Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

Но, вместо того, чтобы уйти, стражники остались возле камеры с запертым в ней человеком. Подошло еще несколько тюремщиков… И у всех теперь, после того, как за парнем закрылась дверь в камеру, оказались донельзя довольные лица. Судя по их донельзя пакостным усмешкам, парню в соседской клетушке сейчас придется несладко…

К несчастью, я оказалась права. Вначале стражники просто дразнили человека, будто сами подзадоривали себя на дальнейшие неправедные действия… Бедный парень, как мне кажется, не понимал ничего из того, что ему с насмешками и оскорблениями бросали тюремщики. Пытался им что-то сказать на чужом языке. Так он не из нашей страны…

А потом началось нечто такое, отчего во мне стала подниматься безотчетная волна ненависти. Длинными пиками и копьями тюремщики стали тыкать в парня, пытаясь если не убить его, то причинить нешуточную боль. Самое страшное в том, что запертого в клетку человека они ударяли не тупыми концами копий, а острыми наконечниками. Это у них что, развлечение? Игра такая? Если так, то придумана она лишь для полных идиотов! Не похоже, что стражники из их числа…Скорее всего то, что я сейчас вижу — это обычное издевательство над тем, кто не может ответить тюремщикам так, как они того заслуживают. Совсем как тот теткин домоправитель… Но почему они так накинулись на этого заключенного? Стражники будто мстили парню за тот страх, который только что испытывали перед ним. Мужчина растерянно прижался к стене, в тщетной попытке спрятаться от своих мучителей. Правда, напрасно… На стражников напал азарт, они как бы соревновались между собой в том, кто точнее попадет в пленника, кто причинит ему больше боли, кто нанесет глубже рану… И это у них успешно получалось. На одежде парня стали появляться расползающиеся пятна крови, что только подстегнуло стражников к дальнейшим атакам.

— Ну, что? — довольно ухмыльнулся один из мучителей. — Не нравится? Ничего, скулить меньше будешь, на воздух проситься.

— Что вы делаете? — не выдержала я. — Заняться больше нечем?

— А ты бы, девка, не орала понапрасну — хищно осклабился один из тюремщиков. — И отойди от решетки подальше, а не то схватит тебя такой за руки — выдерет их запросто!

— Да вы же его убьете, мерзавцы!

— Нашла, кого жалеть! Это ж эрбат!

— Что? — растерянно спросила я.

— Что слышала! Иначе, думаешь, с чего это мы с ним так себя ведем? Неделю уж здесь сидит, придурок иноземный, с тех пор, как его поймали. Надоел до того, что видеть эту рожу не хочется! Не может он, видишь ли, тут сидеть, на волю просится…

У меня в памяти мгновенно всплыл вечер в домике Райсы, голос Даян"…приходила тетушка Кей. Сказала, что в городе поймали эрбата. Уже второго на этой неделе…". Значит, речь шла об этом мужчине. Здоровый, крепкий парень… Немногим старше двадцати лет… Судя по рукам, по коже на лице, по крепким мускулам, выделяющимся под легкой рубашкой — кузнец. Смуглый, темные волосы, немного коротковатые ноги, чуть раскосые глаза… Похоже, он уроженец той же южной страны, откуда родом и великий мастер Тасс — Лен…

— Перестаньте! — чуть ли в голос закричала я. — Вы же его убьете!

— А ему и так подыхать…

— Он же человек! Такой же, как все мы!

— Он — эрбат Ты что, ни разу не видела, что они выделывают, когда не в себе бывают? Ну, сейчас поглядишь! Да отойди же ты, наконец, от решетки! Он тебя прибьет, если дотянется, а нам потом ответ перед начальством держать!

