь дух. Она закрыла глаза и попыталась успокоиться. Меньше всего ей хотелось думать, что сердце так выскакивает из груди вовсе не от быстрого движения, а от волнения. Господи, она что, никогда мужчин не видела? Да видела, конечно. Только не к каждому она готова бежать вот так, в темноту, не думая ни о последствиях, ни о том, что, может, и не нужна ему совсем, не скрываясь и не стесняясь. Если честно, такое накатило на неё впервые. Ведь совершенно незнакомый парень! Несколько взглядов, сильный голос с этой ласкающей слух мягкой хрипотцой, солнечные волосы, широкие плечи и непробиваемая уверенность в каждом движении, в каждом слове… Стоп, Карина, ты, кажется, собиралась домой. Немедленно забыла обо всём! Отлипла от стены и быстро пошла отсюда. Не мешай человеку спать…