Только ты - Наталия Костина

– Знаешь, Наташ, а я ведь чуть было за Мищенко замуж не вышла, – усмехаясь, призналась Катя. – Уже и кольца купили, и заявление подали.

– Да ну?! – неподдельно удивилась подруга. – И что, передумала?

– Вроде того… Мы на пятом курсе были, суета, диплом, госы… Я так переживала, что госэкзамен завалю из-за того, что только о нем и думаю… не об экзамене, о Лешке… а конспект у него в комнате забыла. И вернулась за ним. А он там… с девицей в хризантемном положении!

– Ой!

– Я так примерно и сказала. А потом развернулась и ушла. Совсем. И долго его простить не могла… и забыть тоже не могла очень долго. А теперь… такое ощущение, что я снова попала в ту же самую ловушку, понимаешь?

– Понимаю… Хотя снова тебе скажу: мужская психология сильно отличается от женской. Мы как считаем: я уже невеста, ни-ни на другого даже посмотреть! Как можно! А они: женюсь, верность блюсти придется, так хоть до свадьбы нагуляюсь сколько смогу. Перед смертью, как говорится, не надышишься… Так и Лешка твой.

– Он не мой, – возразила Катя, впрочем, как-то без особого энтузиазма. – Знаешь, увидела его – и ничего… не екнуло нигде даже.

– Кстати, тебе Тимур тоже предложение делал, насколько я знаю?

– И даже не один раз. – Катя так резко села, что под свитером недовольно заворочался потревоженный кот.

– Ну, и почему ты не согласилась?

Катя прикусила губу… она так надеялась не бередить себе сегодня душу воспоминаниями о том, что Тим делал ей предложение, и главное – как он его делал! Трогательно и красиво… А она… Выходит, она сама его подтолкнула, сама заставила искать счастья в другом месте! Она-то давала ему понять, что согласна, а потом почему-то не надевала кольцо… И так оно и лежало в верхнем ящике тумбочки… вернее, даже не лежало, а валялось! Потому что красивая коробочка куда-то пропала… и ее это отчего-то даже не обеспокоило! А потом исчезло и кольцо… Наверное, Тим все-таки обиделся. А она даже не спросила, куда оно делось.

А второй раз получилось так здорово! День был такой прекрасный, и они гуляли по Греции, куда Тимка давно хотел поехать, чтобы непонятно зачем увидеть все эти древние развалины, в которых она, Катя, ничего не понимала… Но они действительно оказались такими… впечатляющими! И ей даже захотелось раскинуть руки и лететь над морем в сиреневой дымке – потому что это было рано-рано утром, когда толпы туристов в полном составе еще дрыхли в своих гостиницах, а гуляли только они с Тимом. И она почти взлетела от какого-то невыразимого счастья… И он это видел. И радовался. И она радовалась. А потом они пили кофе с только что испеченными булочками, а потом Тим сказал: «Хочешь, куплю тебе кольцо прямо здесь?» И она с восторгом увидела, как сияют его глаза, и кивнула… и они пошли искать магазин, но они все были еще закрыты, магазины. И, наверное, им все-таки не хватило бы денег на кольцо… но не в этом дело. Просто ему захотелось надеть ей кольцо на палец немедленно! И он купил шоколадку и скормил ей по кусочку, всю – без остатка… хотя нет – помнится, она тоже отламывала дольки, и он брал их у нее с раскрытой ладони… и губы у него были такие мягкие… и они целовались и оба пахли шоколадом. А потом он сделал из шоколадной фольги колечко и особенно нежно ее поцеловал… И это колечко тоже пропало! Смялось, исчезло…

Как она могла все это допустить?! И почему, когда он заговаривал о свадьбе, она уходила, сворачивала разговор на другое? Чего, спрашивается, она боялась? Повторения того, что случилось? Вот оно и случилось, именно потому что она сама ждала этого! Она отталкивала его, и Тим, наверное, решил, что она сомневается в своих чувствах… или до сих пор ждет неизвестно какого принца… Лешку Мищенко, например! С букетами из орхидей и пошлыми красными лакированными сердечками с золотой каемкой! Внезапно ей пришло в голову, что Лешкина открытка и розы из букетов, оставленных возле задушенных маньяком девушек, были очень похожи! Ну просто как две капли воды! «Не придумывай! – строго приказала себе Катя. – Ну какой из Мищенко маньяк?» И все же эта мысль, однажды возникнув, теперь долго не будет давать ей покоя… Пожалуй, она даже сегодня и не уснет! Катя прерывисто вздохнула, и потревоженный кот снова завозился. Она сунула под свитер руку и почесала его мягкий, совершенно замшевый живот.

– Так что, я не поняла, он тебе не нравится, что ли?

– Кто?

– У тебя снова одни убийства в голове, – вздохнула подруга. – С одной стороны это хорошо, конечно, – тебе есть чем заняться, но с другой… Это ужасно, когда женщина постоянно сталкивается с насильственными преступлениями. А вообще я о твоем Тиме спрашивала, разумеется!