— Остановитесь! Вы сами с ума посходили! — закричала я, но меня не слушали. Судя по всему, тюремщиков охватило нечто, похожее на чувство опьянения кровью у охотников, забивающих пойманную ими дичь. Стражники чуть ли не на спор пытались дотянуться своими острыми пиками до прижавшегося к стене заключенного, а уворачиваться от раздирающего тело и больно жалящего наконечника у парня не всегда получалось. Да и кололи они бедного не в шутку, а всерьез. Казалось, я наяву вижу один из своих ночных кошмаров. На моих глазах острый конец копья пробивал, светлую одежду пленника, погружался в живое тело… Выходящий из раны блестящий металл, и яркая кровь, иногда просто окрашивающая эту рану, а иногда выходящая из нее крохотными толчками… Крики боли заключенного и гоготанье стражников… Одежда пленника краснела все больше и больше… Когда же кончится это издевательство?! Пресветлые Небеса, или же все те великие боги, в которых верят на родине этого несчастного парня! Молю: сделайте так, чтоб его мучения прекратились!

И вдруг… Это случилось как-то сразу. Парень внезапно остановился, перестал метаться по крохотному огороженному пространству, по его телу пробежала мгновенная дрожь… А еще через секунду он обвел нас глазами, и от этого взгляда меня пробил ужас. На секунду замолчали даже стражники. Казалось, в один миг парень в клетке будто немного изменился внешне, с его лица исчезли испуг и растерянность. На их место пришли ярость и ненависть, и еще непонятная сила, ощущаемая даже на расстоянии. Такое чувство, что рядом с тобой внезапно появился смертельно опасный зверь, к которому опасно даже приближение. Теперь перед нами стоял сильный, уверенный в себе человек, презирающий всех, кто стоял по ту сторону прутьев. Но глаза… В них было страшно смотреть. При одном взгляде на них меня ощутимо стала бить дрожь… Черная радужка заполнила весь глаз, не оставив даже полоски белка. Казалось, на смуглом лице молодого лица зияют два бездонных провала, из которых ощутимо веет ужасом и смертью. Еще мгновение оглушающей тишины… И вдруг, издавая утробное рычание, парень метнулся к стражникам. Те, хотя и стояли по ту сторону решетки, шарахнулись в сторону… Да, будь толстые прутья решетки не так хорошо вмурованы в камень, стражникам пришлось бы плохо. Даже очень плохо. И неудивительно, если учесть, что мужчине несколькими рывками удалось немного раздвинуть прутья решетки…

Очевидно, поняв, что прутья решетки ему не выломать, парень стал трясти запертую дверь. От сильных ударов запертая дверь в камеру несчастного заходила ходуном. Он тряс ее так, что, казалось, готов выдрать намертво впаянные в камень прутья… Это не было безумием в прямом смысле этого слова. Происходящее куда больше напоминало ярость дикого зверя, обманом загнанного в клетку, и всеми силами рвущегося на свободу. Но кроме желания вырваться на волю здесь присутствовало и нечто иное, куда более страшное — жажда убивать тех, кто стоит на его пути. Причем не просто убивать, а рвать, калечить… И все это смешивалось с ненавистью, всепоглощающей, бешенной, хлещущей, как бурный горный поток… Так вот как все это происходит, так начинается безумие эрбата…

Перед моими глазами все поплыло, меня ощутимо заколотило. "Держись, иначе пропадешь вместе с ним…". Да знаю я это! Знаю, но не могу сдержаться… А пленник метался по клетке, как загнанный зверь в клетке. Причем, как страшный и опасный зверь, от которого следует держаться как можно дальше. Схватив тяжеленную деревянную лежанку, он легко швырнул ее об стену, отчего она разлетелась на отдельные доски. И все эти рассыпавшиеся доски он измочалил за несколько минут, с невероятной силой и страшным грохотом разбивая их как об стену, так и о решетки своей клетушки. Острые щепки разлетались во все стороны, дрожали прутья решетки…Смотреть на это было и страшно, и притягательно. Прямо перед нашими глазами билась и страдала невероятная сила, пробудившаяся в обычном человеке, и рвущаяся наружу…