Кровь фей (СИ) - Райт Дамина

«Как сумасшедшая», — промелькнуло в голове у Лэннери, и он попытался разобрать, о чём же она поёт. Отдельные слова были понятны: Кэаль, помощь, желание, любовь, ненависть. А вот в целую фразу они не складывались, упорно рассыпаясь при любой попытке собрать. Лэннери бросил эту затею и снова заснул.

Утром, ёжась от холодка, феи собрали росу в кувшинчики, крепко-накрепко закрыли их и спрятали в котомки. Настало время отправиться в далёкое путешествие.

— Полетели, — Аргален широко зевнул и потёр глаза ребром ладони. — Что, Беатия, снились тебе отрубленные головы врагов?

Беатия, пролетая мимо, буркнула:

— Смотри за своей головой, как бы черномаг не утащил её к себе в котёл!

Лэннери хмыкнул. Она окончательно перестала притворяться, и это ему даже нравилось. Вернее, нравилось бы, не думай он о том, что Беатия — именно Беатия — скорее всего, и есть тот самый предатель.

— Благодарим вас за гостеприимство, — сказал он сонным аргенам, и те слабо зашелестели:

— Не за что. Возвращайтесь… куда же без вас, фей Белой Звезды…

И в это время раздался испуганный крик:

— Посмотрите на неё!

Все обернулись к Ирлани, которая тыкала палочкой вверх. Рука феи тряслась, на лице отобразился ужас; Лэннери хотел спросить, в чём дело, но не смог вымолвить ни слова, будто язык его приклеился к нёбу.

Белая Звезда покрылась трещинами, перерезавшими её светлый лик. Щурясь, глядя на неё из-под руки, Лэннери с содроганием подумал, что Звезда расколется на части и взорвётся, но нет, она продолжала светить.

— Слышала от Наставницы, — сдавленным голосом произнесла Ирлани, — что Звёзды не могут умереть… если только не погибнут все феи, что питались их силой.

— А что будет, если они умрут? — жалким, растерянным голосом спросил Аргален за спиной у Лэннери.

Ирлани то ли вздохнула, то ли всхлипнула.

— Весь мир погрузится во тьму. На много-много лет. И смогут ли родиться новые феи, чтобы Звёзды воскресли — неизвестно.

Глава VIII

Кровь фей намного слаще человеческой. Она искрит, как вино, и с непривычки ударяет в голову. А потом ты пьёшь, прильнув к сосуду, и не можешь оторваться — с каждым глотком в теле прибавляется сил, и чёрная магия, бегущая по жилам, впитывает светлую, без остатка растворяя в себе.

Черномаг оторвался от сосуда с величайшей неохотой — лишь потому, что пленница застонала и вынудила его повернуться к ней. Он поставил сосуд на ветхий, еле державшийся на гнилых ножках стол, оглядел жалкую лачугу, в которой пришлось временно поселиться. Полумрак рассеивал лишь тусклый свет масляной лампы, стоявшей на полу, а кроме стола и скамьи, прикрытой облезлым ковром, другой мебели здесь не было.

Пленница встала, ухватилась за прутья дубовой клетки, в которую её бросили вчера днём. Эту клетку черномаг смастерил собственными руками, и фее оттуда не вырваться!

— Что смотришь? — с усмешкой поинтересовался он, наблюдая за пленницей. Жаль, нельзя оторвать ей крылышки — мигом скончается. Впрочем, от них тоже был какой-то прок — хоть немного, да прибавляли света в комнате. — Тебе что-то нужно? — Черномаг наигранно задумался и вдруг хлопнул себя по лбу:

— Ах да, палочка! Как же я сразу не догадался!

— Иниса, — шевельнула своими блёклыми губами фея. Верно, эти крылатые твари ещё и давали имена своим палочкам. Черномаг пошарил на столе, среди тряпья и пустых баночек из-под зелий, нашёл палочку и показал фее:

— Вот она, твоя Иниса. Хочешь переброситься с ней парой слов?

Говорящие магические палочки — что может быть глупее! Как если бы у него, черномага, заговорил котёл с закопченными стенками, в котором он превращал людей и животных в хибри. Но феи находили удовольствие в подобной чепухе, да ещё и порой советовались со своими деревяшками!

