Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

Можно сказать: шайка неплохо устроилась, только вот довести постройки викингов до кондиций коттеджа XXI века было непросто — даже при наличии в шайке нескольких неплохих строителей — выпускников профессионального колледжа. Доставка нужных материалов и строительной техники в этот уголок южной Гренландии — еще та задача. Особенно, если у интересантов не так много свободного времени (все где-то работают). Поэтому, компаньоны решили творить «жилой объем» step-by-step, двигаясь по линии наименьшего сопротивления. Около руин длинных домов викингов (с внушительными габаритами 7x30 метров) появились вначале модули, добытые на распродажах старых списанных арктических станций. Это означало и временное жилье, и электричество, и водоснабжение. Дальше (дружно решили компаньоны) жизнь подскажет. Надежда, что жизнь подскажет, характерна для коренных гренландцев, что бы не говорили о влиянии европейской культуры. Казалось бы, пережиток первобытного мышления, но в данной ситуации это работало. Как будто сами собой, по мере естественного течения событий, открывались новые возможности, и надо было только успевать «ловить их за хвост».

Олаф Тюрборг был одной из таких возможностей. Он прилетел сюда неделю назад, по договоренности с Жозефиной Тиктаалаак (Тиктак), которая пока еще дорабатывала по контракту в Лемурии. Олаф устроился в реконструированной четверти дома, и начал реализовывать план-график полной реконструкции, используя связи в штабе базы ВМФ Гренедол. Ребята — «внутренние подрядчики форта» через три дня после его приезда смогли приступить к работе в условиях наличия всех нужных материалов и (если надо) тяжелой техники. Сам Олаф, обеспечивая «фронт строительных работ», успевал еще и кататься на специально приобретенных аэросанях на восток вдоль фьорда. Зачем — черт знает. В той стороне ничего нет, долина упирается в стену льда между двумя языками южного массива Великого Глетчера (ледяного щита Гренландии). Однако, загадка.

Эти поездки стали стартовой темой болтовни, которую вели четверо молодых рабочих, монтировавшие скользящую опалубку для заливки полимерно-силикатного раствора в очередную секцию старой стены из валунов. Тут надо заметить: январские дни на 61-й широте коротки, часть работ ведется в темное время, при искусственном освещении, и рабочие видят только свою площадку. В данном случае из-за этого возникла забавная ситуация: Олаф уже четверть часа, как прикатил домой, а рабочие не заметили, так что болтали между делом, будучи уверенны, что Олаф не слышит, как его обсуждают.

Поняв это, Олаф Тюрборг стал прислушиваться (кто на его месте поступил бы иначе?). Болтовня, между прочим, была интересная. Вот что он услышал.

… - Этот капитан Олаф нормальный дядька, но непростой, однако.

— Да. Наша Тиктак не стала бы клеить простого дядьку.

— Точно. Наша Тиктак такая штучка. У нее всегда были непростые дядьки.

— Эй, народ! А все-таки, зачем Олаф катается на восток, к глетчеру?

— Затем, что с глетчера всегда дует локальный катабатический ветер. Ставишь ветряк, и снимаешь киловатты. Там никогда не меньше, чем 10 метров в секунду, а если выбрать удачный каньон, то не меньше, чем 20. Великая энергетическая халява.

— Эй, это у тебя мысли такие, или ты знаешь что-то?

— Знаю, однако. Майк Уугак, который вертолетчик, видел Олафа в каньоне Кеелут.

— Ну, это аргумент. В каньоне Кеелут зверски дует круглый год.

— Алло, а зачем в каньоне Кеелут кому-то нужны киловатты, даже на халяву?

— За тем же, зачем кому-то нужна мачта в трехстах метрах оттуда, на плато Тшушу. Не случайно вчера в пабе Олаф подсел к Йотти. У нее же мачтовая монтажная команда.

— А я думал он подбивает к ней клинья.

— Зачем ему подбивать клинья к Йотти, если сегодня вечером прилетает Тиктак?

— Вот я и подумал: Тиктак, конечно, девушка без комплексов, но смысл?..

— Однако, верно. Нет смысла. И что? Ты наставил ухо?

— А как же! И разговор был про причальную мачту для дирижабля на плато Тшушу.

— Для чего?! Откуда возьмется дирижабль, чтобы причаливать к этой мачте?

— Euro-TV надо иногда смотреть, тогда не будет таких вопросов. Ты знаешь, что по TV апокалипсис будет лет через 15 примерно?

— И что будет лет через 15 примерно?

— Извергнется супервулкан, однако. Настанет ледниковый период. По планете побегут веселые стада мамонтов. Всемирной цивилизации настанет жопа. Банки обанкротятся, валюты девальвируются, кредиты раскредитятся. Хотите выжить — платите, однако.

— Wow! Классная тема. Значит, наша Тиктак и ее капитан крутятся в этом бизнесе?

— Выходит, что ага. Я читал: у них апокалипсис-бизнес с небольшими дирижаблями, а конкурирующий бизнес с огромными дирижаблями, вроде летающих островов. И еще существует конкурирующий бизнес с эмиграцией на Луну на базу инопланетян. Такой лунный путь самый надежный, подальше от супервулкана, но самый дорогостоящий.

