Игра Лазаря - Максим Марух

– Ну, а пятую подсказку дала мне ты, – сдавленно проговорил Лазарь, обращаясь к Янике. – «БФ» – помнишь? Не за красивые шрамы на руках тебя приняли на работу. У Ведущего большие связи. Организовать шикарной девушке шикарный график, шикарный дом и шикарную зарплату для него пустяк. Отношения между «БФ» и тобой не ограничивались чисто профессиональными, так ведь? Настойчивые звонки на мобильник рано утром и поздно вечером в твой законный выходной тому доказательство, – Лазарь примолк. Озвучить следующую фразу оказалось сложнее, чем он рассчитывал: – «БФ» – это Бельфегор?

Припомнились все взгляды, которыми тот пожирал Янику всякий раз, когда они оказывались вместе, загадочные улыбки, полунамёки. И эта его фраза в кабинете распределителя Марафона про даму с собачкой. «Никакая она не дама – она собачка. Никакой взаимности между вами нет, не было, и никогда не будет.»

«Разумеется, не будет», – захихикал зловредный голосок. – «Ведь она – его собачка».

Сенсор первым обрёл дар речи.

– Что ты, дружище! – воскликнул он. – Яника – офицер Ведущего? Наша Яника? Да не может такого быть! Она отказалась от предложения офицеров. Проиграла! Да если б не ты, она бы никогда не вылезла живой из той ванны…

– Вот именно! – Лазарь горько рассмеялся. – Если бы не я. Мы были так уверены, что она отказалась от предложения Ведущего, и тот оставил её умирать, что упустили маленькую, но важную частицу «не», а ведь она меняет всё. Она «не» смогла отказаться от предложения Ведущего, и он «не» оставлял её умирать. Прекрасное прикрытие для шпиона, которого собираешься внедрить в стан врага. По какой-то причине Ведущий знал, что я приду за его Мата Хари. Тройная Игра – ну кто бы мог подумать?! Ведущей заарканил Калима, чтобы достать Янику, чтобы она, в свою очередь, достала меня.

Замёрзшие онемевшие пальцы на петле взмолились о милосердии.

Круглое лицо Сенса непривычно вытянулось.

– Яника? – тихо позвал он. – Ты почему молчишь?

Но Яника и не думала оправдываться, даже не обернулась. Вместо этого она обратилась к Лазарю:

– Перестань обманываться.

Лазарь ждал каких-то изменений и в её голосе, но тот звучал как всегда, мягко и мелодично. Разве что чуточку строже. И гораздо уверенней. Эта Яника знала о жизни гораздо больше прежней. Она не нуждалась в лекциях на тему смысла жизни или неизбежности смерти. И о том и о другом эта Яника знала вдесятеро больше любого из присутствующих.

– Обманываться? – переспросил Лазарь. Как раз своего голоса он сейчас и не узнал.

Яника смотрела на него долгим взглядом, а потом пухлые, как от долгих поцелуев, губы скривила самая ужасная из всех улыбок, сострадательная.

У Лазаря затряслись поджилки. Неужели он настолько не владеет голосом?

– Вспомни, почему ты вообще выбрал меня, – предложила она. – Самовлюблённый эгоцентрик, для которого результаты в Игре влияют только на самолюбие и зарплату, решается нарушить договор. Лезет спасать совершенно незнакомую девушку, получает за это по рогам, но даже тогда не останавливается. Он твёрдо намерен сделать из неё Эмпата. Он идёт против всех, наперекор своим желаниям. Никогда не спрашивал себя, почему?

«Спрашивал», – согласился внутренний правдоискатель. – «Что за глупые вопросы – конечно, спрашивал! Да только не удосуживался дать ответ».

– К чему ты клонишь?

– Ты лжец, Лазарь, как и я, – сказала Яника. Она продолжала улыбаться, но теперь это была улыбка лисицы, отыскавшей лазейку, в которую собирается улизнуть. – Ты ведь убил того парня – Молот, да? Твоя рука не дрогнула. Ты вогнал ему заточку в самое горло и убил его.

У Лазаря перехватило дыхание. Кожа на затылке пошла мурашками, и даже уши, казалось, шевелились. Странно было слышать это здесь, от неё, при всех. О том, что он действительно вогнал заточку прямо в горло Молота, знали только Сенсор, Матвей, и, пожалуй, Айма. Интересно, как узнала она?

– Я не убивал, – сказал он. – Его откачали...

Виноватых не нашли. Проводилось расследование, почти на месяц в части поселились военные дознаватели. Ни свидетелей, ни улик, кроме обломанного черенка зубной щётки да вафельного полотенца, какие в части были у каждого. Потерпевший не смог никого опознать, что неудивительно: трудно мыслить рационально, когда из горла хлещет кровь, а штаны намокли от страха. В конце концов, дело замяли. Убитых не было, раненый быстро шёл на поправку, так что Лазарь отделался лёгким испугом.

– Это неважно, – возразила Яника. – Ты проиграл. Ты проиграл, но отказался присоединиться к Ведущему и остался человеком. Ты – исключение. Всю жизнь ты искал подобного себе, родственную душу. Ведь исключение доказывает правило. Наконец, ты нашёл его во мне.

Теперь все смотрели на Лазаря. Кто-то удивлённо, кто-то с жалостью, а кто-то и с плохо скрываемым отвращением. Лазарь не пытался разобраться, кто и как. Теперь уже было плевать. Когда стоишь на краю крыши, держась одной рукой за верёвку, привязанную к печной трубе, такие мелочи теряют вес.

– Ты с самого начала обо всём догадывался, – подвела итог Яника. – Просто не хотел признаться себе в этом. Сама перспектива так крупно ошибиться в человеке, якобы изученным тобой вдоль и поперёк, претила твоему непомерно раздутому эго. Разве я не права?

Это было равносильно признанию. Дара охнула и отшатнулась, хватая за руку белую, как гейша, Айму. С лица Матвея улетучилась сонливость. Сенс растеряно хлопал глазами: он так и не расстался с надеждой найти логическое объяснение происходящему. Марсен выглядел совершенно разбитым. Он не сводил потрясённого взгляда с Лазаря – тот снова опошлил все его идеалы, и мальчишка ненавидел его за это.

– Почти, – уклонился Лазарь. – Я догадывался. Но были поводы для сомнений и помимо эго. Будь ты шпионом, логичнее было бы подгаживать мне исподтишка, сливая Игру за Игрой. Но нет – ты помогала. С твоим появлением мы выиграли семь Игр кряду – мой «personal best». Теперь ясно, почему. Хотела покрепче привязать к себе, чтобы потом побольнее оторвать?

– А привязала? – с хитринкой в голосе спросила Яника.

Лазарю показалось, или в её вопросе скользнул личный интерес? А впрочем, что тут такого? Все эти месяцы она старательно обрабатывала его, так что нечего удивляться, что теперь ей любопытно узнать результат.

Все посмотрели на Лазаря, как будто их самих только это и волновало. Вообще-то, так оно на самом деле и было. Ответ беспокоил их не меньше, чем самого Лазаря.

Пора заканчивать этот спектакль.

– Всё это время ты была человеком Бельфегора до мозга костей, и никогда моим, – сказал Лазарь, сползая опорной ногой к самой кромке шифера. Солнце полностью исчезло за коньком. В сгустившихся сумерках лица друзей казались размытыми серыми пятнами. – Признаюсь, я недооценивал его. Сегодня он уничтожил мою счастливую действительность точь-в-точь, как сделал это с действительностью Марты.