Детская книга - Антония Байетт

– Он только пропал, – слабо и устало произнесла Катарина. – Может быть, он еще вернется.

– По-моему, тот, кто писал это письмо, так не думал, – сказал Бэзил. И добавил: – У нас осталось письмо… которое он нам дал, чтобы вскрыть… если он… погибнет.

– Но может быть, он жив.

– Ты хочешь оставить письмо так?

– Нет. Нет. Я думаю, правильно будет его открыть.

Им было страшно вскрывать конверт. Вряд ли там будут просто уверения в любви к родителям. Это не похоже на Чарльза – Карла: он и без того знал, что родители знают, что он их любит. Письмо раскроет какую-то тайну, которую, может быть, они вовсе не хотят знать.

Дорогие мама и папа!

Если вы это читаете, значит меня уже нет на свете. Надеюсь, я успел спасти несколько чужих жизней, прежде чем лишиться своей. Вы знаете, что я все время думал о вас с большой любовью и уважением – не в последнюю очередь за то, что вы позволили мне идти своим путем, жить такой жизнью, которую вы сами для меня не выбрали бы.

У меня была от вас одна тайна. Я женат. Вы незнакомы с моей женой. Ее зовут Элси, и она в конце концов согласилась за меня выйти только потому, что я уходил на фронт. Нас обвенчал Фрэнк Моллет в церкви Святой Эдбурги. Мы должны были сказать вам об этом, поделиться с вами, но не успели.

Элси – сестра горшечника Филипа Уоррена. Она учится, чтобы стать учительницей, и, если бы я остался жив, я хотел бы, чтобы она могла учиться дальше и узнать больше.

Я с любовью и с замиранием сердца прошу вас отправиться к Элси и позаботиться о ней как о моей жене. Она очень независима – вы сами увидите. Заботиться о ней тяжело, я знаю это по опыту.

Она «не нашего класса». Но я всей душой верю, что это окажется не важно. Что важнее – она, скорее всего, не поверит, что вы готовы ее принять или признать. Но я верю в вас – в вас обоих. Она не знает вас так, как я. Вы благородны, и щедры, и справедливы и увидите истинную суть Элси, как вижу ее я.

Напоследок повторю, что я люблю вас. Я не хочу умирать, я надеюсь вернуться домой и сжечь это письмо непрочитанным.

Если это не суждено – пожалуйста, простите меня и позаботьтесь об Элси.

Ваш сын

Прошла неделя, прежде чем они сели в «даймлер» с престарелым шофером и пустились в путь, к домику на краю Дандженесса. Бэзил хотел заехать в дом священника и спросить у Фрэнка Моллета, что он думает об этой Элси. Катарина возразила, что это будет несправедливо, из чего Бэзил заключил, что она ждет от священника неблагоприятного отзыва. Они действительно проехали через Паксти, но священника не оказалось дома, а Доббин трудился где-то далеко на военных огородах. Так что Уэллвуды поехали дальше, в единственную английскую пустыню.

Когда они проезжали армейский лагерь на окраине Лидда, их остановил патруль. И действительно, с этого места были слышны артиллерийские залпы – солдаты упражнялись на полигоне среди гальки и растерзанных кустов. Патрульные сказали, что это военная территория, и потребовали ответа: по какому делу едут Уэллвуды? Они же слышат залпы. Лучше всего им повернуть назад.

Бэзил был не склонен болтать о своих делах. Он сказал, что у него личное дело к даме, живущей в коттедже ближе к Дандженессу. Его высокомерие разозлило патрульного, и тот заявил, что нынче, чтоб разъезжать в этих местах, нужен пропуск. Бэзил сказал, что едет к учительнице, но патрульный возразил, что школу заняла армия и все учителя уехали.

Катарина показала им письмо:

– Тут написано, что наш сын погиб. Мы обнаружили, что учительница – его жена. Мы должны с ней повидаться.

Акцент Катарины оказался еще более подозрительным, чем высокомерие Бэзила.

– Откуда мы знаем, что вы не шпионы? Вы говорите как немка.

– Я немка. Я прожила в Англии почти всю свою жизнь. Я считаю себя англичанкой, но это никого не интересует. Пожалуйста, пропустите нас, мы должны найти эту женщину. Наш сын пропал без вести во Фландрии. Его считают погибшим. Там сейчас очень плохо.

В беседу вмешался шофер. Он сказал с кентским выговором:

– Вы ж увидите, куда мы поедем. Можете приглядеть за нами. Увидите, как мы будем возвращаться. Тут некуда поехать, чтоб вы не увидали, – место голое.

Так что они поехали дальше. Катарина представила себе (и не ошиблась), как Чарльз – Карл едет по этой каменистой тропе на велосипеде. Они подъехали к домику.

У домика молодая женщина вешала белье.

Шофер открыл дверцу, и Катарина, в шляпке с вуалью и в автомобильном пальто, вышла из машины.