— Да… хочу, — фея протянула руку, не сводя глаз с черномага. Кажется, у неё были серые глаза, но он не рассматривал — какая разница, если жить ей осталось недолго. Стоит черномагу добиться от неё того, чего он хотел, фея будет обескровлена, а части её мерзкого тельца пойдут в обработку. Пригодятся для новых зелий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хочешь? — Он повертел палочку в чешуйчатых руках, будто разглядывая внимательнее. — Она тоже хочет с тобой поговорить, — неожиданно мягко произнёс черномаг, приближаясь к клетке. — Уверен, твоя милая Иниса скучала по тебе так же, как и ты по ней…

Глаза феи расширились, её тоненькие паучьи пальцы почти коснулись драгоценной палочки, когда черномаг сделал быстрое, едва уловимое движение. И палочка с сухим треском переломилась пополам.

— Иниса! — слабо вскрикнула фея.

— Иниииса! — передразнил черномаг и швырнул остатки палочки в очаг. Пусть послужат вместо дров! Говорят, аргена хорошо горит. У черномага промелькнула мысль, что можно бы устроить пожар в Аргеновой Долине, но её, к сожалению, охраняли древние чары, да и деревья выросли на земле, которую некогда благословила сама Кэаль.

Фея, кажется, плакала — она опустила голову, вцепившись в деревянные прутья клетки.

— Погоди горевать, — черномаг подошёл к столу, подтянул к себе баночку с безобидным на вид желтоватым порошком. — Тебе ещё многое предстоит, милая фея, а потеря палочки — не самое страшное, что тебе придётся пережить.

— Зачем ты всё это делаешь? — спросила она подчёркнуто спокойным тоном, и, обернувшись, черномаг увидел, что фея смотрит прямо на него. Она и не думала плакать.

Хорошая выдержка! Впрочем, чего ещё ожидать от Белой Наставницы, или как там её называли? Сейчас белое платьице и туфли испачкались, пыль была даже на серебристых крыльях и волосах феи, но держалась она так, словно ничего не произошло.

Что ж, есть время, чтобы сломить её дух. Уморить фею до смерти черномаг не боялся — эти твари даже в старости невероятно живучи. Наставница умрёт в час, назначенный Кэаль, и не раньше.

— Зачем я это делаю? — задумчиво повторил черномаг, высыпая содержимое баночки в небольшой котелок, подвешенный над очагом. — Недурной вопрос! Большинство из вас не задаётся им, полагая, что мы творим зло во имя зла. Или что у вас там принято заучивать ученикам в Школе?

— Мои ученики, — голос феи дрогнул. — Что ты с ними сделал?

Черномаг взял сосуд с недопитой фейской кровью, добавил капельку в котелок и вернул сосуд на стол.

— Что я мог с ними сделать? Подумай сама. Вероятно, восхитился их героизмом и ушёл, успев лишь прихватить клетку с тобой… Или послушал их речи, начал раскаиваться и думать, не убить ли мне самого себя во искупление моих злодеяний… А! — Он воздел указательный палец с длинным чёрным когтем кверху. — Я же просто выудил из них кровь, приколол для забавы булавками к земле и оставил лежать!

Наставница ахнула. Довести бы её до слёз и собрать эти слёзы в пузырёк — глядишь, тоже для зелий пригодится!

— Вижу, ты недовольна. Я с тобой согласен — поступил, не подумав. Забрал одну лишь кровь, а столько драгоценного материала для зелий не взял! — Черномаг покачал головой и услышал слабый всхлип:

— Ты… чудовище!

— А ты меня разочаровала, — весело отозвался он, добавляя в котелок воды. — Одно и то же! «Чудовище» да «чудовище»! Придумала бы что-то новое. И вообще с тобой скучно. Даже твой особенный талант никуда не годится — только воду выжимать из облаков! Против меня это не оружие, сама понимаешь.

Фея молчала — видимо, старалась прийти в себя. Пожалуй, стоило и дальше развлекать её беседой, вдруг разозлится и выдаст что-нибудь интересное.

— Знаешь, что я сейчас приготовлю? — черномаг выпрямился и указал ей на котелок, под которым как раз собирался развести огонь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ответом было молчание, а своим яростным взглядом Наставница, казалось, хотела прожечь дыру в груди черномага. Во всяком случае, глаза у неё горели, как у кошки.

— Ты не поверишь, — черномаг широко улыбнулся и указал пальцем на очаг, мысленно представляя, как вспыхивает искра, как остатки палочки охватывает жаркое пламя. Так и случилось. Для чёрной магии заклинания не нужны, и в артефактах вроде палочек тоже не было нужды — Мааль Запретная давала силу напрямую, прикоснись и бери.