Две половинки райского яблока - Инна Бачинская

– Чего ему надо? – напуганная Татьяна, не решаясь шевельнуться, стояла, как статуя, скосив глаза на Анчутку.

Если бы я знала! Я и сама испугалась порыва моего непредсказуемого звереныша.

– Ты ему нравишься, – неуверенно произнесла я. – Он и Володю так встречает. – Последнее было не совсем правдой, но мне хотелось успокоить Татьяну.

– Ты думаешь? – спросила она с сомнением и осторожно потрогала Анчутку пальцем.

Он тут же потерся головой о ее шею.

– Лапочка, – пропела растроганная Татьяна. – Славная моя рыбка!

«Хитрюга, – подумала я. – Неужели понимает? Неужели усек, чертенок, что Татьяна терпеть не может кошек?»

Татьяна наконец сняла плащ и сунула мне в руки. И, осторожно ступая, с деревянной спиной, потопала в гостиную. С Анчуткой на груди. И большой пластиковой торбой в руке. В гостиной она все так же осторожно опустилась на диван. Протянула мне торбу и приказала:

– Доставай!

В торбе, завернутый в мягкую, как замша, рыхлую голубоватую бумагу, лежал костюм: жакет и юбка тяжелого серо-лилового шелка. Произведение искусства, а не костюм. Онемев от восторга, я рассматривала жакет: приталенный, с длинным вырезом, обшитым рюшем, с торчащими сзади фалдами, с музейными пуговицами – мутными, как старинное стекло. Лиловыми. И юбка – очень узкая юбка миди с длинным разрезом сзади. В такой юбке нужно ходить маленькими шажками. Даже не ходить, а семенить, как манерная японская красавица с зонтиком. Неужели это можно носить? Вот так взять и надеть запросто? И пойти куда-нибудь?

– Откуда? – спросила я сразу севшим голосом.

– Приме привезли из Италии, от Феррагамо. Попросила чуть распустить в талии. Не влезает. Дизайнерская работа, просто дух захватывает. А тебе будет в самый раз. – Татьяна смотрела героиней. Анчутка, пригревшись, окончательно прописался на ее груди. – Надевай! Пусть все видят, что ты женщина! С грудью и шеей. И со всем остальным тоже! С ногами! И никаких брючных костюмов. Я вообще не понимаю, как женщина может носить брючный костюм. Потому что удобно. Ха! Глупости. Назначение женской одежды быть красивой, а не удобной.

Я не заставила просить себя дважды. Сбросила халат и… Только женщина может испытать такой восторг при виде красивой вещи! Нет, конечно, есть и мужчины, любящие пофрантить, как говорила моя бабушка, но самый настоящий восторг при виде красивой одежды может испытать только женщина, так как способность испытывать подобную эмоцию заложена в ней природой.

Татьяна ахнула и всплеснула руками:

– Натка, полный абзац! Иди, посмотри на себя в зеркало!

Из зеркала на меня смотрела прекрасная незнакомка. В серо-лиловом, размыто-туманном, благороднейшего оттенка костюме. С тонкой талией и несколько излишне подчеркнутой линией пышных бедер. В недлинной, за колено, слишком зауженной, юбке. Босая. Я повернулась, чтобы увидеть себя со спины. Высокий разрез на юбке… Мда… слишком высокий! И торчащие хвостом складки на жакете сзади – странный силуэт, однако… Было в этом костюме удивительное сочетание скромности и нахальства. Он был… как бы это сказать… словно потупленные в притворном смущении глаза распутницы.

– Где туфли? – спросила Татьяна страшным шепотом. – Туфли!

Потом мы пили вино – красное «Бордо» в шикарной бутылке.

– Откуда? – спросила Татьяна, рассматривая бокал на свет.

– Жора подарил.

– Он что, дарил тебе вина? – удивилась Татьяна.

– Почему вина? Одно вино. Одну бутылку то есть. Один раз. Ну… цветы тоже. Три раза.

– Только три?

– Больше не успел, – ответила я. – Пригласил на выставку античных ковров из Саудовской Аравии, сказал, позвонит… и все! Исчез. А спустя две недели – сцена в «Ягуаре».

– Вот гад! – сказала Татьяна и залпом допила вино, словно мстила гаду Жоре. – Черт с ним! Правда, Анчутка? – Она погладила котенка у себя на груди. Тот открыл пронзительно-зеленый глаз, пошевелил ушами и фыркнул. – Вот и я говорю, – сказала Татьяна. – Наливай! За успех и начало новой жизни!

Мы выпили. Голова моя шла кругом, и море уже становилось по колено.

– В таком костюме тебе вообще можно молчать, – говорила меж тем Танечка слегка заплетающимся языком. – Если там будут мужики… в приемной комиссии, считай, что работа у нас в кармане.

– Неизвестно еще, какая работа, – вздохнула я, довольно лицемерно, необходимо заметить – чтобы не сглазить. На самом деле меня распирало чувство, что жизнь моя, кажется, выруливает на светлую полосу. Черт с ним, с Жорой, правы Татьяна и Анчутка!

– Переводчицы, конечно! Будешь, как Николь Кидман… в этом фильме… помнишь? Ну… а если для того, о чем ты подумала, зачем языки? Но, с другой стороны, если твой босс… вдруг приударит слегка… Так что, сразу в позу?

