Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

*60. Как создаются культовые альбомы

24 — 31 декабря. Атолл Каргадос — остров Нуси-Бе — Амстердам.

Семантически, выражение «Авторский вечер гало-рока» указывает на вечернее время, однако, для подводного отеля удобнее полуденные часы. Поэтому практически вечер начался через два часа после завтрака. Как это видно по дате, данный авторский вечер программировался, как предрождественский. Далее (после захода солнца) готовилось эклектичное мероприятие «подвижные игры на свежем воздухе и в воде с флиртом и выпивкой». Такое мероприятие и готовить-то не надо. В хорошей компании оно само происходит. Но, кто мог подумать, что «авторский вечер гало-рока» выйдет далеко за пределы планировавшегося интервала времени и продлится до полуночи (уже на фоне подвижных игр). Казалось, поют все — так бывает, если шоу «поймало волну».

Ближе к финалу (уже за полночь) Сван Хирд выглядел даже чуть-чуть растерянным (не ожидал такой феерической поддержки аудитории). В чем была причина такого успеха?

Может — в том, что значительная часть исполняемых баллад была написана за 25 дней приключений на просторах Индийского океана от Мадагаскара до Суматры.

Может — в том, что на сегодня Сван и Елена пригласили в гало-рок команду акваноида Джимми Лакса. Не то, чтобы Лакса был «так крут», но он был здешний, свой парень.

Может — в том, что после захода солнца шоу выплеснулось из отеля на поверхность, на верхнюю площадку плавучего крана. Казалось, что океан до горизонта заполнен алыми искрами сигнальных фонарей на мачтах небольших парусников. Если объективно, то публики было далеко не так много (не то, что фестиваль вроде Музыкального Марафона Гластонбери, собирающего по полтораста тысяч человек). Но (повторим!) речь идет о субъективном взгляде, от которого и зависит «сила драйва»…

…Рассказывать словами, как все это было — только попусту терять время. Настроение и обстановку таких «зажигающих шоу» передать невозможно.

Вот на такой ноте завершилась главная часть большого круиза Елены и Свана (который начался 30 ноября на островке Нуси-Бе у юго-западного берега Мадагаскара). Дальше, в следующие 5 дней ничего особенного не происходило, а рано утром 31 декабря самолет компании «UHU Flying Lemur» (Мадагаскарской дочки японского холдинга UHU) унес парочку голландцев в направлении родного Амстердама. Там, как водится в этом сезоне, температура стояла у нуля Цельсия, и с неба лениво падал мокрый снег, что, однако, не мешало местной публике готовиться к шумному веселью по поводу Нового Года.

31 декабря. Вторая половина дня. Амстердам, Схипхол.

Если друзья встречают тебя в аэропорту, то это здорово. Можно не думать, а плыть по течению и, не торопясь, адаптироваться к родной погоде, подзабытой за месяц. Можно удивляться, что при выдохе перед лицом появляется облачко пара, а при порывах ветра воздух обжигает лицо арктическим холодом (ну, правда, кажется, будто арктическим).

— Эй! — строго сказала Анита Цверг, — Ну-ка хватит ловить простуду! Марш туда.

— Туда? — переспросила Елена, проследив за взмахом руки своей подруги, — О, черт!

— Охренеть, вообще, реальный Хиппи-транспортер, — согласился Сван.

— Да-да! — подтвердила Анита, — Двигайте копытами, оба, если не хотите ходить потом неделю и развлекаться метанием соплей из носа. Марш!

Автомобиль, вызвавший восторг гало-рок музыканта, микроавтобус «Фольксваген Т1» (модель 1949 года), известен, как Хиппи-транспортер. Такая машинка мелькает во всех старых фильмах о хиппи — непременно раскрашенная в стиле «Flower Power» (цветами подсолнечника, яркими бабочками, пацифистскими символами и лозунгами). Данный экземпляр соответствовал традиции, а в качестве лозунга вдоль корпуса шла надпись:

«Настоящий хиппи курит апокалипсис уже сейчас!».

— И ты, Брут, запал на апокалипсис? — спросила Елена, усаживаясь в салоне за спиной водителя (каковым был, конечно, Эпир Шпеер — хиппи-инженер и бойфренд Аниты).

— Я ни на что не западаю, — с философским спокойствием ответил тот, аккуратно трогая машину с места, и выезжая с парковки, — наоборот, все западает на меня. Ты просто не понимаешь: человеческое супер-сознание, это такая воронка, затягивающая весь мир в пространство дружественного взаимопонимания.

— Эпир, ты пыхнул, что ли?

— Нет, я просто ответил на твой вопрос. Это мой стиль излагать философские истины.

— О, боги Асгарда! — с завистью воскликнул Сван, — Есть же люди, которых так прет без всякой травки, не говоря уже о грибах. А куда мы едем?

