Телефон Господень (сборник) - Павел Иевлев

Я решительно направился к ближайшему дому и постучал в калитку. Никакого ответа не последовало, хотя я отлично видел на огороде ковыряющегося в грядках крестьянина. По-моему, он даже посмотрел в мою сторону, но вернулся к своему занятию. Впрочем, я уже настроился на решительные действия, поэтому просто обогнул по тропинке забор и направился прямиком на огород. Когда я, осторожно ступая между грядок, направился к этому человеку, то он продолжал как ни в чем не бывало ковырять тяпкой землю, пока я не подошел к нему вплотную. При этом, мне показалось, что его действия совершенно неоправданны – никаких сорняков вовсе не наблюдалось. Как будто он просто совершал некий ритуал сельского хозяйства, лишь бы руки занять. Когда я приблизился, и игнорировать мое существование стало невозможно, абориген распрямился и спокойно уставился как бы на меня, но вроде немного сквозь…

– Бог в помощь, – сказал я вежливо.

– Спасибо, – ответил крестьянин равнодушно.

– Я ваш новый священник, отец Андрей.

– Вижу, – ответствовал он.

– Не могли бы мы с вами побеседовать? Может, вы пригласите меня в дом? – я понимал, что не вполне вежлив, но, признаться, начал уже немного сердиться.

– Могли бы. Пойдемте, – на лице его осталось то же выражение равнодушного спокойствия, как будто новые священники приходят к нему по восемь раз на дню и достали неимоверно.

Внутри крестьянское жилище оказалось весьма чистым и светлым – беленые потолки и стены, кружевные белые покрывала на подушках железной кровати с никелированными шариками, белоснежные полотенца с петухами на стенах. Что меня удивило, несмотря на довольно прохладный весенний день, все форточки и даже печные вьюшки были открыты настежь и по дому гуляли довольно-таки неприятные сквозняки. Хозяин дома представился (после моей настойчивой просьбы) как Петр Сергеевич Новиков, обнаружилась и жена его с редким именем Аксинья. Малолетний отпрыск их, мальчик лет восьми, по имени Алексей, несмотря на холодный дом был одет в легкие штанишки с рубашечкой и сидел на полу, тихо рассматривая какие-то картинки в книжке. На меня он не обратил ни малейшего внимания.

Я задал им несколько приличествующих случаю вопросов: ходят ли в церковь, давно ли были в последний раз на исповеди, подходили ли к причастию, придут ли на воскресную литургию. Получил ответы очень краткие и по существу: ходили при старом батюшке, исповедовались при старом батюшке, причащались при старом батюшке, на литургию – как все, так и они (с равнодушным пожатием плечами). Взрослые смотрели в течение разговора как бы сквозь меня, а ребенок даже не повернул в мою сторону головы.

Вышел из этого негостеприимного дома я в полном смятении чувств и с ощущением какой-то острой неправильности виденного. Что-то было не так в этом доме. Сознание мое, слегка шокированное странным поведением семьи Новиковых, это пропустило мимо фильтров, но подсознание отметило и теперь вовсю зажигало красные лампочки. Я растерянно стоял у калитки, понимая, что мне страшно хочется закурить. В семинарии я как-то резко, с первого дня, бросил курение, причем не испытывая ни малейших затруднений по этому поводу, однако в тот момент мне жутко захотелось почувствовать не столько вкус, сколько запах табака. Удивленный таким странным рецидивом, я прислушивался к внутренним ощущениям, пока не понял, что это очередная сигнальная лампочка подсознания – оно таким образом подсовывало мне свои выводы. Тут-то я понял, что было неправильно в доме Новиковых – там ничем не пахло. То есть совершенно ничем – ни едой, ни дымом, ни просто людьми. Человеческое жилье, а уж тем более деревенский дом, пропитывается таким букетом запахов жизни, что никакое проветривание устранить это не в силах. Я некоторое время уговаривал себя, что эти люди просто только что сделали с необыкновенной тщательностью генеральную весеннюю уборку, поэтому и проветривают так упорно дом… Уговорить-то уговорил, но красная лампочка продолжала гореть в подсознании. Неубедительны были уговоры.

