Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2 - С. Т. Джоши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что до остальной книги, Лавкрафта критиковали за некоторые явно устаревшие рекомендации, особенно касательно произношения, – но это не совсем справедливо. Так, на двадцать второй странице книги даются следующие четыре варианта слов: не concentrate, а concentrate; не abdomen, а abdomen; не ensign, а ensin; не profeel, а profyle. С тремя последними Оксфордский словарь английского языка за 1933 год согласен с Лавкрафтом. Да, возможно, многие слова в его списке обросли американизмами, но обскурантизм в этом вопросе Лавкрафту приписывали напрасно.
В конечном счете трудно назвать «Культурную речь» выдающимся трудом – и даже обидно, что ради нее Лавкрафт так не щадил себя. Во второй половине года ему пришлют корректуру, а выйдет книга, судя по всему, не раньше 1937 года, хотя годом выхода указан 1936-й. Скорее всего, ее издали к началу нового семестра в школе Реншоу. В 1937 году у нее также выйдет книга «Как сохранить самоуважение» – по-видимому, весной, поскольку успеет войти в библиотеку Лавкрафта. Слава богу, над ней он, судя по всему, не работал.
«Пособие по чтению» выйдет в свет лишь в 1966 году. Начало принадлежит Реншоу, с мелкими правками Лавкрафта – его также дополнительно вычитает и Барлоу. Название для очерка предложено не то им, не то Августом Дерлетом.
В последний год Лавкрафт неуклонно обрастал все новыми переписками – в основном с молодежью, мечтавшей получить ответ от виртуоза «странной» фантастики (не подозревая о его сдающем здоровье). Многие по-прежнему связывались с ним через Weird Tales, но другие – через обширную фанатскую сеть.
Одним из самых перспективных оказался Генри Каттнер (1915–1958), приятель Роберта Блоха. К тому времени на его счету была лишь поэма «Баллада богов», изданная в Weird Tales в феврале 1936 года. Как признавался Лавкрафт, кое-кто из знакомых приписывал ему не то тайное авторство, не то редакторскую переработку рассказа Каттнера «Кладбищенские крысы» (Weird Tales, 1936)20, однако на тот момент Лавкрафт о нем еще даже не слышал. На самом деле в такую ошибку вообще с трудом верится, поскольку увлекательный, пусть и не очень правдоподобный жуткий сюжет (смотрителя кладбища разрывают огромные крысы, пожирающие бренные останки в гробах) связан с Лавкрафтом разве что местом действия – Салемом – и слабым веянием «Крыс в стенах». Стиль же похож весьма слабо.
Содержать в себе кое-что от Лавкрафта мог первоначальный вариант другого рассказа Каттнера (отвергнутый Weird Tales). Во втором письме ему от двенадцатого марта Лавкрафт дает развернутую критику «Салемскому кошмару», которую Каттнер явно не оставил без внимания. Не ясно, впрочем, изначально ли рассказ был так стилизован под его работы (там выдуманы «новый» бог Ньогта и выдержки из «Некрономикона» о нем). Ответа нет, но в первом письме Лавкрафта одна фраза о других рассказах Каттнера наводит на мысль, что отсылки таки были: «Польщен упоминанием моих сюжетов и драматических элементов»21.
С чем Лавкрафт открыто выручает, так это с устройством, историей и архитектурой Салема, в которых Каттнер ничего не смыслил. В письмах он рисует типичные салемские здания, карту города и даже надгробия со старинных кладбищ. «Дерби-стрит – трущобы, кишащие поляками-иммигрантами»22, – пишет он, и действительно: сюжет «Салемского кошмара» в финальной версии переносится туда. В остальном Лавкрафт призывает основательно переделать историю, поскольку ей, как ранним работам Блоха, «недостает мотивации»23.
Их переписка, очевидно, в основном выстроена вокруг «странного» жанра – а кое в чем повлияет на судьбу всего фантастического сообщества. В мае Лавкрафт походя просит отправить фотографии Салема и Марблхеда К. Л. Мур, когда Каттнер с ними закончит24, – так случай и свел их вместе. Поженившись в 1940 году, их пара заслужит себе место в зале славы «золотого века» фантастики. Вплоть до смерти Каттнера в 1958-м они с Мур писали практически бессменным дуэтом, и сегодня их работы едва ли возможно разделить по степени авторства. Даже в последнем письме к Каттнеру (февраль 1937) Лавкрафт упоминает их какой-то грядущий «соавторский шедевр»25. Как бы ни разделилось их авторство, работы вроде «Судной ночи» (1943), «Последней цитадели Земли» (1943) и «Лучшего времени года» (1946) вполне оправдывают его большие ожидания по поводу младших коллег.
Одним из самых выдающихся – в будущем – поздних знакомых Лавкрафта был Уиллис Коновер – младший (1920–1996). Весной 1936 года этот пятнадцатилетний подросток из городка Кембридж, штат Мэриленд, задумал открыть юношеский клуб по переписке для любителей научной фантастики со всей страны – переродится эта идея, впрочем, в журнал Science-Fantasy Correspondent, за который Коновер активно принялся летом. Поскольку одними фанатскими публикациями трудно стяжать славу, он не постеснялся обратиться и к писателям с именем. Все, разумеется, на безвозмездной основе, поскольку вместе с печатником Корвином Ф. Стикни из Белльвилля, Нью-Джерси, они едва покрывали печатные расходы. Так или иначе, большие планы подтолкнули к тому, чтобы написать многим видным фантастам вроде Августа Дерлета, Э. Хоффмана Прайса и, в июле 1936 года, Лавкрафта.
Девятого июля тот в сердечном кратком ответе пожелает успехов с журналом и приложит «Возвращение» – пятый сонет из «Грибов с Юггота», поскольку неизданной малой прозы у него не нашлось. Позже к его огорчению выяснится, что и «Возвращение» уже выходило в свет в Fantasy Fan за январь 1935 года.
Кое-что более значимое имело место в конце августа, когда Коновер посетовал Лавкрафту, что «Сверхъестественный ужас в литературе» столь внезапно канул в небытие вместе с Fantasy Fan. В ответ на это Лавкрафт предложит подхватить этот цикл с середины восьмой главы, где его отсекли, – и Коновер загорится этой мыслью. В первом номере Science-Fantasy Correspondent за ноябрь – декабрь 1936 года места уже не нашлось, но к сентябрю Лавкрафт вышлет все тот же выпуск Recluse с комментариями и примечаниями на нескольких страницах, одолженный в свое время Хорнигу.
В первых числах декабря Коновер попросит составить краткий пересказ восьми глав для читателей, не знакомых с содержанием эссе. Лавкрафт согласился, но «краткий пересказ» – растяжимое понятие. Вдобавок ужать восемнадцать тысяч слов (все восемь глав) с сохранением смысла оказалось непросто, однако он справился с этой задачей, умело вместив суть в две с половиной тысячи. Что занимательно, там
