Дневник свекрови - Мария Метлицкая

– Ясно.

Я ухожу к себе. Курю в форточку, и меня трясет. Решаю, что сыну я ничего не скажу. Мне его жалко. Не как сына, а как человека.

А может быть, сказать надо? Может быть, он что-то поймет?

Но есть Илюша! И это неоспоримый факт!

Кстати, ни макароны, ни курицу на следующий день Нюся не приготовила.

Интересно, кто кого? Хотя ответ мне, кажется, уже ясен. Я проиграла.

Но не всегда отношения с невесткой – война.

С этой женщиной я была знакома лично. Так что рассказ из первых уст.

В тот год, по наводке моей бестолковой приятельницы, мы поехали в Геленджик. На машине. Было здорово – мы молодые, машина новая, дорога интересная. Данька впервые увидел горы. Сняли халупу у семьи местных греков. Халупа – не то слово! Шанхай! Домик дядюшки Тыквы. В каморке – две кровати с панцирными сетками и раскладушка для Даньки. И таких халуп – штук десять в ряд. Построенных, по-моему, из картонных коробок. Душ один на всех. Так же как и туалет «типа сортир». В смысле, дырка в полу. Жуть! Но на другое у нас денег не было. А ребенку нужны море и фрукты. У греков была русская невестка. День напролет в маленькой комнатухе без окон она варила самогон. Надышавшись парами, выпадала из комнатухи мордой об землю, и ее никто не поднимал, пока она сама не приходила в себя. Страшноватое зрелище, честно говоря. Данька сначала пугался и плакал, а потом привык.

Сами хозяева жили в новом трехэтажном кирпичном доме. Во дворе, под навесом, была кухня. Пять столов и три плиты. Еще и два холодильника, из которых непонятным образом исчезали добытые в тяжелых боях продукты. Море было грязное. Пляж кишел народом. Цены на фрукты, как в Москве. Но ребенок дышал морским воздухом! И мы мучились дальше.

В нашем дворе люд был со всей империи: Питер, Краснодар, Мурманск, Вологда, Киров и Минск.

По ночам было шумно – гудели студенты из Питера. Муж из Мурманска ревновал свою жену, поднимал на нее руку. По-моему, было за что. Как только он засыпал, она мигом просачивалась к питерским студентам. У пары из Минска истошно вопил двухлетний ребенок. Сварщик из Тюмени, страдающий астмой, надрывно кашлял ночь напролет.

В общем, отдых по-советски. Секс для бедных. Не знаю, многие говорят, что раньше отдых был доступный. Но моя семья, например, никогда не получала дармовых путевок. Ни на море, ни в Подмосковье. Мои родители, кстати, тоже. Всегда отдыхали дикарями. Со всеми вытекающими, малоприятными моментами и подробностями. Так что, когда мы смогли себе позволить Турцию, Испанию и Египет, нашему восторгу и счастью не было конца. Отдельный номер! С туалетом и душем! Прекрасная кровать, холодильник и телевизор. Балкон с видом на море. Еда на любой вкус! И никакой грязной посуды! Мы наконец почувствовали себя людьми!

Но до этого было еще далеко. А пока – мы в Геленджике. Хозяева пьют и без стеснения выясняют отношения. Соседи – описано выше.

В соседней пристройке жила одинокая женщина. Очень тихая и приятная. Примерно лет сорока. Из города Донецка. Вернее, из-под Донецка, из шахтерского поселка. Мы, что вполне естественно, познакомились. Она даже предложила помощь – отпускала нас в кино по вечерам, а сама приглядывала за спящим Данькой. Как-то к слову, совсем не специально, она рассказала свою историю.

Муж и сын – шахтеры. Здоровье подорвано, труд каторжный. С продуктами, впрочем, как и везде, сложности. Экология ужасная. Аварии на шахтах. Все выживают, как могут. Государству, как всегда, наплевать. Ее сын знакомится с девочкой. Девочка детдомовская, сирота. На свете никого нет. Она, Рая, говорит, что «девонька чудесная». Она приняла ее всем сердцем и стала для нее матерью. Живут все вместе и очень дружно. Девочку она называет дочкой. Всегда на ее стороне. Ругает сына, если он не прав. Девочку жалеет.

Но приходит беда. Раина невестка заболевает – онкология, рак крови. Девочку везут даже в Москву. Для этого Рая относит в ломбард все свое нехитрое золото. В Москве диагноз подтверждают. Уезжают домой. Проходят все круги ада. Рая не выходит из больницы. Кормит сноху с ложки. Дальше – курсы химиотерапии. Девочка почти не встает с постели. Под окнами ставят раскладушку, и муж выносит ее на руках во двор. В хорошую погоду. Рая ее моет и выносит горшки. Достает дефицитные лекарства, для чего пишет письма в столицу. Бьется за ее жизнь так, как не всякая мать.

