Отравленные страстью - Анжелина Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звук дождя прервали выстрелы. Несколько пуль попали прямо в Кэймрона – его белая рубашка мгновенно окрасилась красным. Обернувшись, он зарычал и бросился в сторону стрелявших. Чертыхнувшись, Яффа отползала в угол, туда, где затаилась смертная девчонка. Если в нее попадут, то она умрет. Волшебницы не отличались выносливостью других алвианцев, и могли погибнуть от огнестрельной раны.
Закрыв собой всхлипывающую смертную, Яффа пристально следила за дракой. Половина прислужников уже была мертва – тела валялись, разбросанные по храму, каменные плиты заливала кровь. Несмотря на ранения, вампир побеждал. Он был в ярости – мускулы бугрились, рот был перепачкан в крови, глаза стали полностью черными.
И он был чудо как хорош.
Наблюдая, как Кэймрон вырывает глотку Идриху, Яффа испытала нечто вроде восхищения.
«Это мой мужчина, сучки».
Взгляд ее метнулся к Тлалоку. Он не выпил содержимое чаши полностью, но употребил достаточно, чтобы ослабнуть. Губы древнего божества были измазаны ее кровью, а сам Тлалок побледнел, теряя свою форму. В момент, когда его тело превратилось в дух, он безошибочно нашел Яффу взглядом и прошипел:
– Твоя кровь… Отрава!
– Ты тоже не подарок, – хмыкнула Яффа.
Взревев, Кэймрон бросился к нему, но схватил лишь воздух. Исчезая, чтобы унестись в небо, Тлалок на прощание обрушил крышу храма. В шелесте дождя Яффа услышала его голос, обещающий вернуться и убить ее.
«Ты не первый, Тлалок. Вставай в очередь».
И без того хлипкие стены зашатались, крупные куски камней посыпались сверху. Колонны задрожали, осыпаясь крошкой, пол ходил ходуном. Оценив ситуацию, Кэймрон бросился к Яффе, хватая ее за руку.
За ее окровавленную руку.
– Стой, Кэймрон, нет!
Она попыталась выдернуть запястье, но вампир держал ее так крепко, что она скорее бы оторвала себе кисть, чем освободилась. Повернувшись, Яффа здоровой рукой схватилась за смертную, сидящую в углу, и дернула ее к себе.
– Вставай! Здесь все сейчас рухнет!
Используя свою скорость, Кэймрон просто вылетел из храма. Учитывая то, что Яффа, и тем более смертная так не могли, он просто протащил их тела по полу, держа руку Яффы, а та, в свою очередь, вцепилась в предплечье смертной.
Едва они оказались среди деревьев, стены храма сложились, как карточный домик, и рухнули, поднимая вверх тонны пыли. Дождь прекратился, но с листьев и веток все еще падали крупные холодные капли.
– Ты цела?
Кэймрон взволнованно осмотрел ее, помогая подняться. Закашлявшись, Яффа указала на его руку:
– Я в порядке, а вот ты – нет.
Вампир недоуменно оглядел себя. Несколько пуль прошили его бок, одна – плечо, но эти раны едва ли могли ему навредить. Кэймрон нахмурился, желая спросить, что имеет в виду его невеста, как заметил кровь на своих пальцах.
Не его кровь. Сладкий пряный запах коснулся его ноздрей, и в ту же секунду он почувствовал уже знакомую боль.
– Боги, опять? – прохрипел Кэймрон. Его черные глаза в панике уставились на Яффу. – Я же не пил ее!
– А не обязательно пить, – пожала плечами Яффа. – Моя кровь отравляет и при прикосновении к ней.
Вампир хотел что-то сказать, но отключился, бессильно распластавшись на траве. Яффа вздохнула и повернулась к смертной. Та лежала в похожей позе, беспомощно раскинув руки в стороны.
Итак, подведем итоги. Ее рюкзак похоронен под завалами храма, рядом – умирающая смертная и отравленный вампир, на Хэйвен вот-вот нападут крылатые демоны, и – как вишенка на торте! – она не справилась со своей миссией.
Тлалок выпил только половину чаши. Он древнее божество, и этого недостаточно, чтобы заставить его впасть в сон. Какую-то часть сил он потерял, но не все. Значит, Кровавый Дождь и дальше будет бодрствовать, а Яффа так и останется бесполезной волшебницей.
Застонав, она пнула лежащего вампира в голень, и сжала челюсти. Если бы не Кэймрон, то все бы получилось! Тлалок опустошил бы чашу, тихо-мирно уполз в свой эфир, а Яффа разделалась бы с прислужниками.
Ну, или сбежала. Наличие у них пистолетов стало для нее неприятным сюрпризом.
Сев на траву рядом с вампиром и смертной, Яффа оторвала полоску ткани от шорт, чтобы перевязать свою руку. Порез заживет в течение нескольких часов, но лучше не рисковать. В кармане что-то мешало нормально согнуть ногу, и она залезла внутрь, тут же просияв от радости! Телефон! Поговорив с Фирой, она убрала его в карман, а не в рюкзак!
Операция «надави на жалость и попроси помощи» начинается. Вздохнув, Яффа набрала номер и прислушалась к гудкам.
***
Глафира не брала трубку. Впервые в жизни, когда Яффа так нуждалась услышать ее ехидные замечания, эта волшебница не ответила на ее звонок! Черт побери, наверное, она слишком сильно занята со своим ликаном.
Кэймрон застонал, открыв глаза. Несмотря на чудовищную боль, что терзала его тело, он первым делом начал искать взглядом Яффу, и, как только увидел ее, успокоился. Его невеста была цела – на безупречной коже виднелись только следы от пыли и грязи, правое запястье было обмотано куском ткани, которые она оторвала от своих коротких шортиков.
Проклятье, даже в таком состоянии он невыносимо желал ее. Наблюдая за Яффой, он видел, как она раздраженно что-то бормотала, смотря на свой телефон. Потом вскочила и начала ходить кругами по поляне, затем обратила лицо к небу и снова грязно выругалась.
Его невеста злится? После того, как он убил всех прислужников, выполнив ее работу? И спас Яффу из рушащегося храма?
Почему она так зла?
Яффа пнула одинокий кусок, отвалившийся от колонны, и снова забормотала что-то. Затем тяжело вздохнула, и Кэймрона пробрала дрожь – этот вздох звучал так, словно она собиралась идти на казнь.
Его невеста опять принялась кому-то звонить. Напрягаясь изо всех сил, он вслушался в разговор, стараясь не обращать внимания на шум собственной крови.
– Да, это я. Нет, произошла накладка… Тлалок выпил только половину, и скрылся. Думаю, что нет. Храм разрушен. И тут смертная. О, я поняла. Да, конечно, Анхель. Разумеется.
Яффа говорила со своей королевой! Сейчас Кэймрон многое бы отдал, чтобы услышать ее собеседницу, однако адская боль не давала ему сосредоточиться. Впрочем, Яффа не выглядела сильно расстроенной, когда закончила говорить. Вместо этого она подошла к смертной, лежащей рядом с Кэймроном, и увидела, что он очнулся.
– Так быстро?
Яффа вздернула брови. Она жалеет, что не провалялся в отключке еще пару часов? Его невеста, очевидно, кровожадна.
– Тебя это огорчает? – прохрипел Кэймрон.