— Wow! Интересно, какая у них доля? Нам ведь через подряды тоже перепадет. Тиктак хорошая девчонка, наш человек. И капитан, вроде наш, по большинству признаков.

— Долю точно не знаю. Однако, у капитана два процента акций «Arctum SBA». Это те, из Копенгагена, с авиа-рейсами вдоль всего Североатлантического Нефтегазового пояса.

— Однако, не зря Тиктак почти год по командировкам болталась. Основательного дядьку зацепила. Он, вот, домом занялся. Иначе Тиктак и дальше жила бы в четверти дома, как неродная. И он любит детей, это правильно.

— А откуда ты знаешь про детей?

— Я видел, как он возится со щенками лайки у Кайи Вайуули. Это верный признак.

— Тогда да. А вот что еще: надо его подбить на кооперативный самолет. Два самолета в поселке это мало, однако. Если есть, чем скинуться в кассу, то надо брать третий.

— Ну, так вот он, уже идет. Давай, предложим. Чего ждать?

Последняя фраза была вызвана тем, что Олаф Тюрборг (которому уже надоело сидеть в засаде) изобразил, будто только что приехал, и направился к дому. Остаток вечера был посвящен обсуждению покупки третьего авиа-грузовичка для нужд поселка, а незадолго до полуночи прилетела Жозефина Тиктаалаак…

Сегодня, прилетев на военно-транспортной «авиа-попутке» в Исландию, капитан Олаф Тюрборг нашел время, чтобы задуматься, бросив взгляд на первую неделю, прожитую вместе с Тиктак в южно-гренландской глубинке. Тиктак на время выпала из реальности (приняла душ, шлепнулась на кровать и заснула). А Олаф выбрался на балкончик (этот балкончик в отеле «Velkomin» почти в самом центре Рейкьявика, с видом на пестрый, преимущественно двухэтажный Старый город, хорошо подходил для размышлений о жизни). Так вот, Олаф мысленно листал дни. Ближняя ретроспектива.

В Ивиттууте почти все происходило на публике (деревня, однако). Вся неделя казалась калейдоскопом. Каждый день насыщен событиями. Реконструкция трех четвертей дома. Стропила обросли кровельными листами. Под пластиковым навесом ждали очереди элементы нижнего настила и интерьера (пока в контейнерах). Соседи давали толковые советы за кружкой домашнего пива в пабе (если Тиктак и Олаф успевали туда заглянуть после дня, полного яркой суеты). Бизнес апокалипсиса развивался, и причальная мачта будущих дирижаблей (комплект дюралевых секций) прибыла в маленький порт фьорда. Весной можно будет заняться монтажом на плато у края глетчера. Но не сейчас…

…Так возникла пауза в делах, и удачно, поскольку на китайской ярмарке в Рейкьявике появилось то, что идеально подходило для пополнения авиа-парка Ивиттуута (который состоял из двух канадских летающих грузовичков DHC-2 «Beaver» модель 1947 года). Сегодня Олаф снова включил свои связи на базе Гренедол и, вместе с Тиктак, попал в уютную исландскую столицу с тысячелетней историей и стотысячным населением…

…Опять ретроспектива. Теперь Олаф искал объяснения тому, как же получилось, что «служебный роман» в экипаже, летающем по просторам Индийского океана от одной авиабазы к другой, не распался по обычной схеме, сразу после командировки, а легко перерос в жизнь под одной крышей. Хотя, нет, совсем не легко. Олаф вспомнил волну разочарования, когда ему показалось, что Тиктак сошлась с эмиром Эль-Обейда. Это, наверное, была не ревность, а констатация очередного провала в судьбе. Есть люди, у которых каждая попытка устроить т. н. «личную жизнь» приводит к провалу.

…Еще ретроспектива. 20 декабря. Какой-то бар в Копенгагене (Олаф не посмотрел на название, просто уютный бар, каких много). В мозгу крутилась мысль: налакаться до остекленения, и забыть все к черту. Но, по опыту, капитан знал: это не поможет. Он ограничился тем, что выпил маленькую порцию виски, заказал кружку Гиннеса, чтобы сидеть не просто так, и слушал музыку (ерунду от очередной модной поп-группы). А в какой-то момент запищал смартфон. Оказалось, что это Тиктак. Последовал странный разговор, совершенно не похожий на «выяснение отношений» (уж такого добра Олаф наслушался при распаде своего брака). Стиль «выяснение отношений» это лишь обмен взаимными упреками, после которого каждый уходит уверенным, что во всем виноват другой. Ничего подобного Тиктак не делала. Она только задавала вопросы, предельно внимательно выслушивала ответы Олафа, и задавала новые вопросы. Все это мягко и спокойно. Где-то через час Олаф почувствовал, что находился в состоянии социально-индуцированной неадекватности почти всю свою сознательную жизнь. Этот разговор продолжился ночью, и от него осталось чувство, что ничего пока не потеряно. Жизнь в перспективе может быть прекрасной. По крайней мере, очень симпатичной.