В расстроенных чувствах я решил не идти дальше знакомиться с местными жителями, а вернуться домой и написать тебе письмо. Отчасти, чтобы держать тебя в курсе, отчасти, чтобы привести в порядок собственные впечатления, выстраивая их в логическую последовательность слов на экране. Надеюсь, тебе интересны мои наблюдения, ты же любишь всевозможные странности…

Такие вот дела…

Энди

___________________________________

Best regards,

Andy Meschersky mailto:****@mail.ru

From: Andy Meschersky

To: Артем Ванкель

Received: 10 мая 20.. г. 0:34

Subject: Жизнь продолжается

Уж полночь прошла, а я все никак не усну. Признаться, чуть не впал в грех отчаяния – бессмысленная странность здешней ситуации повергает меня в депрессию. Похоже, что как священник я никому здесь не нужен, да и изоляция от мира не очень-то идет мне на пользу… Почему-то письма мои доходят только к тебе, а отправленные Наталье возвращаются «почтовым демоном»:

From: [email protected]

Hi. This is the qmail-send program at mail.ru.

I'm afraid I wasn't able to deliver your message to the following addresses.

This is a permanent error; I've given up. Sorry it didn't work out.

Sorry, I couldn't find any host named hotmail. (#5.1.2)

И кто додумался назвать серверную программу MAILER-DAEMON? Раньше я не обращал на это внимания, а теперь чувствую себя этакой заблудшей душой, над которой издеваются даже мелкие почтовые демоны… Сразу представляется такой маленький ехидный демоненок с почтальонской сумкой через плечо, который скалится острыми зубками в усмешке и корчит мне рожи. Странно и грустно.

Только вечерняя молитва принесла мне некоторое облегчение. Я знаю твой скептицизм к молитвам, ты всегда говорил, что глупо что-то просить у Бога, который и так знает, что нам нужно. Однако я много размышлял на эту тему, благо времени у меня теперь предостаточно, и вот что понял:

Богу действительно не нужны наши молитвы, они нужны нам самим. Не для того, конечно, чтобы что-то у него «выпросить», предаваясь нытью как капризные дети, но для того, чтобы просто сказать: «Господи, на тебя уповаю!». И почувствовать сердцем ответ. Все мы дети Его, и кому прибегнуть в тяжелый час, как не к Отцу нашему небесному? И тогда понимаешь, что испытания всегда даются по силам, и силы эти обретаются в молитве. И не важно, молишься ли ты во храме или в сердце своем, главное – принять сердцем Бога.

Опять я стал на проповеди срываться… Видимо, за отсутствием прихожан начинаю тебе проповедовать. :) Уж извини.

Ладно, и правда, спать уже пора…

___________________________________

Best regards,

Andy Meschersky mailto:****@mail.ru

From: Andy Meschersky

To: Артем Ванкель

Received: 10 мая 20.. г. 15:47

Subject: Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

Привет, Артем!

Мне немного стыдно за вчерашнее письмо. Что-то я расклеился не по делу. С утра же взял верх природный оптимизм, тем более, что у крыльца снова обнаружилась порция продуктов. Значит, не совсем же наплевать на меня местным жителям!

Позавтракав, я укрепился в своей решимости краткой молитвой и направился в деревню, где имел очень странную встречу со странным же человеком. Впрочем, по порядку.

В соответствии с моим настроением местность перестала мне казаться унылой и неестественной. Ну, подумаешь, лес, ну, болота… Все ж природа, творение Божье. Поэтому шел я бодро, полный благих намерений познакомиться, наконец, с местными жителями. В конце концов, не все же они такие странные, как Новиковы? Должны же быть и нормальные люди, которые нуждаются в духовном водительстве и охотно будут ходить в церковь. Может, здесь просто такие нравы, что люди должны сначала привыкнуть к новому лицу, а потом один за другим они потянутся в церковь, и службы мои станут востребованными, и люди будут стоять в очереди на исповедь, и я буду вдохновлять их, отпуская именем Господа их мелкие бытовые грехи, и допускать к причастию… И такая благостная выстроилась перед моим внутренним взором картина, что я даже не сразу понял, что меня окликает по имени небольшого росточка чернявый мужичок. Он явно поджидал меня на околице – сразу сказал уважительно: «Здравствуйте, отец Андрей!» и подошел под благословление. Я охотно благословил его, несколько удивившись тому, что он знает мое имя. Впрочем, мне в голову сразу же пришла мысль, что в деревне достаточно назвать имя одному жителю, а там уж все и так знать будут.

Мужичок немедля представился как «раб Божий Михаил», причем я так и не смог понять, ерничает ли он, или действительно искренен в таком представлении. Впрочем, Михаил оказался очень любезен и тут же пригласил меня к себе в гости, чтобы не беседовать на сыром ветру: «Нам-то, батюшка, вестимо, ничего не делается, а вы по привычке заболеть можете!» – буквально так и сказал. Я хотел было переспросить, но потом решил, что он просто оговорился, желая сказать «без привычки», имея в виду местный климат.