– В какую позу? – Я теряла нить Татьяниных рассуждений.

– Ну, там… корчить из себя… Мы деловые современные женщины, имеем право! Давай еще!

Мы снова выпили. Впервые после Жоры мне было так хорошо. Может, и правда истина в вине? Жора! Имя любимого человека шевельнулось колючкой в сердце и растаяло без следа. Мы пили вино, подаренное Жорой, как древние люди пили кровь поверженного врага. Он меня бросил? Ему же хуже! Потому что я – личность! Я почти работаю на господина… как его там… Его Превосходительство Джузеппе… Верди? Нет, кажется, как-то по-другому…

– Не вздумай посадить пятно, – вдруг произнесла Татьяна, вырывая меня из мыслей о Жоре. – А то Прима перекусит меня пополам.

– Ты забыла, куда я иду? Я же не в ресторан иду!

– Ты идешь в гостиницу, – напомнила Татьяна и захихикала. – Ресторан рядом.

– Далась тебе эта гостиница! – Я почувствовала досаду. – Вот возьму – и вообще не пойду! И хватит пить!

– Посмей только! Пойдешь как миленькая. А что я такого сказала? Не посади пятно, подумаешь! Пошутить нельзя. Если они такие крутые, эти иностранцы, то вполне… могут… захотеть… – Язык у Танечки заплетался все больше. – …захотеть… увидеть, какие у тебя манеры… Посмотреть… как ты пьешь кофе… сколько кладешь сахара, как размешиваешь… ложечкой… как жуешь печенье… или, упаси бог, торт с кремом. А то вдруг у тебя привычка… вываливать торт себе на колени… или кому-нибудь… Или на грудь. И обсыпаться сахарной пудрой, – она снова хихикнула. – А если ты насчет босса обиделась, то что тут такого? – Она смотрела на меня затуманенными искренними глазами. – Если босс нормальный… Не понимаю, в чем трагедия?

Действительно, а что тут такого? В Татьяниных словах была правда жизни. Если босс протянет руку, то… что за трагедия? Ну уж нет, подумала я, хватит с меня Жоры. Боссы имеют привычку бросать бедных девушек, а это больно и обидно. Лучше простой парень, вроде Володи Маркелова…

– Главное, смотри на жизнь трезвыми глазами, – Татьяна упорно возвращалась к теме босса. Призыв смотреть трезвыми глазами после распитой бутылки звучал круто. Я засмеялась. – Напрасно смеешься! – Татьяна погрозила мне пальцем. – Женщина с такими данными, как у тебя, и холодной головой может далеко пойти.

– У меня не холодная голова, – сказала я печально. – У меня глупая голова… И так хочется встретить… того единственного…

– Ой! – вскричала вдруг Татьяна, хлопая себя ладонью по лбу. – Совсем забыла! Я же принесла брачную кассету!

– Какую кассету? – не поняла я.

– Брачную видеокассету. С женихами. Это такой новый сервис в брачных конторах, вместо картотеки или Интернета. Одинокие мужики рассказывают о себе, а их снимают на видео. А потом продают одиноким женщинам.

– Почем?

– По пятьдесят баксов. И потом ты еще платишь за результат, если сработает. Это уже пополам с женихом. Как выберешь, нужно снова в агентство, и они устраивают вам встречу.

– Ты не пожалела пятьдесят баксов на такое… на кассету? – удивилась я.

– А что такое в наше время пятьдесят баксов? – ответила вопросом на вопрос Татьяна. – Это не я, это Лилька, гримерша. Кстати, я выпросила у нее журнал, где картинки с макияжем от «Ланком». Пригодится для интервью. Так будем смотреть кассету?

– Будем!

– А для поднятия духа… еще по капельке?

– Вино кончилось. Есть пиво. С прошлого раза осталось.

– Пи-и-во? – протянула задумчиво Татьяна. – Можно и пиво. Давай!

Мы пили пиво и смотрели брачную кассету. Пиво вкупе с вином дают поразительный эффект. Мы хохотали, как ненормальные. Вытирая слезы и сморкаясь в салфетки. Какой там Жора? Жора вылетел из моей головы, как ракета, вместе с любовью.

Первый претендент был лысоватый, словно обсыпанный мукой альбинос. Менеджер крупной фирмы, которую он не назвал. «Коротко о себе, – объявил он дискантом и слегка нахмурился, подчеркивая серьезность намерений. – Возраст. Мне сорок лет. – (Врет, как сивый мерин! – сказала Татьяна, поднимая стакан с пивом. – Полтинник, не меньше. – Мы так и покатились.) – Состоял в браке, ныне разведен, – продолжал соискатель. – Ищу женщину до тридцати, приятной внешности, с высшим образованием, добрую, умеющую вести хозяйство. Без детей и вредных привычек. С целью приятного времяпровождения и возможного брака впоследствии. – Он замолчал значительно, видимо, собираясь с мыслями и соображая, чего еще потребовать от прекрасной незнакомки. – Отзовись, любимая!» – закончил с надрывом. Мы с Татьяной прямо захлебнулись от хохота. По экрану побежали поперечные полосы.