Только ты - Наталия Костина

– Выяснили наконец твои опера, была между убитыми хоть какая-то связь?

– Нет, Рита. Никакой связи ни между первой жертвой и всеми последующими, ни между последней и кем-нибудь еще. Камеры наблюдения вокруг прокуратуры никого не зафиксировали? – в свою очередь спросил Лысенко, но следователь проигнорировала вопрос и обратилась к Банникову:

– Это письмо пришло уже по почте, Коля. На мое имя.

Николай Банников, когда-то служивший вместе со своим другом Игорем Лысенко в одном отделе и переведенный затем с повышением в столицу, сделал правильный вывод:

– Следовательно, он располагает служебной информацией и знает, что его делом занимаешься именно ты. Круг лиц, которые владеют этими сведениями, ограничен. Значит…

– Да ничего это не значит! – взорвалась Сорокина. – Оно и видно, что ты из своего Киева только вчера явился – не запылился! А мы уже месяц гребем все это… дерьмо! И что знают двое – то знает свинья! А они еще и тебя прислали – нами руководить. У нас тут, выходит, бузина, а в Киеве – дядьки! И все как один умные! Рукова-а-а-адители! Дергают, дергают целыми днями… звонят… аж телефон раскалился! Как мы его поймаем?!! Я тебя спрашиваю – как? Наверное, ты это умеешь, если аж из ста-а-алицы руководить примчался! Вот тебе все материалы, – следователь с силой хлопнула одним из томов дела о маньяке, убивающем блондинок, о стол. – На! Руководи!

– Как скажешь… надо – значит, буду руководить, – тяжело сказал Банников, наблюдая за тем, как беснуется самолюбивая Сорокина.

За два года его отсутствия ни в родном городе, ни в хорошо знакомой прокуратуре практически ничего не изменилось. Все стояло на своих местах и текло по-прежнему. Характер у Ритки Сорокиной и так, помнится, был не сахар, а теперь, когда она получает все эти бесконечные фитили сверху: «активизировать… форсировать… обезвредить… изобличить…» – и вовсе испортился. Да, и его самого тоже уже задергали – сразу с первого дня по приезде, если не с первого часа… но не жаловаться же, в самом деле, он сюда явился! Да еще и Ритке! Для которой все они – поднимающиеся по служебной лестнице мужики, – выскочки и карьеристы. И пусть ты собственным горбом долго и тяжко зарабатывал свое нынешнее положение, в чем-то Сорокина неизменно остается правой – хотя бы в том, что женщину обходят повышениями и затирают на любой службе.

А тем временем Рита Сорокина все не унималась:

– Тут не успеваешь материалы читать и выводы делать… а они своими цидулками мне каждое утро весь стол заваливают! И эти… писаки, мать их! – следователь швырнула на стол газету. – Читай! В городе… вот здесь, – черкнула она ногтем, – …орудует маньяк… вот… поимкой которого занимается следователь Сорокина. И фотку мою прилепили! Господи! Да за что мне еще и это! Будь проклята эта желтая пресса, а также то, что любая малограмотная бл…дь может ославить тебя на всю страну и в придачу еще и спокойно обливать грязью! А ты даже оправдаться не имеешь права!

– Рита, насколько я понимаю, здесь тебя грязью никто не обливал, – спокойно сказал руководитель следственной группы подполковник Банников, внимательно изучив материалы полосы.

– Да? А фото они какое поставили? Ты посмотри, посмотри! Выражение лица-то какое? Рот разинут, аж гланды видать, и взгляд как у дебилки…

– Ну, какое было, наверное, такое и поставили. Ты же им свое фото не предложила? И не улыбнулась. Орала, наверное, на них, вспомни! – подсказал ехидный Лысенко, пряча усмешку.

– Да пропади они все пропадом, шакалье писучее! Однако кто-то же их вызвал, когда мы эту несчастную Шульгину нашли! Вот что меня в первую очередь интересует! Где у нас течет?..

– Они уже там были, когда мы приехали, – заметил Лысенко. – Им сообщили даже раньше, чем нам.

– Ладно, давайте ближе к делу, – сухо сказал Банников. – Жертв с каждым днем становится все больше, а собачиться с прессой нам пока совершенно ни к чему. Может быть, и к лучшему, что все попало в газеты. Для нас это, конечно, плохо – маньяк теперь будет знать, что мы связали всех его жертв воедино…

– Если бы он не хотел, чтобы мы слепили их до кучи, он бы не раскидывал везде свои могильные розочки, – ядовито заметила Сорокина. – Если б не эти жуткие цветочки, авось эти глухари так и остались бы на земле. А там бы их промурыжили, а потом и вовсе потихоньку сдали бы в архив. А он еще и письма нам пишет, ска-а-атина такая, и мочит их в одном районе!..

– Теперь он знает, что мы ищем именно его, – невозмутимо продолжил Банников с того места, где его прервали. – Но также хорошо и то, что те, у кого есть мозги, прочтут эту статью и сделают выводы!

