Линкор «Альбион» - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они вышли на улицу, на которой только-только начинали выключать фонари освещения. Дворники уже занимали своё место на мостовых, и рядом не было ни одного извозчика. Впрочем, им и ехать то было особо некуда. Если только вернуться в свою очаровательную квартирку. Но Генрих не предложил этого, а она сама из чувства предосторожности также от такой затеи воздерживалась. И посему они пошли пешком.
— Какие родственники? — со скепсисом вопрошал её мужчина. Он глядел на неё, и его взгляд выражал явное огорчение. И девушка его прекрасно понимала, ведь она всё время что-то не договаривала, почти врала ему. И он это чувствовал и верил ей всё меньше и меньше.
— Ну, не совсем родственники…, — Зоя не могла подобрать нужных слов. — Это очень важные для меня люди.
— Это будут мужчины? — на всякий случай уточнил молодой человек.
— Это старики, — сразу заверила его Зоя. — Им уже под сорок лет. Или даже более того. И к тому же это почти родственники.
Но, кажется, его это не утешило, он только хмыкнул:
— Родственники! — и потом спросил: — Я смогу их увидеть?
Этот вопрос ей пришёлся не по душе; конечно, она не могла показать ему секретных агентов Опричного ордена, это было исключено, поэтому Зоя погладила его по щеке и сказала:
— Только издали.
— Издали? Ну, да, конечно, — он невесело усмехнулся. — Ты так и не стала доверять мне.
И тут Зоя возмутилась и напомнила ему:
— Я не доверяю вам, герр Ройке? Ах, как это удивительно! Между прочим, герр Ройке, возьму на себя смелость напомнить вам, что я каждый день ложусь с вами, герр Ройке, в постель!
Тут он немного, что называется, сдал назад, но тем не менее пробурчал:
— Это ещё не всё, что мне нужно?
— Ах не всё?! — воскликнула она. — Тем не менее пока вам придётся довольствоваться этим! — и тут же добавила, смягчаясь: — Я спрошу разрешения… Если уж вам это так необходимо.
— Конечно, необходимо, — бурчал молодой человек. И тут же заинтересовался: — Разрешения? Разрешения на что?
— Посвятить вас в мои дела, — объяснила ему Зоя.
— Вот как? И когда же это случится? — да, он явно загорелся, узнав, что, возможно, сегодня она откроет ему свою тайну.
— Сегодня я спрошу благословения, то есть разрешения у тех людей, с которыми встречаюсь.
— А потом мы поедем в Баден? Будем переходить границу?
Но Зоя не ответила ему сразу, она взяла его под руку покрепче, почти повисла на нём, и лишь потом произнесла:
— Теперь уже и не знаю. Как люди решат.
— Ну понятно, — мрачно отвечал ей Генрих; он тяжело вздохнул, но своей руки у девушки не забрал.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 46
⠀⠀ ⠀⠀
— А хочешь, мы поедем на аэровокзал? — вдруг предложила девушка молодому человеку. Во-первых, в этом людном месте легко было затеряться. Во-вторых, там можно было найти кресла для отдыха, там всегда полно пассажиров, даже ночью, так что никто не обратит на них внимания, в-третьих, там можно было и хорошо позавтракать, а в-четвёртых… Генрих любил цеппелины. Так что эта идей показалось ей очень даже здравой.
— Ну давай, — согласился Генрих, но, что удивило Зою, согласился без всякого энтузиазма.
А ещё в последнее время он позволял себе всякие пикантные вольности, которые Зою немного — совсем немного — злили. Он мог мимолётно прикоснуться к её груди, или поцеловать исподтишка в шею, или, помогая сесть в экипаж, немного подсадить её сзади. Украдкой. Под попу. А она всегда испуганно озиралась при этом по сторонам и говорила ему строго — ну, на самом деле, не очень:
— Генрих, вы ужасны! — или: — Как вы себя ведёте?! — или: — Генрих, на нас смотрят!
Он же только довольно улыбался в ответ. А вот сейчас, когда они наконец нашли извозчика, её попа его не заинтересовала. Он просто закинул на диван саквояж с их вещами и подал ей руку: залезай давай. И это девушку немного, самую малость, но огорчило. И долгий путь до аэровокзала она почти не разговаривала с ним и притворялась, что хочет спать.
Там, на аэровокзале, они погрузились в суету и толчею, им пришлось взяться за руки, чтобы не потеряться. И Зоя почувствовала, что Генрих держит её очень крепко. И это её успокоило. А когда они проходили мимо смотровой площадки, откуда зеваки, несмотря на раннее утро, уже глазели на огромный швартовавшийся дирижабль, он ей сказал:
— Странно, да? Ещё и месяца не прошло, как мы друг друга не знали; я когда тебя тут увидал, подумал: ого, какая! Подумал, что у меня такой красотки никогда не будет.
Зоя же не стала ему говорить, что уже во вторую их встречу думала о нём как о своём мужчине — во всяком случае, рассматривала такую возможность, так как нуждалась в помощнике. И поэтому она ответила:
— Это хорошо, что я тебя нашла. Мне повезло.
А он поглядел на неё и ещё сильнее сжал её руку. Потом они купили себе быструю еду, по говяжьей котлете с горчицей, которые укладывали в серединку разрезанной булки. К этим котлетам пару больших кружек пива. Всё это съели и выпили. Причём она не смогла съесть всю котлету, и тогда её блюдо доел Генрих. Это было так… по-семейному.
Между тем девушка всё время была настороже, она постоянно из-под вуали искала глазами всяких людей, что могли представлять для них опасность. Но, кроме лениво прогуливающихся полицейских, тут, на вокзале, никого опасного не было. А её мужчина, наевшись, предложил:
— Может, поспим, вон, в углу свободные кресла есть.
— Обязательно поспим, — продолжала оглядываться Зоя, — но сначала нам нужно купить несколько газет.
— Газет?
— Нужно посмотреть, что о нас пишут.
— А это хорошая мысль, — Генрих стал искать глазами мальчишек-газетчиков, которых на вокзале всегда было предостаточно.
— А потом нужно посчитать все деньги, что у нас остались, и арендовать электроколяску, — продолжала Зоя.
— Без паспорта не дадут, а с нашими паспортами…, — Он сделал паузу, — нам придётся вносить залог.
— Вот я и говорю, что нужно посчитать все наши деньги.
— Странно это, — Ройке вдруг заулыбался.
И Зоя была рада, что хоть на секунду он перестал хмуриться.
— Что странного?
— Просто сейчас будем собирать всю мелочь по карманам, хотя у тебя в рюкзаке лежит целое состояние.
Она тоже улыбнулась. И хотела сказать, что денег у них, возможно, хватит, чтобы купить квартирку где-нибудь в Вене или Санкт-Петербурге, но тут мимо