– Мы ищем мисс Элси Уоррен.

– Ну так вы ее нашли, – сказала Элси, прищепляя к веревке мокрое полотенце.

Катарина дрогнувшим голосом сказала:

– Можно нам войти? Присесть? Пожалуйста.

– Заходите, если надо.

Бэзил вылез из машины, поклонился и запахнулся в плащ. Элси подняла корзину с бельем, пристроив ее на бедро, и открыла дверь. Все вошли в дом. Элси предложила чаю, но Катарина подумала, что не сможет сидеть, распираемая новостями, и ждать, пока будет готов чай. Она попросила воды, и Элси принесла воду для всех.

– Мы получили письмо, – сказала Катарина. – В нем сообщается, что наш сын Чарльз пропал без вести. Там написано – мы можем считать, что он мертв.

Элси глотнула воды. Она словно окаменела.

– У нас было письмо от него, – продолжала Катарина. – На случай… на такой случай. Он просил найти вас.

– Это правда, – тонким, ровным голосом сказала Элси. – То, что он сказал. Мы поженились перед его уходом. Священник покажет вам приходскую книгу. Не беспокойтесь. Мне ничего не нужно. Я не буду вас беспокоить.

– Он нас об этом предупреждал. «Она очень независима. Заботиться о ней тяжело, я знаю это по опыту».

– Да, в этом он весь, – сказала Элси. Одинокая слеза скатилась у нее по щеке. – Я жила здесь с миссис Оукшотт, Робином и Энн. Робина убили во Франции. Как и Робина миссис Уэллвуд. Поэтому, когда школу закрыли, миссис Оукшотт пошла работать в госпиталь в Хоуве. Военные хотели забрать этот коттедж под жилье для солдат, но я должна была оставаться здесь и присматривать за Энн. Филип во Фландрии – это мой брат. Чарльз однажды приходил в отпуск – через некоторое время после того, как Робина убили. Он оставил немного денег. Мне нужно искать работу. Энн уже почти взрослая. Ей тоже придется пойти работать.

– Энн? – переспросила Катарина.

– О нет. Даже не думайте. Энн шестнадцать лет. Она не… не ваша внучка.

– Так вы до этого были замужем? – спросил Бэзил Уэллвуд.

– Нет. Не была. Энн была… ошибкой. Он не рассказал вам об Энн.

– Нет, не рассказал.

– Когда мы венчались, Энн была подружкой невесты. Он очень любит Энн. Любил.

Они сидели и маленькими глотками пили воду, окутанные туманом подозрительности.

– Не волнуйтесь, – сказала Элси. – Мы с Энн вас беспокоить не будем.

Тут Катарина Уэллвуд удивила самое себя:

– Кроме вас и Энн, есть еще кое-кто. Верно ведь?

– Не пойму, как вы увидели. Еще ничего не заметно.

– Вы так держите руки… – объяснила Катарина. – Вы не должны скрывать от нас нашего внука.

Еще одна слеза скатилась по лицу Элси.

– Вы не имеете права у меня его отобрать. Это все, что у меня осталось… от него. Не имеете права.

– На что мы не имеем права? – спросил Бэзил, не такой проницательный, как его жена.

– Не имеете права отобрать моего ребенка и вырастить из него расфуфыренную даму или лощеного бездельника. Пожалуйста, уйдите отсюда, я не знаю, что мне делать.

– Вы очень несправедливы, что думаете о нас так плохо, – сказала Катарина Уэллвуд. – Чарльз – Карл просил позаботиться о вас, и именно это мы намерены сделать. Женщины в положении не должны работать на военных заводах, и мы… я хотела сказать «не позволим», но, конечно же, мы понимаем, что вы сама себе хозяйка. Но чего я хочу… больше всего на свете… это забрать вас и, конечно, Энн к нам в загородный дом. Чтобы вам было удобно. Карл написал нам… погодите, сейчас я прочитаю… «Она учится, чтобы стать учительницей, и, если бы я остался жив, я хотел бы, чтобы она могла учиться дальше и узнать больше».

Тут Элси заревела всерьез. Катарина сказала:

– Вы знаете… Элси – можно я буду называть вас Элси? – мы ведь его родители. Он наш сын… был нашим сыном. Мы не так уж не похожи. Пожалуйста, поезжайте с нами.

– Вы не понимаете. Ваши друзья будут презирать меня и смеяться над вами. Я не вашего класса и никогда не стану вашего класса, хоть как меня разоденьте.

– Я уже потеряла большинство друзей, они презирают меня и смеются надо мной, потому что я немка. Мы это переживем. Это и не важно, и ужасно. Вы – жена моего сына.

Бэзил странно хрюкнул. И сказал:

– Она права… гм… Элси. Она права. Мы будем счастливы, если вы поедете с нами. И очень несчастны… да, несчастны… если вы не поедете.