И девочка живет! Даже начинает понемногу ходить. Проходит три года. Раин сын, молодой и здоровый парень, находит себе зазнобу. Что вполне понятно. Рая все понимает, но приказывает сыну ночевать приходить домой. Чтобы не расстраивать больную жену. Сын, конечно, все выполняет. С женой он ласков и терпелив. Она ни о чем не догадывается. А если и догадывается, то гонит от себя нехорошие мысли. В их доме ничего не изменилось. Все по-прежнему. Ее семья – самые родные и любимые люди. Никто не дал ей ни разу в этом усомниться. Когда у девочки рецидивы, Рая поднимает на ноги всю местную медицину. С ней предпочитают не связываться.

Соседки Раю и жалеют, и осуждают. Мол, не дает сыну устроить нормальную жизнь. Чужое дитя дороже своего. Соседки есть соседки! А она удивляется – какое «чужое»? Дите ведь, человек! Как от нее отступиться?

Простая русская баба. С нелегкой судьбой. Про величие души и богатство сердца говорить не будем.

Вечером она показывает мне подарки для девочки – кофточки и брючки. Совсем маленького размера.

– Пусть порадуется, – говорит Рая и улыбается.

И еще каждый вечер бегает на почту. Отстаивает двухчасовые очереди, чтобы поговорить со снохой.

Без комментариев.

Я не могу на нее смотреть! Я больше не могу работать над собой. Я не хочу смотреть на сына. Мне его уже не жалко. Устроить себе и нам такое! Кретин недоделанный! Что я упустила в своей жизни? Что не смогла ему объяснить? Что не смогла донести?

Я совсем перестала спать по ночам. У меня обострилась язва и каждый день болит голова. С мужем мы почти не общаемся. С сыном тоже. Ужинаем поодиночке. Прячем друг от друга глаза. Обстановка в семье невыносимая! Что мне делать? Как поступить? Как спастись и спасти своих близких?

Никогда я не была в таком отчаянии! Шутки кончились. Острить на тему моей невестки больше не получается. С подругами по телефону я не общаюсь. Просто лежу в своей комнате и смотрю в стену. Ни сын, ни муж ко мне не заходят. Им самим хреново. Утешать меня у них нет никакого желания. На выходные муж уезжает к матери и работает там. Я понимаю – там покой и тишина.

Данька берет халтуру в субботу, ездит на работу, чтобы поменьше находиться дома. Говорит, что хочет побольше заработать. Ха-ха. А куда деваться мне?

Хватит. Я не позволю так коверкать свою жизнь. Надо принимать решение. Иначе – пропасть. Яма без дна.

Я еду к маме. Плачу у нее на плече. Она тяжело вздыхает и почти не комментирует. Говорит, что я состарилась на десять лет и что мой муж от меня в итоге слиняет. Мама не очень умеет утешать. Зато она говорит правду и все расставляет на свои места. Без иллюзий.

И она предлагает выход. Снять этим придуркам квартиру. Оказывается, все проще простого!

Но я пугаюсь.

– А Илюша? Как эта справится с ним? Загубит ребенка!

Мама говорит:

– Ерунда. В конце концов, у нее есть мать, пусть приезжает и помогает. Пусть нанимают няню.

– Какую няню? – снова пугаюсь я.

Потом вспоминаю про деньги. Где взять деньги на съемную квартиру.

Мама говорит, что поможет. Что у Даньки зарплата. Что есть Ивасюки. Есть баба Тома. Короче, если всем миром…

Я остаюсь ночевать у мамы и в первый раз за много дней сплю как убитая. Без снотворного.

После краха моего бессмысленного первого брака я не могла ни с кем встречаться года полтора. Родители не на шутку разволновались. Решили меня с кем-нибудь познакомить. Бросили клич по родственникам и друзьям. Начали поступать предложения. Особенно старалась мамина тетя Анеля. Анеля была бездетна и имела за плечами три вполне удачных брака. Все ее мужья уходили из жизни и оставляли Анеле неплохое наследство. Всю жизнь Анеля изображала из себя беспомощное и не приспособленное к жизни дитя. Внешне она была похожа на куклу – нежные кудряшки, круглые глазки и хрупкая фигурка. Анеля хлопала глазками и говорила, что ничего не понимает в этой сложной жизни. Не может сопротивляться невзгодам и принимать решения. Мужчины с готовностью принимались решать ее проблемы. С такими женщинами они чувствуют себя весомее и значительнее.

Мама говорила, что у Анели железная воля и что «щучка она еще та». Я думаю, что искусство понесло непоправимую потерю, не приобретя в лице Анели великую драматическую актрису.

Словом, мужья нежили, холили и старались доставить ей радости и удовольствия. Анеля заявляла, что она типичная чеховская «душечка», а на деле была расчетливой, далеко не бескорыстной штучкой.

На старости лет, потеряв последнего мужа, она впервые в жизни устроилась на работу. Не потому, что нуждалась в деньгах. Ей просто наскучило сидеть дома. Недалеко от ее дома находился кожно-венерологический диспансер. Пешком – три минуты. Анеля устроилась в регистратуру. Она говорила, что работа очень интересная, с людьми. Много «потрясающих, жизненных историй». Много интересных персонажей. Она обожала послушать истории про чужие судьбы.