Гевара по прозвищу Че - Пако Тайбо II

7 июля, поставив в известность Митудиди, Че в компании Фредди отправился в горы, в лагерь Лулуабург. Митудиди, судя по всему, считал, что Кабила, проводивший в Дар-эс-Саламе переговоры с Чжоу Эньлаем, все же не приедет из Танзании. Поэтому он сам вместе с двумя кубинцами вскоре после прощания с Че отправился в лодке в Руандази, населенный пункт, находившийся на расстоянии всего лишь четырех километров. Когда Че и Фредди находились на полпути, их догнал посыльный с известием о том, что Леонард Митудиди утонул.

"Дул сильный ветер, подымавший высокие волны; похоже было, что он упал в воду случайно - все указывало на это. С этого момента начала разворачиваться цепь странных событий; я так и не смог узнать, относить ли их за счет глупости, чрезмерного суеверия - озеро было обителью всевозможных духов - или чего-то более серьезного. Факт заключается в том, что Митудиди, который немного умел плавать, по словам нескольких свидетелей, смог скинуть ботинки и оставался в живых еще десять-пятнадцать минут, призывая на помощь. Люди бросились в воду спасать его; среди них был его ординарец, который тоже утонул. Командир Франсуа, отправившийся вместе с ним (я так и не узнал, упал ли он за борт вместе с Митудиди или же прыгнул ему на помощь), тоже исчез. Как только произошел несчастный случай, они сразу же выключили мотор, так что лодка полностью потеряла управление, но когда его снова запустили, казалось, какая-то волшебная сила не позволяла Митудиди приблизиться к лодке. В конце концов, хотя он продолжал звать на помощь, лодка повернула к берегу, и товарищи видели, как он вскоре исчез под водой. Таким образом, человек лишился жизни вследствие дурацкого несчастного случая как раз в то время, когда начинал добиваться какой-то организованности в ужасном хаосе, царившем на базе Кибамба. Митудиди был молодым человеком, едва за тридцать".

После гибели Митудиди Кабила написал Че еще одно письмо, в котором он просил еще подождать. Кабила также прислал нового офицера связи, некоего Мутебу, но тот исчез после пары бесед, в которых он уговаривал Че перенести базу, чтобы изгнать призрак Митудиди. Че удалось лишь добиться осуществления своих предложений об организации пары смешанных кубинско-ангольских подразделений для боевой подготовки солдат и командиров и об использовании центральной базы в качестве учебного лагеря.

Части, действовавшие на Фронт-де-Форс, были укомплектованы не столько конголезцами, сколько руандийцами, что явилось большой неожиданностью для кубинцев. В конголезской армии было вообще очень много беженцев из Руанды. Их главнокомандующий Муданди в середине июня поднялся в горы к Че, чтобы сообщить, что его предложения получили одобрение и он может начинать устройство засад.

"Он учился в Китае и производил очень благоприятное впечатление, будучи серьезным и решительным, но в ходе нашей первой беседы вставил сказочку о сражении, в котором они убили тридцать пять вражеских солдат. Я спросил его, сколько оружия они в результате захватили, и он сказал мне, что не захватили ничего, так как они обстреливали противника из базук и оружие было разбито на части. Я никогда не обладал слишком большими дипломатическими способностями, и я прямо сказал ему, что это ложь. Он принялся оправдываться, сказав, что сам не участвовал в сражении и все ему доложили подчиненные... Но, поскольку преувеличение является нормой для этой области, прямо называть ложь ложью - это не лучший путь для того, чтобы завязать с кем-нибудь братскую дружбу".

Муданди попросил Че выделить пятьдесят кубинцев, чтобы произвести атаку на участке Фронта-де-Форс на населенный пункт на берегу реки Кимби, известный под названием Форс-Бендера, где находилась гидроэлектростанция. Это место не было мелким объектом, предполагалось, что там размещался батальон численностью в 500-700 человек, среди которых имелись и белые наемники. Был там и небольшой аэродром. Партизанам дали "приказ произвести нападение 25 июня. Я спросил, почему выбрана такая определенная дата, но Муданди не смог дать ответа... Он, казалось, был бедным неудачником-исполнителем, получившим задание, превышавшее его способности... Но он также был весьма двуличным".

План, составленный конголезскими лидерами за границей, предусматривал неожиданную атаку на Фронте-де-Форс в расчете на успех. При этой тактике опасности подвергались прежде всего "иностранные" силы - руандийцы и кубинцы, - вовлеченные в партизанскую войну. У Че возникли серьезные сомнения по поводу этого плана: были получены сведения о том, что цитадель противника, "помимо естественных оборонительных укреплений, оборудована траншеями и имеет тяжелую артиллерию". Он также желал принять личное участие в операции. Он так написал об этом Кабиле: "Ручаюсь вам, что, будучи человеком действия, я нетерпелив; это не подразумевает никакой критики с моей стороны". Ответ Кабилы был получен 17 июня. В нем конголезский руководитель подтверждал первоначальный план нападения, а также просил Че не принимать личного участия в боевых действиях и оставаться на базе. {26}

39. Разгром на Фронте-Де-Форс.

19 июня 1965 года Че изложил своему отряду план наступления на Фронте-де-Форс.

На следующий день он, вместе с руандийским офицером Муданди, изучил план населенного пункта. И еще раз Че высказался против операции, предложив атаковать менее значимые казармы, но конголезцы отказались прислушаться к его доводам. К тому же Че приводила в отчаяние необходимость остаться в лагере, но он был вынужден смириться с этим: "Что, если я пойду, а они прогонят нас, потому что это их страна?"

И, словно дурное предзнаменование, в тот же день случайно загорелась хижина, в которой он жил.

24 июня в лагерь прибыли тридцать девять кубинцев, в том числе трое врачей. Че был приятно удивлен, увидев среди новичков своих старых знакомых. Это были Гарри Вильегас и Карлос Коэльо, его товарищи по оружию в боях в Сьерра-Маэстре и Экамбрее, а в последующие годы - его телохранители. У них был личный приказ Фиделя: без ведома Че оберегать его и заботиться о его безопасности.

Первые сведения о событиях на Фронте-де-Форс поступили 1 июля. Это была краткая записка от Дреке: "Атака началась в пять утра 29 июня. Родина или смерть. Моха".

Вскоре поступило и второе сообщение: "7.30; все идет успешно, люди счастливы и ведут себя хорошо". "Но наряду с этой запиской были получены тревожные новости о множестве погибших, об убитых и раненых кубинцах, которые заставили меня полагать, что все шло не так уж хорошо".

Нет, на самом деле все шло из рук вон плохо. В пять утра кубинцы открыли огонь из легкого орудия и пулемета. Защитники были действительно на какое-то время ошеломлены, но вскоре пришли в себя и принялись отстреливаться из миномета и пулемета. Руандийцы почти сразу же обратились в бегство. Дреке в отчаянии рассказывал: "К тому времени только кубинцы продолжали стрелять. Руандийцы не умели стрелять короткими очередями. Они непрерывно нажимали пальцами на спусковые крючки и почти сразу же израсходовали все тридцать патронов. Мы сражались против батальона в 500-600 человек". "Таков был характер операции. Она началась при хорошем настрое, но во многих случаях были допущены потери еще до настоящего начала операции, а потом люди бросились бежать врассыпную".