— В «Анаконду» разумеется, — ответила Анита Цверг, — до Нового Года надо еще успеть отпраздновать, что «Тропа саблезубых» попала в топ-10 песен последней недели года.

— Э-э… Анита, я не понял вообще…

— …А что тут понимать? — перебила она, — Итоги подведены в Токио, там уже полночь. Можешь нырнуть в Интернет и увидеть себя на девятом месте в топе.

— Да? А кто на первом?

— М-м… — Анита Цверг задумалась, — …Алло, Эпир, ты не помнишь, кто на первом?

— Помню, — ответил он, — там Питер Боб Кинг с песней «Я мечтаю о твоих ножках».

— И про что там? — полюбопытствовала Елена.

— Именно про это. Собственно, вся песня состоит из одной фразы, которая в заголовке. Близко к идеалу. Все остальные песни топ-10 хуже на порядок. А ваша баллада «Тропа саблезубых» хуже на два порядка. Это математический факт.

Возникла пауза, нарушаемая лишь гудением движка и щелчками капель талой воды по лобовому стеклу Хиппи-транспортера. Через минуту Сван нарушил молчание:

— Слушай, Эпир, ты, конечно, гений, вообще, но я не догнал: как ты строишь оценки?

— Элементарно, — ответил хиппи-инженер, — порядок качества современной песни, это округленный десятичный логарифм числа букв в ее тексте. Эталон современного хита содержит примерно столько букв, сколько SMS или Twitter-сообщение. Их логарифм округляется до двойки. А логарифм текста «Я мечтаю о твоих ножках», как нетрудно заметить, округляется до единицы.

— Так, — встряла Елена, — а если будет текст, логарифм которого округляется до нуля?

— Толковый вопрос, — ответил Эпир Шпеер, — такой текст может состоять, например, из одного трехбуквенного слова, вроде твоего любимого русского слова HUY.

— Почему не словосочетание «Дао Дэ Цзин»? — спросил Сван, — Там три иероглифа.

— Потому, — ответил Эпир, — что подсчет не просто по буквам, а по фонемным знакам.

— А-а… — протянул гало-рок музыкант, — …А почему вообще такой метод оценки?

Хиппи-инженер побарабанил пальцами по рулевому колесу и авторитетно пояснил:

— Потому, что 5 миллионов лет назад неизвестный фактор вытащил сообщество наших предков из довольно консервативных сообществ шимпанзе, в область продуктивного интеллекта. А в нашем веке идеология кредитного потребления сбросила большинство людей назад, на интеллектуальный уровень шимпанзе, для которых сложность Twitter-сообщений — это верхняя планка.

— Не обижай шимпанзе, они милые! — возмутилась Анита Цверг.

— Да, — спокойно согласился Эпир, — в этическом смысле шимпанзе лучше людей, но до недавнего времени люди в среднем вдвое превосходили шимпанзе по интеллекту. Это преимущество люди сейчас форсировано теряют. В 1963-м, когда Пьер Буль выдал НФ-роман «Планета обезьян», публика ворчала, что фабула надумана.

— Странно, — отозвалась Елена, — декаду назад в авиа-круизе одна хорошая девчонка, наш пилот, припомнила «Планета обезьян», правда по другому поводу.

— Тиктак, — заметил Сван, — припомнила не роман, а фильм, экранизацию.

— Экранизация не о том, — произнес хиппи-инженер, — вы роман читали?.. Так. В ответ — тишина. Значит, не читали. Я не удивлен, кстати.

— Не прикалывайся, а расскажи, — потребовала Анита.

— Доедем до «Анаконды», — ответил он, — сядем за стол, и за чашкой чая я расскажу.

Чуть позже. Район Де Пийп, кафешантан «Анаконда».

Конечно, вот так сходу приступить к рассказу не удалось. Для начала, Елена была без всяких церемоний затискана и зацелована полудюжиной хороших знакомых. А затем, опять же, без всяких церемоний, она и Сван были вытащены на эстраду (где рядом с анакондой стояла большая елка, увешанная китайскими драконами). Вот в таком, не совсем тематическом, антураже, экспромтом, под синтезатор, пришлось исполнить упоминавшийся свежий хит на языке африкаанс — «Путь саблезубых».

Jou tande volg van die oogJou stappe volg van die sterreSabeltandig kat by sierreOnvoorspelbare spook…[2]

Публика подпевала: слова запоминающиеся, ритм несложный, а африкаанс не очень-то отличается от старого голландского. А дальше — любимый столик в углу, и прекрасный горячий грог по правильному рецепту (не на коньяке, а на полулегальном самогоне). Вот теперь пришло время послушать соображения Эпира Шпеера о «Планете обезьян».