Ущерб тела - Маргарет Этвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стойте, – говорит Пол.
Да, это Пол, в тех же шортах, но уже в синей футболке. С полной авоськой лимонов. Странный мужчина стоит прямо позади него, как ни в чем не бывало, со своей улыбочкой хеллоуинской тыквы.
– Все в порядке, – говорит Пол. Ренни дышит прерывисто, лицо в поту, должно быть, она вся красная и выглядит как идиотка, к тому же неадекватная. – Он хочет только пожать вам руку, и все.
– Откуда вы знаете? – говорит Ренни, вдруг злость в ней побеждает страх. – Он преследовал меня!
– Он вечно ходит за женщинами, – говорит Пол. – Особенно за белыми. Он глухонемой и ничуть не опасен. Он хочет, чтобы вы пожали ему руку, считает, что это к счастью.
И в самом деле, мужчина протягивает ей руку, растопырив пальцы.
– С какой стати? – спрашивает Ренни. Она немного успокоилась, но не смирилась. – Какое уж от меня счастье.
– Не от вас, – говорит Пол. – Для вас.
Теперь Ренни чувствует себя грубой и неблагодарной: ведь он всего лишь хотел что-то ей подарить. Она заставляет себя положить руку на ладонь старика. Он сжимает ее пальцами и держит несколько секунд. Потом отпускает, снова улыбается щербатым ртом и, повернувшись, исчезает в толпе.
Ренни чувствует себя так, словно ее спасли.
– Вам стоит присесть, – говорит Пол.
Все еще придерживая ее за локоть, он тянет ее к кафе при магазинчике – пара шатких столиков, накрытых клеенкой, – и усаживает на стул у стены.
– Не беспокойтесь, – говорит Ренни.
– Вашему организму нужно время, чтобы привыкнуть к жаре, – говорит Пол. – В первое время лучше не бегать.
– Поверьте, я не собиралась, – отвечает Ренни.
– Паническая реакция на чужака, – говорит Пол. – Поскольку вы не знаете, что опасно, а что нет, опасным кажется все. Мы тоже постоянно с этим сталкивались.
Он имеет в виду на Ближнем Востоке, на войне. Ренни кажется, что он ведет себя снисходительно.
– Это что, против цинги? – говорит она.
– Что?
– Ну, для ваших пиратских яхт, – говорит Ренни. – Лимоны.
Пол улыбается и говорит:
– Пойду внутрь, закажу нам выпить.
Но это не просто рынок. На той стороне площади напротив кафе соорудили сцену – оранжевые клети с уложенными поверху досками, немного высоковато. Двое мальчишек максимум лет шестнадцати водружают на двух шестах простыню с лозунгом красными буквами: «ПРИНЦ МИРА». «Наверное, местный религиозный культ», – думает Ренни. Новые юродивые, неофиты. Значит, та женщина в аэропорту в майке с принтом была не маньячкой, а просто фанатичкой. Она таких видела: в Гризвольде была своя секта, женщины, верившие, что пользоваться губной помадой – грех. А вот ее мать считала, что грех – ею не пользоваться.
На краю платформы сидит мужчина, он руководит парнями. Он худой, с капитанской бородкой; вот он подался вперед и стал болтать ногами. Ренни замечает, что он в сапогах для верховой езды, «ковбойских», с высокими каблуками. Единственный, на ком она здесь видела сапоги. Зачем вообще они тут нужны? Она вскользь подумала про его ступни, сжатые в потной кожаной западне.
Он заметил, что она на него смотрит. Ренни тут же отвела взгляд, но он поднимается и направляется к ней. Подошел, уперся ладонями в стол и глядит на нее сверху вниз. Вблизи он похож на латиноамериканца.
«Еще этого не хватало», – думает Ренни. Она решила, что он собирается ее склеить, а деваться ей некуда, она зажата между столом и стеной. Она ждет улыбки, какого-то предложения, но напрасно, он лишь хмуро глядит на нее, словно силясь прочитать ее мысли или произвести впечатление; наконец она говорит:
– Я не одна.