Катя удивленно посмотрела на Наталью:

– Наташ, ну я же с ним живу!

Подумала и добавила:

– Теперь, кажется, уже не живу…

– Слушай, ты меня вконец запутала! Так живешь или не живешь? И что у вас там, в конце концов, произошло? Вы в последний раз какие-то странные оба были. Говори прямо, а то все обиняками… Про Лешку этого я уже все выслушала, хотя он, как я понимаю, сегодня фигура не главная. С Тимуром у тебя что произошло? Скажешь ты мне прямо или нет? Я, знаешь ли, дедуктивными способностями не отличаюсь, поэтому могу сделать такие далеко идущие выводы, что мама не горюй! Всем мало не покажется!

– Я его тоже застала… с другой, – наконец выдавила из себя Катя.

– Ничего себе! И это прямо у вас дома?

– В больнице. У них в отделении. Там, где я… где мы…

Наталья только присвистнула. А Катя проглотила набежавшие злые слезы – потому что, вопреки утверждению, что время лечит, эта картина до сих пор стояла у нее перед глазами. Да, время лечит… но, пожалуй, не так быстро… На Лешку у нее ушло бог знает сколько времени… потраченного впустую!

– И теперь я хочу знать: может быть, дело именно во мне? Что я делаю не так? Почему они все со мной так поступают?! – горячо воскликнула она.

– Двое – это еще не все, – утешила Наталья, но, взглянув на расстроенное лицо подруги, продолжила: – Ладно. Давай разберем и этот вопрос… Хотя, судя по твоему виду, этот случбй, как говорится, всех злее… Тим тебе нравится?

– Да.

– Тебе с ним в постели хорошо?

– Да, – сказала Катя и слегка порозовела.

Катя не любила обсуждать вопросы секса, но Наталье можно было доверить все. Она была, можно сказать, ее единственной подругой. Очень близкой подругой. Кроме того, с ней можно было делиться самым сокровенным. И просить совета по такому интимному вопросу Кате больше было не у кого. С Сашкой Бухиным или с Игорьком у нее, конечно, прекрасные отношения, и рассказать им она могла почти все, но только не это. А мама… что ж, с мамой у нее тоже все очень близко и хорошо… только, как с Наташкой, с мамой не поговоришь… Она, конечно, пожалеет свою девочку, у которой снова в личной жизни случилось фиаско, но, разумеется, скажет, что Тим негодяй и подлец, да и вообще… Хотя, может быть, все дело как раз и не в Тиме? А в ней самой? Почему ее тянет к таким людям, которые ее бросают?

– Он тебя любит?

– Я тоже так думала… до самого последнего времени!

– Ситуации бывают разными, Катюш… Вплоть до внезапного помрачения рассудка. Читала Бунина «Солнечный удар»?

– Читала, – нехотя подтвердила Катя.

– А Тим пытался как-то объяснить то, что ты увидела?

– Я не стала его слушать. И что там можно объяснять? Он звонит не переставая, но, знаешь, мне почему-то не хочется с ним говорить…

– Что звонит – это хорошо. А дома он не появлялся?

– Даже если бы и появился, я бы его выставила. Он к родителям тогда собирался, – пояснила Катя. – Дождь пошел, а он зонт дома оставил. А я была рядом. Ну и… заехала. Если честно, Наташ, мне просто захотелось его увидеть. Знаешь, после истории с этим злосчастным букетом я чувствовала себя… ну виноватой, что ли! Хотя вот клянусь тебе – ничего между нами не было! Ну, я имею в виду, что между нами все было, но очень давно. И все давно закончилось. Да, и еще открытка эта дурацкая! Сердечком!

– Он ревнивый?

– Не то слово, – пожаловалась Катя. – Вот вернусь домой, соберу его вещи и…

– Так, стой! Вот чего не нужно делать, так это торопиться! Не нужно всех этих скоропалительных выводов и лишних телодвижений! А еще, руководствуясь только чувствами – причем не самыми лучшими, – принимать решения, о которых потом можешь пожалеть. Ты должна бы знать это даже лучше, чем любой другой. Ты же у нас следователь.

– Не следователь, а опер, Наташ.

– Да один черт! Так, а помириться ты с ним не хочешь? Может быть, если он тебя во всем устраивает, можно простить ему эту совершенную под влиянием момента глупость? Знаешь, на самом-то деле есть всего один-единственный критерий, по которому можно понять: казнить или помиловать, – это то, что чувствуешь ты сама. Если ты просто знаешь, что он – самый главный выигрыш в твоей жизни, так сказать, лотерейный билет на сто миллионов, – тогда да. Прощай и мирись. Тем более, насколько я поняла, до дела там вроде и не дошло… а флирт – штука такая… Тонкая штука, одним словом. Хотя, если увлечься, перейти границу тут можно запросто… я даже по себе знаю!