– Выводы уже сделали, – снова вставила следователь свое лыко в строку. – Сегодня прямо с утра два психа позвонили в прокуратуру и сознались. К концу недели их уже с полдесятка наберется. А разбираться, алиби для них искать опять нам же придется! Да еще и экспертизы проводить со всеми этими душевнобольными идиотами!

– Что у нас по последнему эпизоду? – спросил Банников, игнорируя вопли Сорокиной.

– Ничего, – буркнула та. – Следов нет. После дождя прошла неделя, жара снова, и земля как камень. В этот раз он пять розочек оставил, гад.

– Отпечатки на целлофане есть?

– Целая куча, как и в прошлые разы. Только совпадений – ноль.

– А микрочастицы?

– Полно микрочастиц. Только неизвестно, с кем эта Шульгина на дискотеке обжималась.

– А совпадения?

– Есть и совпадения. Но скорее всего это синтетические волокна от обивки мебели в баре. Однако имеем и хорошие моменты, если в нашем случае уместно так выражаться, – Рита Сорокина обвела присутствующих на оперативке мрачным взглядом. – Бармен утверждает, что потерпевшая ушла вдвоем с подругой. Подругу он запомнил хорошо. Тоже блондинка, только коротко стриженная. Будем ее устанавливать. Может, что и выплывет.

– А сколько трупов подходит под серию, проверяли?

– Как раз пять и подходит. Вот… – Рита Сорокина выложила на стол фото жертв. – С одной розой, двумя, четырьмя и последняя – с пятью. Вот еще одна потерпевшая, – Сорокина двинула в сторону остальных членов совещания портрет белокурой привлекательной блондинки. – Олеся Серебрякова. Найдена не совсем рядом с парком, но в том же предполагаемом районе действий маньяка. Роз при ней не оказалось, но все говорит о том, что это его рук дело. Задушена тем же манером. Микрочастицы нейлонового шнура в странгуляционной борозде совпадают с волокнами, обнаруженными у других жертв. Маловероятно, что в городе задушили нескольких женщин, используя веревку от одного и того же производителя…

– Если только он не пишет на своем товаре: хочешь повеситься – выбирай надежный, проверенный бренд!

– Игорь, это не смешно!

– Ладно, извините, – Лысенко, который хохмил в любых жизненных ситуациях, стушевался и смущенно замолчал. Понял, что сейчас он, кажется, перегнул палку.

– Странно только то, что Серебрякову нашли не на месте убийства, как остальных, – продолжила следователь. – Жертву доставили к Ботаническому саду и там выбросили у жилого дома. Привезли на машине типа грузовой или на микроавтобусе: имеются характерные следы, частицы масла и тому подобное. Ну а цветы… мало ли куда цветы делись? Могли и бомжи подобрать, чтобы потом у метро толкануть или возле кладбища. Короче, труп Серебряковой полностью укладывается в схему.

– По другим городам проверяли?

– Проверяли. Пока такое только у нас.

– Значит, можно предположить, что он местный. И с личным автотранспортом.

– Сейчас полгорода с личным автотранспортом.

– Патрулирование района усилили?

– Усилили, а что толку? Девки шальные как разгуливали по ночам, так и будут на гулянки шататься! Они в шестнадцать все думают, что бессмертные! А патрули по лесу не бродят, что им между деревьями в темноте делать? Они по тротуарам туда-сюда прогуливаются, и точка! А Шульгину, например, нашли почти в ста метрах от аллеи, в таком глухом углу, куда даже собаки не забегают! Чего она туда поперлась? На кой по лесу одной ночью шастать?

– Она с подругой была, кажется?

– Кажется, кажется… – пробурчала Сорокина. – Подруга ей «ариведерчи» сказала и в другую сторону пошла, допустим, а та дурочка – напрямик через лес к остановке почесала. Там неподалеку как раз и трамвайная остановка, и троллейбусная. Если провести прямую от дискотеки, примерно в этом месте и получается… Да закрыть эту дискотеку вообще к едрене фене, и все!

– И кафе закрыть, и пиццерию, и киношку, чтоб уж совсем никого в парке не было. И колючей проволокой в восемь рядов все оцепить. А еще лучше весь парк заминировать. Рита, ты же сама понимаешь, что это – не выход. Он в другой парк переберется, только и всего! А нам важно понять, почему он выбрал именно этот. Ведь концы-то нужно искать именно здесь. Что его сюда привлекает? Блондинок-то кругом полно. Но я лично думаю, что он или живет в этом районе, или гараж у него рядом, или работа, или какое другое логово. Уж больно быстро он прячется… а прячется вовремя – потому что умный. А если умный – должен понимать, что очень скоро мы его обложим со всех сторон. Но еще он самоуверенный, дразнит нас… уверен в своих силах и в том, что сможет быстро уйти. Вот на это и нужно сделать упор. Так что, как ни крути, только здесь его хоть как-то можно вычислить и изловить. А если он отсюда сдернет, то по всему городу патрули не расставишь – да и нет у нас столько. Хорошо, конечно, все-таки выступить по телевидению под каким-либо предлогом – скажем, бешенство обнаружили у лис или что-нибудь еще, – и объявить, что в парке ночью находиться опасно…