– Ты вчера прилетела? – спрашивает он.
– Да.
– Ты писательница? – Ренни думает, откуда он знает, – но он знает и на самом деле не ждет от нее ответа: – Мы тебя не звали.
Ренни слышала, что на Карибах ухудшилось отношение к туристам, но так явно неприязни еще никто не выражал. Она не знает, что сказать.
– Останешься здесь, только хуже будет, – продолжает он.
Возвращается Пол, неся два бокала с какой-то коричневой жидкостью.
– Недавно из армии, – говорит он, ставя бокалы на стол. – Что ему надо?
– Я не знаю, – говорит Ренни. – Спросите у него.
Но мужчина стремительно удаляется, слегка прихрамывая из-за неровностей.
– Что он вам сказал? – спрашивает Пол.
Ренни рассказала.
– Может быть, я оскорбила чью-то веру, – говорит она.
– Это не вера, а политика, – говорит Пол. – Впрочем, здесь это более-менее одно и то же.
– «Принц Мира» – политика? – говорит Ренни. – Да ладно.
– Ну его и правда зовут Принц, а ваш новый знакомец – Марсдон – руководитель его предвыборной кампании, – говорит Пол, по всей видимости, не замечая в этом ничего странного. – Они – коммунисты местного разлива, поэтому используют слово «мир», на всякий случай.
Ренни отпивает глоток коричневой жидкости.
– Это что? – спрашивает она.
– Понятия не имею, – говорит Пол. – Но это здесь единственный вариант. – Он откинулся на спинку и смотрит не на нее, а в пространство. – У них сейчас выборы, первые после ухода британцев, – говорит он. – Сегодня днем будут речи, от всех трех партий, одна за другой. Принц, доктор Пескарь, во-он там его угол. Потом выступит министр юстиции. Он представляет Эллиса, который никогда не выходит из дома. Одни говорят – это потому, что он вечно пьян; а другие – потому, что он мертв уже лет двадцать, просто никто еще этого не понял.
– Доктор Пескарь? – говорит Ренни, вспомнив мужчину из самолета. Вряд ли тут может быть совпадение.
– Да, рыбка такая, – ухмыльнулся Пол. – Тут в ходу образы, безграмотность высокая.
К этому моменту уже повсюду вздымаются лозунги: «ЭЛЛИС – КОРОЛЬ» и «РЫБЕ – ЖИТЬ». Все какое-то самодельное. Как в колледже на студенческих выборах.
– Будут беспорядки?
– Хотите сказать, есть ли опасность? – говорит Пол. – Да, беспорядки будут. И – нет, вам ничто не угрожает. Вы туристка, вы исключение.
Вот сквозь толпу медленно прокладывает путь грузовик; в кузове стоит мужчина в белой рубашке и зеркальных солнечных очках и рявкает на толпу в мегафон. Ренни не понимает ни слова. С двух сторон его прикрывают еще двое с плакатами, на которых красуются большие черные короны: «ЭЛЛИС – КОРОЛЬ».
– Министр юстиции, – говорит Пол.
– Беспорядки в каком смысле? – спрашивает Ренни, думая, вернут ли ей деньги за билет на экскурсию, если она приедет раньше времени.
– Потолкаются, побузят, – говорит Пол. – Ничего серьезного.
Но вот люди начали бросать в грузовик какие-то предметы; это фрукты, понимает Ренни, они хватают их прямо с ближайших прилавков. Вдруг смятая банка из-под пива ударяется в стену над ее головой и отскакивает.
– Они целились не в вас, – говорит Пол. – Но давайте я провожу вас до отеля. Иногда дело доходит до битья стекол.
Он отодвигает стол, чтобы она выбралась, и начинает энергично протискиваться сквозь
